Блестящая девочка

Док! Все на ногах. Док! Они вопили и бесновались.

Карим смотрел на него, они молча признали друг друга с тем абсолютным уважением, которое возможно лишь между людьми-легендами. А потом этот момент прошел, и они снова стали врагами.

Мяч был словно живой под пальцами Джейка. Он думал только о мяче. Он не допустит ни единой посторонней мысли. Мир совершенен. Мир, в котором человек может идти семимильными шагами, не чувствуя стыда. Мир, в котором судьи точно определяют, что правильно, а что ошибочно. В этом мире нет нежных детей с разбитым сердцем.

Джейк Коранда. Актер. Драматург. Обладатель Пулитцеровской премии. Он хотел бросить все и поселиться в мире своих фантазий. Он хотел быть Джулиусом Ирвингом, который бежит так, будто к его ногам приделаны крылья, который может допрыгивать до облаков и лететь выше, дальше любого человеческого существа, закидывая мяч к славе. Да. Крики толпы стихли, и он стоял один в луче рыжего света на самом краю в никуда.

РЕБЕНОК В БЕГАХ

Я не хочу планировать жизнь.

Я не хочу, чтобы кто-то диктовал мне, как жить.

Я буду учиться этому изо дня в день.

Эррол Флинн Грехи мои тяжкие

Глава 17

Флер поправила на плече ремешок сумки и сняла чемодан с багажной карусели. От тяжести она пошатнулась. Девушка не спала уже больше тридцати шести часов. Сумка, казалось, весила целую тонну. Она пыталась заснуть в самолете, но всякий раз, когда закрывала глаза, в ушах продолжали звучать голоса Джейка и Белинды. Снова и снова. Потрахайся с моей дочерью, Коранда, чтобы она могла спасти свою карьеру.

— Мадемуазель Савагар? — К ней подошел шофер в ливрее.

— Да.

Он взял ее чемодан.

— Отец ожидает вас.

Она направилась за ним по переполненному людьми терминалу аэропорта Орли и вышла к лимузину, припаркованному у тротуара.

Мужчина открыл ей дверь, и Флер скользнула прямо в объятия Алексея.

— Папа.

Он привлек ее к себе.

— Итак, дорогая, наконец ты решила приехать домой, ко мне.

Она уткнулась лицом в дорогую ткань пиджака и заплакала.

— Это было ужасно. Я оказалась такой глупой.

— Ну-ну, детка. Теперь отдохни. Все будет хорошо.

Он принялся гладить ее, и ей стало так хорошо, что она на миг закрыла глаза…

Когда они подъехали к дому, Алексей помог Флер дойти до ее комнаты. Девушка попросила его посидеть с ней, пока она не заснет, и он так и сделал.

Наутро Флер проснулась поздно. Служанка подала ей кофе и красивую тарелку фирмы «Лимож», полную круассанов и сладких булочек. Но Флер оттолкнула ее; она не могла даже подумать о еде.

— Здравствуй. — Алексей вошел в столовую, нагнулся и поцеловал Флер в щеку. Он нахмурился, увидев, что после душа она надела джинсы и пуловер. — А ты разве не взяла с собой другую одежду, дорогая? Если нет, надо сегодня же поехать и купить.

— Нет, у меня все есть. Просто не было сил одеться. — Она заметила недовольство на его лице и пожалела, что не постаралась выглядеть получше.

Алексей критически оглядел Флер.

— Прическа ужасная. Как ты могла такое сотворить с собой?

Ты похожа на мальчишку.

— Это мой прощальный подарок матери.

— Понятно.

— Я, пыталась немножко поправить ножницами, но не получилось.

— Ничего, сегодня мы этим займемся.

Алексей приказал горничной налить ему кофе. Когда та вышла, он вынул сигарету из серебряного портсигара, который носил в нагрудном кармане.

— Я думаю, ты расскажешь, Что случилось?

— Белинда звонила?

— Несколько раз. Она в панике. Сегодня утром я сказал ей, что ты наконец связалась со мной, что ты едешь на один из греческих островов. Но не открылась, на какой. Что ты хочешь побыть одна, хочешь, чтобы тебя оставили в покое.

— Я уверена, она уже летит в Грецию.

— Естественно, — сказал Алексей по-французски.

Они помолчали, потом он спросил:

— Имеет ли это отношение к конкретному кумиру?

— А ты откуда знаешь?

— Я всегда стараюсь знать все о тех, с кем имею дело.

И о тех, кто принадлежит мне, — тоже.

Флер потянулась за кофе и посмотрела в чашку, пытаясь скрыть слезы, снова навернувшиеся на глаза. Она устала плакать, устала бороться с болью, сидевшей внутри.

— Я влюбилась в него, — сказала она. — И мы переспали.

— Ну, это неизбежно.

Такая бесцеремонность обидела Флер.

— Но первой была моя мать, — добавила она сердито.

Две узкие ленточки дыма выползли из ноздрей Алексея.

— Боюсь, и это неизбежно. У твоей матери слабость к кинозвездам.

— Они заключили сделку.

— Надеюсь, ты мне расскажешь.

Алексей выслушал рассказ Флер о разговоре между Джейком и Белиндой.

— Мотивы твоей матери совершенно ясны, — сказал он, когда она умолкла. — А твоего любовника?

Она вздрогнула от последнего слова.

— Я думаю, они тоже ясны. Это его первый сценарий, и ему была необходима хорошо сделанная любовная сцена, кульминация фильма. А когда я задубела на площадке, он понял, что все готово рассеяться как дым.

По опыту Алексей знал, что ни один фильм не может погибнуть из-за одной сцены. Но не поделился этой мыслью с дочерью.

— Очень жаль, дорогая, что ты не подыскала кого-нибудь получше на роль своего первого любовника.

— Я не самый лучший в мире знаток людей.

Алексей откинулся в кресле, положив ногу на ногу. Другой бы в такой позе казался женоподобным. Но он выглядел еще более элегантным.

— Надеюсь, ты останешься у меня на какое-то время. Я думаю, для тебя это будет лучший вариант.

— Да, пока не приду в себя. Если, конечно, ты не против.

— Для меня это удовольствие, дорогая. Я ждал этого дольше, чем ты можешь себе представить. — Алексей поднялся. — Прежде чем мы займемся твоими волосами, я хотел бы кое-что тебе показать. Сейчас я чувствую себя ребенком, дождавшимся Рождества.

Флер пошла за ним через заднюю часть дома, через сад, к музею. Он вставил ключ в замок и повернул.

— Закрой глаза.

Она закрыла. Алексей ввел ее в холодный интерьер своего святилища. Флер вспомнила день, когда встретилась здесь со своим братом. Ей следовало бы спросить Алексея о Мишеле. Нашел ли он мальчика? Но она не стала. Она не будет говорить с ним о Мишеле.