Блеск и нищета шпионажа

Не притупляй бдительность, это сгубило многих разведчиков, не расслабляйся.

Явка в 10, прямо в метро. Точно вовремя он вышел на обусловленной станции, где уже ожидал его Иван Агаянц, тогда третий секретарь советского посольства, в будущем — заместитель начальника разведки. Они были знакомы по службе, но Агаянц, естественно, ничего не знал о задании Судоплатова — конспирация всегда была фундаментом советской разведки, и блюли ее неукоснительно.

На такси товарищи поехали позавтракать в Булонский лес, Павел быстро просмотрел утренние газеты, однако никаких сенсаций из Роттердама не было.

Это настораживало. Неужели сорвалось? Но взрыв-то был, он сам его слышал, он видел бежавших людей. А вдруг?

Агаянц проводил коллегу на конспиративную квартиру на окраине Парижа, где боевику следовало отсидеться два дня, а потом переехать в Испанию. Он отдал Агаянцу свой револьвер и записку, которую следовало шифром отправить в Москву: «Подарок передан. Пакет находится в Париже, и шина автомобиля, на котором я путешествовал, взорвалась, когда я был в магазине». Текст запутанный, но вполне понятный для посвященных. Только в Барселоне он прочитал в газетах о таинственном взрыве в Роттердаме, разнесшем на куски гражданина Литвы Новака, который оказался на самом деле полковником Коновальцем. Газеты строили догадки по поводу авторов операции: большевики? соперники из националистического подполья? поляки, отомстившие Коновальцу за убийство одного польского генерала?

Вскоре полиция установила связь Коновальца с Судоплатовым, который уже почти два года как работал с полковником в качестве курьера и активиста его организации, но докопаться до истины так и не удалось…

Так состоялось кровавое крещение восходящей звезды советской разведки.

На всю жизнь запомнилась первая встреча с Иосифом Виссарионовичем, к которому его привел нарком Ежов, дабы блеснуть сотрудником, удачно внедренным в организацию Коновальца и уже год снабжавшим Центр сведениями о террористических планах полковника, о его задумке блокироваться с Гитлером в войне против СССР.

Встреча с вождем настолько потрясла Павла, что он чуть не лишился дара речи. Сталин почувствовал его состояние, ласково улыбнулся: «Молодой человек, не нервничайте. Докладывайте о главном, у нас только двадцать минут». — «Товарищ Сталин, — ответил он, волнуясь, — для рядового члена партии встреча с вами — великое событие в жизни. Я понимаю, что вызван сюда по делу. Через минуту я овладею собой и доложу главные факты вам и товарищу Ежову».

Сталин кивнул и стал расспрашивать об отношениях между основными политическими фигурами украинской эмиграции. Судоплатов доложил, что главную угрозу для страны представляет Коновалец. «Ваши предложения?» — спросил Сталин. Однако Судоплатов прямо сказал, что не готов к ответу. «Тогда через неделю подготовьте предложения», — завершил беседу вождь и пожал руку.

На этом первая аудиенция завершилась. Вопрос об «эксе» в отношении Коновальца (термин, популярный у большевиков с тех дней, когда Коба и иже с ним экспроприировали на Кавказе почтовые поезда с золотом) тогда не стоял.

Вместе с замначальника Иностранного отдела Сергеем Шпигельгласом (тоже занимался нелегальной работой и даже содержал лавку на Монмартре, которая специализировалась на омарах) Судоплатов составил лишь план более глубокого проникновения в организацию Коновальца, особенно в Германии. Ежов, сославшись на совет Сталина, порекомендовал съездить в Киев для консультации с украинскими партийносоветскими лидерами Косиором и Петровским, что и было исполнено без всякого промедления. На этой встрече об убийстве никто не говорил, в основном обсуждались планы проникновения в абвер с помощью украинских эмигрантов.

