Блин – гроза наркобандитов

Как-то сама собой у Блинкова-младшего отгадалась загадка пираний: они вошли в протоку по высокой воде, чтобы поразбойничать в верховьях, а теперь спешили обратно в настоящую реку. Блинков-младший вспомнил, как они с Оау ставили сеть, заходя в воду по грудь. Днем бы позже – и шори Блин с маленьким индейцем стали бы отличным инье для пираний.

– Родителям будем рассказывать? – спросила Ирка.

Блинков-младший сообразил, что она говорит об их свадьбе. Ответить было не так-то просто – что он, девчонок не знает, что ли? Скажешь «не будем», а Ирка подумает, будто бы он от нее отказывается. С другой стороны, если ответить «будем», Ирка может решить, что он хвастается или навязывается.

Тут за поворотом показался залом, и Блинков-младший отложил решение этого вопроса.

Нечего было и думать проскочить залом, с разгона, как вчера. За ночь он успел превратиться в настоящую плотину из перепутанных течением коряжин, веток и целых кустов с корнями. Оставалось разобрать залом. А для этого нужно было выйти за борт, в кишащую пираньями воду.

Блинков-младший заглушил мотор, чтобы зря не жечь бензин, взял мачете и померил глубину у носа лодки. Мачете весь ушел под воду, а за ним и рука по локоть. Ирка молча стала снимать джинсы.

– Ты что?! – испугался за нее Блинков-младший, но тут же понял, что Ирка не собирается лезть в воду, а просто хочет отдать джинсы ему.

Вообще Ирка соображала насчет одежды просто здорово. Придумала насовать палок в штанины: одна пара джинсов, палки, сверху вторая пара, и все это обмотано обрывками сети. Рот у пираньи хотя и широкий, но мелкий, цапнет – и наткнется если не на палку, то на пустоту под штаниной. Грудь и спину Блинкову-младшему тоже защитили палками, намотав сверху сеть. Выглядел он чучело чучелом, зато в воду прыгнул без опаски.

Пираний пока что не было видно. Блинков-младший бойко растащил с десяток веток. Он шел впереди, как ледокол, подтягивая лодку за собой. Следующим поперек протоки лежало солидное деревце. Поднять его Блинков-младший не смог – деревце вплелось в залом сучьями и корнями.

Пришлось взяться за мачете, и сначала Блинков-младший даже обрадовался такой красивой мужской работе. Мачете длинное и широкое, как самурайский меч, ствол у деревца нетолстый – раззудись, плечо, размахнись, рука! Плечо раззуделось, рука размахнулась, мачете ахнуло по нетолстому стволу, ствол спружинил, и на его гладкой коре осталась только маленькая насечка. А мачете выскользнуло и утонуло. Сгоряча Блинков-младший нырнул следом и чуть не выколол себе глаз сучком. Потом он догадался подождать, пока течением не снесет взмученную воду, и тогда мачете нашлось.

Для второй попытки Блинков-младший привязал к рукоятке мачете веревочную петлю и надел ее на руку. И рубить стал не сверху вниз, а наискосок. Дело пошло, хотя деревце все равно пружинило. При каждом ударе мачете вздрагивали над водой самые дальние ветки, на первый взгляд, не связанные с деревцем. Оно было ключевым в заломе, как самая нижняя из большой стопки тарелок. А что будет, если выдернуть самую нижнюю тарелку из стопки?

И вот когда Блинков-младший перерубил деревце, залом сдвинулся, заколыхался, и все ветки, все коряги и кусты поплыли вниз по течению, толкаясь, цепляясь и перемешиваясь, как борщ в скороварке. Лодку потащило вместе со всеми этими дровами прямо на Блинкова-младшего. Он успел подпрыгнуть и схватиться за обрывок причальной веревки. