Блеск и будни

— Годовщиной? Какой же годовщиной?

— Мы поженились ровно четыре месяца назад. Неужели ты забыла?

— Алекс, ты просто сумасшедший, — рассмеялась она, но открыла коробочку и ее смех сменился восхищением. В коробочке лежало прекрасное ожерелье из бриллиантов и изумрудов. — Алекс! — восторженно произнесла она. — Неужели для меня?

— Нет, для кухарки. Конечно, я понимаю, что деньги тебе безразличны, но иногда они имеют свои преимущества.

Он вынул ожерелье из коробочки и надел ей на шею. Она сидела у туалетного столика в главной спальне дома на Пятой авеню. Она только что приняла ванну и была одета в банный халат, когда вошел муж и удивил ее подарком. Драгоценные камни казались холодными на голой коже.

— Господи, — прошептал он, наклоняясь над ней. — Эти камешки на твоих грудях действительно могут свести меня с ума. Сними свой халат. Я хочу близости с тобой, когда на тебе ничего нет, кроме ожерелья.

— Но мы договорились — «минутных» вальсов больше не надо. Через час мы должны быть на ужине, а тебе еще надо переодеться.

— К черту ужин. — Он запустил руки под ее халат и сжал груди. — Знаешь, во сколько мне обошлось это ожерелье? Я заслужил некоторого удовольствия…

Она оттолкнула его и поднялась.

— У тебя удивительная способность говорить, что не надо. — Она сердито отстегнула ожерелье. — Алекс, купить ты меня не можешь. Я не продаюсь.

Она бросила ожерелье на кровать и пошла в ванную комнату. Он подбежал к ней, схватил за кисть.

— Ты все еще любишь его, правда?! — выкрикнул он. — Ты все еще любишь Адама?

Она вздохнула.

— Ах, какое это имеет значение?

— Я хочу, чтобы ты полюбила меня, черт подери!

— Я рожу тебе ребенка. Разве это не любовь?

Он поразился.

— Ребенка? Действительно?

— Сегодня после обеда приезжал доктор Логан. Я забеременела.

Его лицо просветлело.

— Почему же ты мне не сказала?

— Еще не успела.

— О, Лиза, Лиза… Значит, я буду отцом! Дьявол! — Он обнял ее. — Прости меня! Мне просто хотелось сделать тебе приятное, а теперь ты меня осчастливила… О, Лиза, обожаю тебя! Скажи, что ты меня любишь!

Она опять вздохнула.

— Хорошо, я люблю тебя. А теперь одевайся. Ты ужасно хотел пообщаться с Асторами, и теперь, когда они, наконец, нас пригласили, нам не следует опаздывать.

— Ты права. Гм… Лиза, ты наденешьожерелье?

Она спокойно взглянула на него.

— Да. — И пошла одеваться. Она знала, что Алекс покупал дорогие украшения не затем, чтобы порадовать свою жену, но и порисоваться ими перед другими.

Через пятнадцать минут, одевшись, она опять возвратилась в спальню, подошла к кровати и надела ожерелье.

— Алекс, ты готов? — спросила она.

Молчание. Она посмотрела на дверь в его ванную комнату. Дверь была слегка приоткрыта. Она подошла к двери и распахнула ее.

— Алекс!

Ее муж, голый и мокрый, лежал лицом вниз на плитках пола. Она бросилась к нему, встала на колени и попыталась нащупать пульс. Он застонал. Она осторожно перевернула его на спину.

— Алекс, что случилось?

Он с трудом раскрыл глаза.

— Лиза… Не знаю… Я вылез из ванной, у меня закружилась голова…

Она протерла его лицо полотенцем.

— Я вызову доктора Логана.

— Нет, не надо. Все будет в порядке… Нам надо ехать к Асторам.

Он сел на полу.

— Алекс, тебя надо показать доктору! Это может быть серьезно!

— Лиза, мне тридцать один год, за всю жизнь я не был болен ни одного дня. Наверное, я переволновался, узнав о твоей беременности. Думаю, упал в обморок. Во всяком случае, сейчас я чувствую себя нормально.

Оба поднялись.

— Обещаешь мне показаться доктору завтра утром?

— Ладно. А теперь не беспокойся. Я оденусь, и мы поедем.

Она вышла из ванной, но не могла отделаться от дурных предчувствий.

— Насколько я понимаю в подобных вещах, у Алекса вчера вечером был микроинфаркт, — сообщил доктор Логан, снимая свои пенсне. Он только что вышел из спальни, где осмотрел Алекса. — Конечно, могло быть что-нибудь и еще. Но, судя по его матери, по наследственности, думаю, что можно предположить возможность сердечного приступа.

— Его матери? — Лиза вспомнила развалину в инвалидной коляске, которая не отрываясь смотрела на нее.

— Существует научная теория, утверждающая, что склонность к сердечным приступам переходит по наследству. Его отец умер от инфаркта в молодом возрасте. Поэтому тревожная вероятность удваивается.

Лиза нервно хлопнула ладонями и отвернулась.

— Он так молод, так энергичен, — воскликнула она. — Я даже выговаривала ему за то, что он слишком носится, слишком торопится. Подумать, что он может…

— Достоверно мы этого не знаем, миссис Синклер. Но думаю, что Алекс должен кое-что изменить в своей жизни, в порядке перестраховки. Ему надо снизить обороты, позаботиться о себе. Я рекомендовал ему несколько дней оставаться в кровати, и…

Дверь из спальни отворилась, и вышел Алекс, одетый в деловой костюм.

— Алекс, доктор Логан велел тебе оставаться в постели!

— Чепуха. Никогда в жизни я не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Спасибо, док. Ценю ваши советы, но я слишком молод, чтобы хоронить меня. Не забудь, дорогая, что на сегодняшний вечер у нас назначен ужин в «Делмонико». До вечера.

Он начал спускаться по лестнице.

— Алекс, — закричала Лиза. — Ты должен послушаться доктора! Тебе надо притормозить!

— Притормозить? Проклятье, если в этом городе притормозить, то тебе крышка.

И он вышел из дома.

Лиза повернулась к доктору.

— Что я могу поделать? — вздохнула она.

— Да, остается только молить Бога…

Фабрика в Мэндевиле была длинным, безобразным строением с высокими трубами. Большая вывеска гласила: «Белладон Текстайлз, Лимитед. Фабрика № 3». Адам, держа кепку в руке, вошел в дверь с надписью «Наем рабочих» и пошел по узкому коридору к окну с железной решеткой. За решеткой в конторке сидел ужасно толстый мужчина с совершенно лысой головой и ел куриную ножку.