Блеск жемчуга

Двигаясь по тротуару в общем людском потоке, Алисон поглядывала на высящиеся над головой небоскребы. Их затененные стекла отсвечивали розовым, серебряным, золотым, и сами стеклянные башни сверкали, их острые грани таяли в раскаленном воздухе. Она подумала, что могла бы запечатлеть это на пленке, только по своему. Каждое здание нужно сфотографировать как отражение соседа - золотое, отраженное в серебряном, розовом или голубом. А может быть, попробовать даже золотое на золотом…

У пересечения с Меррей роуд Алисон оставила мысли о предстоящих съемках и устремила взгляд на здание, куда держала путь - Башню Дрейка, прекрасную и строгую, серебристо черный обелиск на фоне голубого неба.

Прекрасная и строгая, как ее владелец.

Вдруг Алисон увидела Джеймса Дрейка, устремившегося ей навстречу. Он был в черном, как и его волосы, костюме. Алисон подумала, что он похож на пантеру с серебристыми глазами - такую же чувственную, мощную и хищную. Пожалуй, из всех лиц Гонконга у него было самое великолепное.

Серебристые глаза нашли ее и приветливо улыбнулись, довольные ее появлением. Между ними лежала Меррей роуд и красный огонь светофора.

Стоя на краю тротуара, Алисон думала о портрете Джеймса Дрейка. Она понимала, что снять это будет почти невозможно. Никто не смог бы поймать объективом его страсть, его силу, его боль… и тут у нее что то щелкнуло в голове: да ведь эта пантера Гонконга уже поймана! Да, его движения, его горделивая уверенность говорили о том, что он - хозяин этого мира. Однако в его глазах было еще что то, помимо горя из за погибшей жены. Там было выражение глаз загнанного в клетку зверя, ищущего выхода и голодного.

Зажегся зеленый свет. Каждая клеточка ее тела жаждала устранить промежуток между нею и Джеймсом, и как можно скорее. Однако рефлекс женщины, привыкшей к тому, что ее жизнь находится в постоянной опасности, берегущей жизнь ради тех, кого она любила, заставил ее помедлить, чтобы пропустить машины, прежде чем ступить на мостовую.

Но машин не было, и она храбро ступила на асфальт, устремляясь к Джеймсу, улыбающемуся ей в ответ. И тут Алисон увидела в его глазах то, чего не видел никто, кроме нескольких пожарных в Уэльсе - в бесстрашных глазах пантеры вспыхнул страх.

–  Алисон! Осторожно!

И тут же раздался гудок, резкий сигнал, посланный одетой в белую перчатку рукой испуганного водителя. Алисон инстинктивно отпрыгнула на обочину, и мимо нее, всего в нескольких сантиметрах, пронесся ядовито зеленый лимузин.

Она тут же поняла, что произошло, ведь она была в британской колонии. Как и в Англии, тут было левостороннее движение, и если вам нужно было перейти улицу, то сначала следовало смотреть направо, а уже потом налево.

Это была глупая ошибка. Если бы у «даймлера» была большая скорость, эта глупость могла бы обернуться трагедией. Она не пострадала, за исключением гордости, конечно, - теперь Джеймс легко догадается, какая она простушка.

Он был уже рядом с ней, и его страх - если, конечно, она не ошиблась - сменился озабоченностью:

–  У вас все в порядке?

–  Ничего страшного, - заявила она, уже переходя Меррей роуд.
– Просто я вела себя, как идиотка.

–  Да нет, это типичная ошибка.

–  Ну что же… спасибо.

Когда они оказались на тротуаре на другой стороне улицы, Джеймс, словно ее шестиквартальное путешествие прошло без всяких неприятностей, поздоровался с ней:

–  Доброе утро, Алисон.

–  Доброе утро, Джеймс.

–  Вам удалось выспаться?

Алисон заметила вокруг его глаз темные круги от бессонницы. «Что помешало ему спать?
– подумала она.
– Кошмары? Проблемы с его империей? Безостановочный бег по невидимой клетке?»

