Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар

Начиная с июля 1941(прим) года на мой стол ложились постоянные донесения от управления внутренней безопасности МВД о непонятной, практически заговорщицкой деятельности Хрущева и Булганина. При любых контактах с местными руководителями они вели разговоры, дискредитирующие решения ГКО и правительства, преувеличивали возможные трудности, критиковали любые предложения, поступившие от меня и других товарищей, не входивших в их группировку. Первое время я не доверял этой информации. Мне казалось, что ее поставляют и интерпретируют соответствующим образом лица, пытающиеся сделать карьеру в объединенном МВД. Кроме того, нельзя было исключать инициативы других лиц в руководстве, пытавшихся интриговать против сложившейся системы руководства после смерти товарища Сталина и сбросить со своих постов меня, товарища Маленкова или даже Хрущева. Да, приходится признать, что пережитки капитализма еще довлели в то время над многими товарищами, в том числе и в среде высших органов власти.

Но сведения постепенно накапливались, а кроме того, поступили и подтверждения со стороны наших польских товарищей. Во время пребывания в Кракове во главе делегации КПСС Хрущев неоднократно вел разговоры, направленные на вербовку сторонников среди польских товарищей, требовал от них вопреки разработанной линии партии и правительства конфронтации с союзниками по правительственной коалиции. Кроме того, подтверждение об антипартийной, антисоветской деятельности группы Хрущева я получил во время разговора с товарищем Молотовым, которого заговорщики пытались втянуть в свою деятельность. Товарищ Молотов честно рассказал мне о сборищах на квартире Хрущева, в которых участвуют Хрущев, Булганин и Ворошилов.

Окончательное подтверждение антипартийной деятельности Хрущева и его группы заставило меня пойти с полученными материалами к товарищу Маленкову. Сначала он тоже не поверил в серьезность обвинений, но бурная деятельность группировки при подготовке заседания Бюро по разбору уже одобренных всеми договоров, чьи положения уже были обсуждены и доведены до наших иностранных партнеров, убедила и его…»

Полное собрание сочинений Л. П. Берии.

Германская Демократическая Республика. Мюнхен. Берлин

По проспектам и улицам Мюнхена не торопясь, в полной готовности к открытию огня медленно продвигались патрули новой германской Национальной народной армии. Новой в этой армии было в основном название и штаты, почти полностью копирующие штаты аналогичных дивизий Советской Армии и часть командного состава. Конечно, полностью все войска пока на новые штаты не перешли, да и демобилизацию еще не закончили, но войска, входившие в город, были уже из «новых», в город входили части 1-й и 2-й пехотных дивизий и 3-й механизированной дивизии ННА. Вооружение войск было смешанным, по улицам вместе шли и «четверки» с короткими 7,5-сантиметровыми пушками, и бывшие русские «тридцатьчетверки» с их длинными 85-миллиметровыми орудиями. Пехота и панцергренадеры механизированной дивизии передвигались в сопровождении полугусеничных немецких и русских бронетранспортеров [31] , стрелки которых настороженно следили за верхними окнами домов, припав к стволам пулеметов. Мундиры привычного цвета и покроя отличались только отсутствием орла над правым карманом. Место орла занимала нашивка со званием и фамилией военнослужащего. Таким остроумным путем была решена проблема замены униформы.

31

В 1953 г. в Советской Армии еще имелись переданные по ленд-лизу полугусеничные американские бронетранспортеры М.3.

Войска входили в последний оплот нацистов, пытавшихся вернуть старые порядки, но потерпевших неудачу. Боев практически не было, район Мюнхена просто окружили, прервав поставки продовольствия. Атаки отбивались немецкими и русскими войсками, затем следовал налет русских и немецких бомбардировщиков, и потрепанные нацисты вынужденно оставляли передовую линию обороны. Район обороны все больше и больше сжимался, постепенно становясь небольшим участком вокруг Мюнхена. Все чаще по ночам раздавались очереди вслед перебежчикам, все яснее и яснее становилась обреченность остающихся. Когда же Геринг, пытавшийся ночью улететь из города на самолете, был сбит ночными истребителями русских, а Борман загадочно исчез прямо из своего кабинета, командовавший войсками генерал Манштейн капитулировал. Теперь война в Германии действительно закончилась.

В здании Рейхстага собрались представители всех новых партий Германии, члены правительства и толпа журналистов. С речью о конце войны и назначении выборов выступил президент Временного правительства Германии фон Бок. После него выступали канцлер социал-демократ Юлиус Вебер и коммунист, ныне председатель СЕПГ, Эрнст Тельман. Пламенная, восторженная речь о преимуществах нового строя, о выдающихся победах союзника Германии – первого в мире государства рабочих и крестьян – сопровождалась аплодисментами многочисленных сторонников.

