Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар
Шрифт:
В Калифорнии (САСШ) некий Иеремия Джозеф Мэйдмен стал называть себя Джозефом Стиллманом и объявил, что ему открылась истина: «Ленин и Сталин суть новые воплощения Мессии, а коммунисты строят царство Божие на Земле. Все непокорные и неуверовавшие будут стерты с лица земли оружием, способным уничтожать миллионы людей и разрушать города». Первоначальный снисходительный тон сообщений о новоявленном пророке быстро сменился на нейтрально-уважительный, а число приверженцев новой секты стало исчисляться сотнями тысяч в Америке и в других странах после сообщений о применении русскими сверхмощных бомб, уничтоживших немецкие войска на балтийском острове и японский десант на Курилах. Новая церковь получила название Адептус Коммунизмус.
Исчадиями ада и пособниками сатаны объявила всех русских, попущением Божьим
На этом фоне почти незамеченными прошли сообщения о мирных советско-германских переговорах и о заключении перемирия на Дальнем Востоке. Впрочем, несмотря на переговоры, русские продолжали продвигаться по Европе, и лишь англичане в попытке спасти все, что удастся, высадили войска в Бельгии, Норвегии и Греции.
Муссолини в одной из своих очередных исторических речей заявил, что между итальянским фашизмом и русским коммунизмом нет непримиримых противоречий. Он подчеркнул, что Италия в тридцатые годы плодотворно сотрудничала с большевистской Россией и никакие идеологические противоречия им не препятствовали. Поэтому он призвал к переговорам с русскими и к заключению взаимовыгодных торговых и политических договоров.
Папа римский пока хранил молчание, но представитель римской курии при итальянском правительстве кардинал Споллето неофициально заявил, что курия не находит в данном явлении ни дьявольского, ни Божественного вмешательства. Это просто необычное природное явление, случившееся попущением Божьим, отметил кардинал, разговаривая с корреспондентами газет «Оссерваторе Романо» и «Нью-Йорк таймс».
Польша. Полевой аэродром 927-го истребительного полка
Наступление Советской Армии продолжалось, и 927-й истребительный полк перебазировался вслед за наступающими войсками на новый аэродром. Несколько раньше на этот же аэродром был переброшен из Белостокского выступа 126-й истребительный полк на самолетах И-16.
«Эти практически безнадежно устаревшие истребители временно использовались как штурмовики и легкие бомбардировщики. Благо часть из них была вооружена двадцатимиллиметровыми пушками, а в подготовку истребителей советских ВВС всегда входило и обучение атакам наземных целей. Впрочем, часто эти машины использовались и в качестве приманки для уцелевших истребителей люфтваффе. При этом И-16 сковывали «мессеров» боем, а реактивные «МиГи» атаковали немецев с пикирования. Жаль, что такие возможности были все более и более редкими, после выхода из войны Румынии и разгрома основных сил люфтваффе в приграничных сражениях немецкие истребители появлялись в воздухе реже, чем бабочки в начале весны. К тому же исправных И-16 осталось не так много: для вооружения одного полка по полному штату пришлось собирать машины со всей Девятой смешанной авиадивизии».
Эти воспоминания, кружившие в голове Петра Логичева, совсем не мешали ему проделывать привычную, выполняемую на рефлексах работу при посадке «МиГа». Правда, садиться в этот раз приходилось не на привычный бетон, а на выложенную БАО [16] взлетно-посадочную полосу из железных плит. Хорошо, что погода стояла холодная и сухая, поэтому плиты лежали прочно и никаких осложнений при посадке не возникло.
К зарулившим на стоянку «МиГам» уже сбегались летчики и техники 126-го истребительного полка. Конечно, они уже видели эти серебристые скоростные машины в воздухе, а некоторые и на земле. Но какой же авиатор откажется от удовольствия посмотреть, а то и потрогать новый, невиданный ранее самолет. Тем более такой, который для людей 41-го года представляет собой не меньшую фантастику, чем приземлившаяся на аэродроме XXI века летающая тарелка.
16
БАО – батальон аэродромного обслуживания.