Но сейчас в его глазах читалась тревога за нее. Сверкнув глазами, выспавшаяся Алисон ответила:

–  Спасибо, отлично. Просто на удивление хорошо.

Офис Джеймса хорошо соответствовал его хозяину - такой же суровый и элегантный, решенный в черно сером. Единственным цветным пятном во всем офисе была маленькая янтарная статуя лошади тайского периода на грифельно сером столе.

Алисон знала, что снаружи огромные - от пола до потолка - окна его офиса отблескивают серебристым цветом, не пропуская внутрь посторонние взгляды и в то же время открывая тем, кто находится внутри, потрясающую перспективу лежащего внизу города.

–  Я думал, что смогу показать вам сегодня утром Гонконг, но боюсь, мне придется в течение часа вылететь в Сидней.

–  Ничего страшного, конечно… Я вовсе не рассчитывала… Я узнавала, есть прекрасные экскурсии по Гонконгу. Я решила, что несколько следующих дней потрачу на экскурсии, и только потом начну путешествовать самостоятельно.

–  Мой секретарь, миссис Лян, организует для вас несколько экскурсий, а когда вы решите, что готовы действовать самостоятельно, к вашим услугам машина с шофером.

–  Джеймс, мне вовсе не нужна машина с шофером. Я лучше узнаю Гонконг, если буду пользоваться общественным транспортом. Кроме того, если только я не решу съездить на Новые Территории или на другую сторону острова, я вообще буду ходить в основном пешком или пользоваться паромом.

Джеймс некоторое время молчал, вероятно, колеблясь, стоит ли говорить; но когда он наконец заговорил, его голос звучал так, как должен звучать голос мужчины, неравнодушного к женщине, к которой он обращается:

–  Прошу вас, Алисон, будьте осторожнее.

–  Я постараюсь, - тихо пообещала она.

И в его глазах она прочитала что то новое, что то очень соответствующее его тону… какую то нежность… И вдруг это выражение погасло, наверное, это была иллюзия, рожденная горячим воздухом Гонконга.

–  Хорошо, - сказал наконец Джеймс, и его голос стал каким то резким, словно он тоже оказался в пустыне после того, как мираж рассеялся.

–  Как долго вы будете в Австралии?

–  До субботы. В субботу вечером намечается званый вечер, празднование начала строительства «Нефритового дворца». Разумеется, вы тоже приглашены.

–  Замечательно! И где же это будет?

–  Вон там - в Замке на Пике.
– Он махнул рукой в направлении залива Виктории.

–  Это отель?

–  Нет. Это частный особняк, принадлежащий сэру Джеффри Ллойд Аштону и его жене Ив. Она вам понравится, Алисон. Я рад, что вы скоро познакомитесь с ней.

«Ив?
– эхом откликнулось в ее сознании имя, произнесенное Джеймсом с такой нежностью.
– Кто такая Ив? И какие у нее отношения с Джеймсом?»

Алисон не стала спрашивать Джеймса об Ив, как не стала спрашивать ни его, ни необычайно полезную миссис Лян о том, в чем надлежит прибыть на вечер в Замке на Пике. Наверняка все будет очень формально, шелковые фраки и атласные платья. Кстати, у Алисон как раз есть то, что нужно - во вторник прибудет ее «Гонконгский гардероб» - невероятная коллекция открытых вечерних платьев. Последние то, вместе с платьями для коктейль парти, были частью ее приданого, сногсшибательные платья, которые ей предстояло носить в качестве миссис Стивен Джентри.

На этот званый ужин в замке она наденет свое любимое. Алисон купила его, несмотря на вежливые, но твердые протесты обеих бабушек. Правда, Айрис Париш и Полин Уитакер платье понравилось - да и кому бы не понравилось это длинное, цвета слоновой кости шелковое одеяние с замысловатыми узорами из блесток. Лучшее платье для девичника трудно было придумать; оно словно создано для того, чтобы подчеркивать невинность и чистоту своей владелицы.

Алисон вместе с бабушками обнаружила это платье в бутике Неймана Маркуса. Марка «Жемчужная луна» была им незнакома, но продавщица кое что знала о ней и рассказала следующее: