Блэк и Блу

– Не лучшая, - процедил он.
– Ты, безусловно, не лучшая.

Не скалься.

– Нужен другой способ, чтобы отвлечь внимание?
– спросила она.
– Потому что то, что произойдет дальше, заставить тебя чувствовать себя в тысячу раз хуже.

– Да. Отвлеки меня.

Она неуверенно задала первый вопрос.

– Я действительно тебе нравлюсь?

Он моргнул.

– Ты шутишь, что ли?

– Абсолютно серьезно.

– Тебе действительно надо об этом спрашивать?

– Да. Я далеко не твой тип.

Он провел языком по зубам.

– Таким образом, твой реальный вопрос из серии, использую ли я тебя для чего-то или нет. Большое спасибо.

– Ты так ошибаешься. Вопрос не имеет ничего общего к твоим причинам, все дело моей собственной неуверенности. Было не так много мужчин, заинтересованных в моей жизни, хоть ненадолго, так или иначе, но ты здесь, и я просто не понимаю, что могу предложить тебе.

Морщинки вокруг глаз смягчились.

– Ты действительно нравишься мне, Эви Блэк. И это сильное притяжение. Сильнее чем я когда-либо испытывал. Даже когда пытался с этим бороться… и притяжение, это еще слабо сказано.

Сильнее чем когда-либо испытал, было с ней? Эви растаяла лужицей.

– Тогда что?

– Что еще? Твой отец. По его словам, ты вне зоны доступа.

Таким образом… он не хотел расстраивать Майкла. Не потому ли он не довел дело до конца, не трахнул ее?

– Ну, он никогда не узнает то, что происходит между нами.

– Узнает. Я скажу ему.

Что?

– Блу....

– Я не собираюсь скрывать наши отношения, Эви.

У него была долбанная совесть. Отлично.

– Тогда мы расскажем после того, как найдем Джона. Сейчас не о чем рассказывать, - проворчала она.

– Жалуешься?

– Ну да. А что не понятно? Я-то думала все и так ясно.

Опять уголки губ дрогнули.

– Как давно у тебя был секс?

– А что?
– Мог ли он сказать, что она давненько не практиковалась?

– Давай назовем это любопытством и оставим все как есть.

Тепло расцвело в груди.

– Последний секс был в двадцать три, - призналась она.

– А сколько тебе сейчас? Двадцать шесть?
– Он чуть не проглотил свой язык.
– Почему? Как ты могла жить три года без этого?

– Я была немного диким ребенком, для меня было в порядке вещей спать с любым старшеклассником из университета, который обратил на меня хоть какое-то внимание. Я пошла по рукам и начала чувствовать себя грязной. В семнадцать лет, я решила подождать значимых отношений. Такого никогда не случалось, так что с семнадцати до двадцати трех, я поняла как хорошо быть в одиночестве. Затем, после Клэр, полагаю, я искала себе наказание, и в конечном итоге в постели какой-то незнакомец вызывал у меня отвращение к себе. После этого, мое тело стало закрыто и не доступно.

Блу молчал.

Она прикусила нижнюю губу.

– Я упала в твоих глазах?
– мягко спросила она. Если он так решит, я заслужила. Сделаю все, что нужно, чтобы получить обратно его уважение.

Он мог бы дразнить ее, как она всегда дразнила его. Он мог бы назвать ее шлюхой и шалавой или еще хуже. Но он молчал.

– Я не думаю хуже о тебе. Наоборот. Ты вытащила себя из положения, которое презирала. Это требует чертовски много сил.

Он был еще лучше, чем она могла о нем подумать.

Его веки наполовину закрылись, и он улыбнулся.

– Твое тело доступно сейчас, не так ли, принцесса?

Импульсивно она наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Ты был прав, знаешь ли. Я была одержима твоей сексуальной жизнью, потому что хотела быть частью ее. Я сожалею, что осуждала. Я не имела на это права. Думаю, что сделала это, потому что была несчастная в прошлом и страдала из-за отсутствия любви в настоящем.

Эмоции промелькнули в его глазах, но она не была уверена, что это было.

– Я сказал, перестань извиняться.

– Нет, - добавила она, игнорируя его последние слова.
– Мое тело не закрыто.

Вернуться к работе. Прежде, чем сломается. Она вставила верхнюю половину одного из шприцев внутрь раны ближе к сердцу и ввела содержимое. Когда он закончил извергать поток ненормативной лексики, она сделала то же самое с другой раной.

– Тебя кто-нибудь называл доктор Ходад?
– прорычал он.

– Нет. И что же это должно означать?

– Руки смерти и разрушения.

– Ха! Мне нравится это имя. Можешь продолжать обращаться ко мне «доктор Ходад».

Она протерла его грудь, затем свои руки.

– Ты потерял много крови.

– Это не в первый и не в последний раз.

– Тебе, возможно, потребуется перели.....

– Нет, - сказал он, мотая головой.
– Аркадианцы не делятся кровью, а человеческая вообще не поможет.

– Почему ты не возьмешь кровь своей расы?

– Забор крови создает неразрывную связь. Помнишь Далласа? Он сказал, что Аркадианский король накормил его кровью, чтобы исцелить. Теперь агент вынужден делать все, что Кирин Ен Арр повелит ему делать.

Упс. Как и Блу, Эви лучше умрет, чем станет рабой.

– Закрой глаза и поспи, - сказала она. Она легонько, сладко поцеловала его в лоб.
– Могу сказать, что ты слабее, чем показываешь, потому что не могу чувствовать твою силу.

Он протянул свою руку и поймал ее.

– Не уходи.

Она мягко потянула его за мочку уха.

– Не уйду. Я буду здесь, когда проснешься. Потому что знаешь что, синий чулок? Нет места для меня лучше, чем возле тебя.

* * *

Блу проснулся внезапно.

Его тело сгорало от желания, а он не был уверен почему. Сначала. Потом понял, что лежал в постели с Эви. Ее спина была прижата к его голой груди, его рука была у нее под рубашкой, пальцы были растопырены на животе. Ее попка прижималась к его пульсирующей эрекции.

Он вспомнил, как они очутились здесь. Пеген стреляла в него, а Эви лечила.

Он вспомнил, как она призналась, что не занималась сексом в течение трех лет. Как она поцеловала его в лоб, чтобы успокоить. Дважды.