Блестящая девочка (Том 2)

– Боже мой. Кисеи, в отношениях между мужчиной и женщиной есть кое-что еще, кроме секса.

– Ах, оставь, Флеринда, ты сейчас говоришь с лучшей подругой.

– Не стану тебе врать, Кисеи, он мне все еще нравится. Может быть, он всегда мне будет нравиться. Но это ничего не меняет Один раз я уже обожглась и снова не хочу. Он мне не подходит.

– Ты уверена?

– В конце концов, он был любовником моей матери!

– А это не твое дело. Белинда, может, немного испорченная женщина, но красивая и соблазнительная. Она понравилась Джейку. Вы же не были его любовницами одновременно? Чем бы они с Белиндой ни занимались в постели, это тебя не касается. Ясно?

– Она должна была понять, какие чувства я к нему испытываю! воскликнула Флер.
– Но она все равно прыгнула к нему в постель.

– А он-то при чем?
– Кисеи подвернула под себя ноги на кушетке. Слушай, ты все еще веришь в ту чепуху насчет Джейка, что он соблазнил тебя лишь ради спасения своего фильма? Я видела его всего несколько раз, но даже мне ясно: это не в его стиле. Уверена, у него есть недостатки, но среди них нет слепого тщеславия.

– Да, у него есть недостатки, верно. Он очень непорядочный человек в том, что касается чувств.

– С чего ты взяла?

– Он не подпускает близко к себе. Немножко приоткроется, а. потом будто накрепко захлопывает дверь. Это хорошо для дружбы, но для любви очень тяжело.

Кисеи положила корочку от пиццы, которую только что подняла, собираясь отправить в рот, и уставилась на подругу. Флер почувствовала, что к лицу прилила жаркая волна.

– Я рассуждала вообще, Кисеи. Ради Бога, не подумай, что о себе самой. Я не влюблена в него, Кисеи. Конечно, мне многое в нем нравится. Он умный, интересный, с ним мне не надо притворяться. Понимаешь, для меня быть с Джейком - все равно что быть с тобой.

– Только не так безопасно.

– Да, не так безопасно.

Они помолчали. Потом Флер сказала:

– Я не могу позволить его себе. В моей жизни было слишком много нечестных и непостоянных людей, мне не нужен еще один. Я никогда не прошу о любви. С меня хватит на три жизни. Я горжусь тем, что у меня есть. Кисеи. Я сама себя сделала. И никого не прошу меня любить.

– Ну конечно, не просишь.

Кисеи видела, как взволнована Флер, и, сжалившись, сменила тему разговора. Они поболтали о неврозе Оливии Крейгтон, обсудили, что из одежды Кисеи стоит взять в Лондон. Наконец Флер показалось, что Кисеи больше не может терпеть: от нее исходило возбуждение, которое она старательно подавляла. Вдруг до Флер дошло, что за весь вечер с губ подруги ни разу не слетело имя Чарли Кинкэннона.

– Давай, Кисеи, выкладывай. Тебе же не терпится мне рассказать Так что приступай.

– Что выкладывать? Ну какая ты грубая, Флер.

– Ну давай, краса южной ночи, не ходи вокруг да около. В чем дело? Это связано с Чарли, да?

Кисеи колебалась.

– Гм... Ну, в общем-то я тебе ничего не сказала, потому что боялась, что ты воспримешь это как очередную глупость.
– Она принялась накручивать локон на палец, а потом посмотрела на Флер, ожидая ее реакции.

– Кисеи, нам утром в понедельник надо быть на работе. Как насчет того, чтобы успеть рассказать до конца уик-энда?

– В общем-то, - поспешно сказала Кисеи, - думаю, я влюбилась.

– А почему ты думаешь, что я назову подобное признание глупостью?

– Если вспомнить мое прошлое, разве Чарли подходящий мне партнер?

Флер улыбнулась.

– Скажу тебе, что я всегда считала вас с Чарли прекрасной парой. Ты сама никогда не соглашалась со мной.

Теперь, когда Кисеи сообщила новость, она торопилась выложить свои ощущения, пока не струсила.

– Я чувствую себя такой дурой, Флеринда. Он самый прекрасный человек на свете, но я слишком давно не встречала мужчину, который хотел бы от меня чего-то другого, кроме секса...

Я даже не знаю, как вести себя с ним. Я пыталась его соблазнить, а ему нравилось разговаривать. О Кьеркегоре <Датский философ.>, о дадаизме <Одно из направлений в искусстве XX века>, бог знает о чем. И слушать - тоже не важно что. Он никогда не проявляет превосходства в беседе на любую тему, он не выступает, как другие, передо мной, он искренне хочет услышать мое мнение. Он будто вызывает меня на соревнование. Чем больше мы говорим, тем больше я проникаюсь уважением к себе, какая я умная на самом-то деле!
– В глазах Кисеи заблестели слезы.
– Флер, это такое приятное ощущение.

Флер почувствовала, что у нее тоже защипало глаза.

– Ой, Магнолия, как я за тебя рада! Чарли особенный человек. И ты тоже.

– Смешно, сперва я думала, как бы заманить его в постель. Там уж моя территория. Я говорила, что у меня болят мышцы, просила потереть спину, а когда он подходил к двери, я стояла полуодетая. Но что бы я ни делала, казалось, он ничего не замечает Потом, когда я стала забывать, что его надо соблазнять, я стала просто получать удовольствие от его общества. Я поняла, что он вовсе не так уж равнодушен к моим чарам, как притворяется. Но он долго продержался.

Глядя на мечтательное выражение лица Кисеи, Флер ухмыльнулась.

– Зная Чарли Кинкэннона, могу поклясться, именно этого от него и стоило ожидать.

Кисеи улыбнулась.

– Я не позволяла ему дотронуться до себя.

– Ты шутишь?

– Флер, оказывается, так приятно, когда за тобой ухаживают.

Потом, две недели назад, он явился ночью после репетиции ко мне в квартиру Начал целовать, мне ужасно нравилось, но я испугалась. А вдруг я его разочарую? По его лицу я поняла, что ему известны мои чувства. Он понимающе улыбнулся и вдруг заявил, что мы должны поиграть в "скрэббл" <Популярная американская игра в "слова", типа кроссворда.>.

– В эту детскую игру!
– Флер почувствовала разочарование в Чарли.

– Ну, не совсем уж в детскую. Со стриптизом.

Молодец, Чарли, похвалила его про себя Флер. А потом поинтересовалась:

– А как в нее играют?

– Да очень просто. Если твой противник выигрывает двадцать очков, то ты должна снять один из предметов одежды Знаешь, Флер, как бы ни хотелось пойти в кровать, мне действительно очень понравилось с ним сражаться. Из меня вышел неплохой игрок. Я не собиралась проигрывать.
– Кисеи сделала драматический жест рукой.
– Я начала здорово, со слов бандит и чибис.

– Впечатляет.

– Потом нанесла ему удар между глаз сывороткой и жаргоном.

– Ты, конечно, сбила ему дыхание.

– Да. Напрочь. Но он ответил хорошо. Челюстью на мой жаргон. И сургучом на чибиса. Но все равно было ясно, что мы еще не в одной лиге. Я никогда не хватаюсь за слова из трех букв, пока меня не припрут к стене. Но когда я выдала очередное словечко, он остался в трусах и одном носке. А на мне была еще нижняя юбка и кое-что под ней.
– Она нахмурилась.
– Тогда-то все и произошло.