Блиц

Еще не все в спортивном департаменте знали о наших отношениях. Те, кто знал, думали, что в июне этого года я начал встречаться с бывшей студенткой.

Большинство людей думали, что мы с Дженнсин встречаемся всего месяц.

Что касается меня, то мир может сколько угодно думать, что мы спешим с помолвкой. Мне было наплевать.

Нам повезло, что у нас было несколько друзей, которые сохранили нашу тайну. Мы попросили об этом многих людей, и, если бы нам пришлось делать это снова, я сделал бы это. Но мы с Дженнсин наконец-то смогли быть вместе. Больше не нужно прятаться. Больше никаких секретов.

— Ты поговорила со своей мамой? — спросил я.

— Да. Я звонила ей раньше. — Она глубоко вздохнула. — Все прошло… нормально.

Дженнсин рассказала своей маме обо мне сегодня. Как мы начали встречаться и, что я немного старше. Она хотела дать Кэти время переварить эту новость, прежде чем она прилетит навестить нас в конце этого месяца.

— Дай ей время, — сказал я.

Мы провели вместе много месяцев. Остальному миру потребуется время, чтобы наверстать упущенное. Особенно Кэти.

Она все еще привыкала к разговорам с Дженнсин, которые не касались волейбола. Она расстроилась, когда Дженнсин отказалась рассказать ей подробности о тренере из Стэнфорда.

То же самое можно было сказать и о репортерах, которые преследовали Дженнсин почти месяц этой зимой. Но она оставалась сильной и молчала, и в конце концов люди поняли, что Дженнсин продолжает жить своей жизнью. Что бы ни случилось в Стэнфорде, это было в прошлом.

Как бы я ни ненавидел то, через что ей пришлось пройти, это испытание привело ее сюда. В Монтану.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Я тоже тебя люблю. — Я поцеловал ее в висок. — Ты намерена остаться здесь?

— Да. Это мое место.

— А что, если я захочу пригласить тебя внутрь?

Дженнсин тихо рассмеялась, затем высвободилась из моих объятий. Она поднялась с травы и протянула мне руку.

Как только я поднялся на ноги, она поднялась на цыпочки и поцеловала меня в уголок рта. Затем переплела свои пальцы с моими и повела меня в дом.

Я поклялся никогда больше не устраивать эту вечеринку. Но, может быть, это был не такой уж плохой вечер.

Над Мишном гремел фейерверк, а мы с Дженнсин были заперты в моей спальне, переплетя руки и ноги, пока я двигался внутри нее. Ее рука, на которой сверкало кольцо с бриллиантом, была прислонена к изголовью кровати. И я дарил Дженнсин, любви всей моей жизни, ее собственный фейерверк.

Бонусный эпилог

Дженнсин

Торен прошел через ворота стадиона, неся столько коробок, что я едва могла его разглядеть.

— Ты уверен, что тебе не нужна помощь? — спросила я, следуя за ним с Габриэллой на бедре.

Верхняя коробка сдвинулась, едва не соскользнув со стопки, но он сумел удержать ее, прежде чем она упала.

— Я сам.

Я закатила глаза и наклонилась, чтобы поцеловать нашу трехлетнюю дочь в щеку, пощекотав ее бок, чтобы заслужить улыбку. Затем я оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что Грейси рядом.

— Идешь, милая?

— Ага! — Наша шестилетняя девочка вприпрыжку бежала за мной, розовая блестящая юбка, которую она захотела надеть сегодня поверх шорт, подпрыгивала так же дико, как и ее белокурый хвостик. Юбка ужасно сочеталась с ее футболкой «Диких котов», но, поскольку сегодня мы собирались просто веселиться, я не стала заставлять ее переодеваться.

Как только мы оказались на газоне, Габриэлла заерзала.

— Теперь я могу пойти переодеться?

— Да. Веселись, детка. — Я поцеловала ее еще раз, прежде чем поставить на землю.

Она помчалась через поле со скоростью спринтера. Габриэлла бежала как Торен, размахивая руками и подтянув подбородок. Она, моя малышка, была настоящей силой, упрямой и сильной. Но ее милая сторона заставляла меня таять каждый день.

Как только Грейси поняла, что ее сестра свободна, она, хихикая, пролетела мимо меня и понеслась по полю. Она больше танцевала, чем бегала, всегда была такой легкой, как будто была в нескольких секундах от того, чтобы взлететь в небо. Грейси была застенчивой и мягкой. Но когда она на что-то решалась, то становилась такой же непоколебимой, как и ее сестра.

Вокруг уже бегало несколько других детей, так что я оставила девочек побегать, а сама присоединилась к Торену, стоявшему в сторонке. Он начал открывать коробки, в каждой из которых были футболки.

Я неделями дразнила его за то, что он слишком уж старается с подготовкой к игре, которая должна была стать веселым командным мероприятием и возможностью для тренерского штаба провести субботу вместе.

Я открыла рот, собираясь подколоть его еще раз, но тут посмотрела вдоль боковой линии и заметила Форда.

Он нарисовал черные полоски на лице своего сына, а под мышкой у него была белая доска для стратегии игр.

— Я думала, это будет весело и непринужденно.

— Это и есть весело и непринужденно. — Торен улыбнулся мне, а затем начал доставать футболки, которые сшили специально для сегодняшнего дня.

Из одной коробки он вытащил футболки своей команды. На розовом хлопке была нанесена надпись: «Грилиз Грид Айронс» — цвет, который выбрала Грейси.

В другой коробке были желтые футболки для команды Форда — «Эллис Энд Зонерс».

Уже второй год подряд тренеры «Диких котов» и члены их семей проводят матч по флаг-футболу (прим. ред.: Флаг-футбол — это командный вид спорта, который является бесконтактной версией американского футбола. Вместо жестких столкновений игроки команд пытаются остановить друг друга, перехватив флажок (ленточку), которая прикреплена к поясу противника). Идея проведения этого мероприятия возникла у Форда в прошлом году, чтобы привлечь своих сотрудников к тимбилдингу и пригласить их близких принять в нем участие.

Я не смогла посетить прошлогоднюю игру. Мама была в городе в гостях, и вместо нее мы водили девочек в кино. Но я слышала о ней во всех подробностях, снова и снова. Команда Торена проиграла с разницей в один тачдаун, и в этом году он был полон решимости победить.

— Привет, ребята. — Милли подошла и обняла меня, когда ее мальчики пронеслись мимо нас, чтобы присоединиться к Форду. — Вы готовы?

— Эм… — Это должен был быть простой ответ. Но когда Раш Рэмзи и Маверик Хьюстон пробежали мимо нас, высоко поднимая колени, чтобы разогреться перед игрой, я начала сомневаться. — Это будет напряженная игра, не так ли?