И вот когда уже большинство летчиков приземлившихся «МиГов» покинули свои машины, один из летчиков 126-го
полка вдруг бросился к командиру второй эскадрильи с криком:– Колька, ты?!
А тот, побледнев, смотрел на подбегавшего, как на привидение.
– Колька, ё, Колька, вырос, чертяка! – обнимая все еще не пришедшего в себя капитана Буланова, приговаривал летчик из 41-го.
– Михаил, ты… вот так встреча, – наконец смог выговорить Буланов.
Из последовавшего разговора выяснилось, что этот летчик – старший брат Николая Буланова, пропавший без вести в «прошлом 41-м» году. Вечером по этому поводу командиры 927-го и 126-го полков устроили совместный праздничный ужин всего личного состава, за исключением летчиков и техников дежурных эскадрилий.
А через две недели в квартиру Булановых в старинном русском городе Вологде пришло сразу два письма. Поседевшая и постаревшая Надежда Ивановна Буланова наконец-то дождалась долгожданного письма от своего первенца. В глубине души, несмотря ни на что, она ждала от него весточки, не веря в его гибель. Дождалась, и радость со слезами пополам поселилась в еще одной семье. Много таких семей было по Союзу. И много было таких, горе которых стало еще глубже. Ибо стало понятно, что своих, потерявшихся в войну, им уже не увидеть, а война шла снова, требуя новых и новых жертв…
Теперь два полка взаимодействовали не просто как две части одной армии, а как два побратима. Командование же, словно поняв эту истину, почти постоянно использовало их совместно. И летели наземь пытавшиеся сопротивляться фашисты от напора дружбы и огня. Петр Логичев тоже подружился со своим ровесником из 41-го – командиром звена лейтенантом Муравьевым. Молодой, но уже седой лейтенант, как и Логичев, имел в жизни только одну главную страсть – полеты. Он, спокойный и даже несколько заторможенный на земле, в небе преображался, принимая мгновенные решения. Ювелирный пилотаж, великолепное знание самолета и отличная реакция помогли ему выжить в первых боях, и теперь он считался, как и Петр, одним из лучших летчиков полка.
Польская Народная Республика. Краков
Освобожденный советскими войсками Краков ликовал. С восторгом, хотя и настороженно, встречали поляки русские войска. А при известии о решении открыть в мало пострадавшем замке Вавель съезд всех польских политических сил для организации правительства освобожденной Польши, восторг перешел в ликование. Жаль, конечно, что Варшаву пока освободить не удалось, но зато жителям древней столицы Польши было приятно возвращение, пусть временно, прежнего статуса. Несколько недель ушло на согласование организационных вопросов, сбор делегатов и перелет представителей лондонского правительства в изгнании.
К началу съезда русские преподнесли сюрприз, доставив из Москвы нескольких сотрудников посольства Польской Народной Республики. Собравшиеся на заседание съезда представители польских антифашистских сил были в приподнято-изумленном настроении, разглядывая представителей польского посольства из Москвы и нескольких коммунистов-подпольщиков, похожих друг на друга, как две капли воды. Правда, прибывшие из Москвы товарищи были старше своих дублей на двенадцать лет, но тяжелые условия жизни, как известно, отнюдь не омолаживают, а, наоборот, внешне старят человека. Так что и подпольщики, и поляки «из 53-го» выглядели очень похожими.
У некоторых делегатов заседания, настроенных отнюдь не прокоммунистически, мелькали и другие мысли. Слишком уж явным было сходство и слишком большое преимущество оно давало созданной недавно коммунистической Польской объединенной рабочей партии. Все предложения по организации власти, по составу правительства, по Конституции освобожденной Польши и даже предложенное ими название «Польская Народная Республика» проходили на ура. Большинство делегатов считали, что раз эти люди действительно прибыли из будущего, то они уже знают наилучшие решения вопросов для блага польского народа. Ведь они-то уже пережили все эти события – и поражение в войне с Германией, и освобождение Польши русскими, и послевоенное восстановление. Конечно, представители из Лондона и многие аковцы были отнюдь не в восторге, но часто были вынуждены идти вслед за большинством, которое с восторгом внимало каждому слову «гостей из будущего».