На следующий день в Германии началась избирательная кампания в новый парламент, который и должен был ввести новую Конституцию. Пока же считались действующими Конституция Веймарской республики и прежний кодекс законов, за исключением принятых после 1933 года.

Фирмы, главы которых поддерживали нацистское правительство, использовали труд заключенных и незаконно захватывали иностранные заводы, временно переходили под контроль правительства. Предполагалось, что после выборов будет принят закон о национализации таких корпораций.

Немалую проблему для правительства представляло устройство на новых местах переселенцев из областей, отходящих по договору с СССР к Чехословакии и Польше. Под контролем частей германских, польских и советских войск немецкое население переселялось из Судет, Данцига и Восточной Пруссии. В отличие от 45-го года восточная граница Германии не менялась, и желающие переехать поляки из этих районов могли перебраться на новые польские земли.

Ну а в войсках, уже получивших название Национальной народной армии, шла чистка, демобилизация и реорганизация. На базе частей старого вермахта формировались новые дивизии. Их комплектование должно было проводиться по новым, организуемым по границам вновь создаваемых земель военным округам. К настоящему времени уже имелись практически сформированные семь новых пехотных дивизий, три механизированные и одна горнострелковая. Формировались еще четыре танковые и четыре механизированные дивизии. Из части прошедших чистку парашютистов 7-й дивизии люфтваффе и посадочных частей вермахта формировалась новая 7-я воздушно-десантная дивизия. Планировалось развернуть еще две горнострелковые и две артиллерийские дивизии. Таким образом, реорганизованная германская армия имела бы всего 24 дивизии и примерно 500 тысяч личного состава мирного времени. Часть офицеров и генералов просто увольнялись из армии, некоторые выдавались СССР как военные преступники, но таких было немного и их аресты не афишировались.

Самая большая чистка прошла в люфтваффе, где было много фанатичных нацистов. Впрочем, гибкая политика СЕПГ, провозгласившая, что начальное учение НСДАП было аналогично социал-демократическим и лишь под влиянием ошибок Гитлера и его окружения эволюционировало в нацизм, примирила с переменами многих. Всего в люфтваффе осталось не более 200 тысяч человек и 1,5 тысячи самолетов.

Флот оказался в наилучшем положении из всех родов войск. Так как большинство морских офицеров сразу поддержало новое правительство, а демобилизацию провели частично из-за возможного продолжения войны с Великобританией, то изменения ограничились увольнением части адмиралов. Единственной потерей флота оказался недостроенный авианосец «Граф Цеппелин», переданный в счет репараций Краснознаменному Балтийскому флоту как легкий учебный авианосец. Авианосец получил название «Чкалов». Одновременно одноименный легкий крейсер Балтийского флота переименовали в «Комсомолец».

Италия. Таранто

На базе итальянского флота царило праздничное оживление, вызванное ожиданием официального визита отряда кораблей Черноморского флота.

Заключенное с англичанами перемирие сделало плавание по Средиземному морю безопасным, и советское командование решило показать флаг, а заодно и обжить новый морской театр. Договор с итальянцами позволял базировать боевые корабли на их военно-морских базах, поэтому в Советском Союзе было решено создать оперативную группу кораблей Черноморского флота. Для начала договорились о визитах кораблей в Таранто, Неаполь и во французский Марсель. По пути корабли должны были зайти в Дуррес, чтобы своим присутствием поддержать партизан, борющихся с греческими антикоммунистическими отрядами. Турция «с полным пониманием» отнеслась к просьбе Советского правительства пропустить отряд кораблей, включающий «учебный артиллерийский корабль», легкий крейсер, несколько эсминцев и подводных лодок.

Отряд из линейного корабля «Новороссийск», легкого крейсера «Адмирал Нахимов», эсминцев «Озорной», «Бдительный», «Безудержный», «Буйный» и двух подводных лодок под командованием вице-адмирала С. Г. Горшкова появился на рейде Таранто в середине дня. Корабли встречал командующий эскадрой адмирал Бруто Бривонезе на линкоре «Джулио Чезаре». Стоящие рядом линкоры поражали зрителей своим сходством, а многие моряки клялись, что это абсолютные двойники. Не меньшее потрясение ожидало адмирала Бривонезе на борту русского флагманского корабля. Поднявшись по парадному трапу, он оказался на палубе «Новороссийска», но если бы не встречающие его русские офицеры и построенная команда в русской морской форме, то было бы полное ощущение возвращения на «Джулио Чезаре». Надстройки, башни, размещение люков до малейших подробностей совпадали с таковым на только что покинутом адмиралом итальянском линкоре. Приостановившийся от неожиданности, он успел заметить, как переглянулись встречающие его русские адмиралы и офицеры.