Через неделю, уже в Москве, Ежов снова взял Судоплатова на прием к Сталину, где оказался и Петровский. План был доложен за пять минут. Сталин предоставил слово Петровскому, который торжественно заявил, что украинское правительство приговорило Коновальца к смертной казни за тяжкие преступления против украинского пролетариата. Сталин прервал его: «Это не просто акт возмездия, хотя Коновалец является агентом германского фашизма. Наша цель — обезглавить украинское фашистское движение накануне войны и заставить этих бандитов ' убивать друг друга в борьбе за власть». (Примечательно, что разговор шел в 1938 году, когда вся страна была залита кровью.)

Судоплатов с восторгом слушал указания вождя, который вдруг спросил: «Каковы личные пристрастия Коновальца? Их нужно использовать…» Тут Судоплатов и рассказал вождю, что Коновалец любит шоколадные конфеты и не упускает случая, чтобы купить коробку-другую. Сталин предложил обдумать это и спросил на прощание, понимает ли разведчик всю политическую важность возложенной на него миссии. «Да! — ответил Судоплатов. — Ради этого я не пожалею своей жизни». — «Желаю успеха», — просто сказал Сталин.

Началась разработка операции, изготовление бомбы в камуфляже. Судоплатов получил фальшивый чешский паспорт и огромную по тем временам сумму — 3000 долларов. Напутствовал его Шпигелылас (его вскоре расстреляли): «Вот тебе вальтер. Если накроют, ты должен вести себя как мужчина». Однако очень подробно обсуждались все варианты ухода после «экса», Павлу был вручен железнодорожный билет, годный для проезда в любой город Западной Европы в течение мая — июня (еще одна предосторожность, зачем зря «светиться», покупая каждый раз билеты?), после проведения операции шеф рекомендовал чуть изменить внешний вид, купив плащ и шляпу.

На пароходе боевик читал пространные статьи о врагах народа — кровопускание устроили мощное, и из кадров внешней разведки уцелели лишь единицы. Он верил и не верил в то, что его товарищи по оружию могли быть вражескими шпионами, но он был молод, не очень образован, не слишком искушен в делах политических. И свято верил в коммунистическое будущее, в правоту дела партии и мудрость товарища Сталина.

Все было просто и ясно для паренька, родившегося в 1907 году в украинском городке Мелитополе в семье мельника, где было пятеро детей. Отец — украинец, мать — русская. Начальная школа, бедная семья, любимая книга «АВС коммунизма» Николая Бухарина. В 12 лет убежал из дома и присоединился к полку Красной Армии, отступавшему из Мелитополя под напором белых; бои на Украине; служба в разведотделе дивизии — все-таки умел читать и писать. После установления советской власти на Украине вернулся в родной Мелитополь, где работал в местной ЧК, в 1927 году направлен в харьковское ОГПУ, там и женился на сотруднице органов Эмме Кагановой, с которой прожил всю нелегкую жизнь. Молодой чекист стремился, как и все поколение, к самоусовершенствованию, в свободное от работы с агентурой время посещал лекции в Харьковском университете. В 1933 году переведен в. Москву в Иностранный отдел, а вскоре — нелегал с задачей проникновения в украинскую эмиграцию.

Дела шли прекрасно, и в голову не приходило, что впереди и война, и тюрьма, и реабилитация лишь в 1992 году, и даже иск украинской прокуратуры в том же году по убийству Коновальца (ныне национального героя Украины), в котором было отказано, ибо полковник не только оставил много кровавых следов на Украине вместе с Петлюрой (его ОГПУ убрало еще в конце двадцатых), но и официально объявил террор против советской власти. На войне как на войне.

Все было ясно тогда: религия — опиум для народа, Бердяев, Ильин и Федотов — злейшие враги, Ленин в башке и наган в руке.

И только в страшном сне могло бы привидеться Павлу Анатольевичу, что в почтенном возрасте 87 лет он издаст толстую книгу мемуаров о своей тайной деятельности, и не в обезличенном виде, как пишут учебники для подрастающих поколений внутри спецслужб, а с именами и кличками агентов и сотрудников, описаниями операций и закрытых совещаний, и издаст ее не для служебного пользования, а в стане тех, с кем он ожесточенно боролся всю жизнь, считая главным препятствием на пути триумфального шествия коммунизма. Книга «Специальные задания», появившаяся в США, прогремела сенсацией на весь мир.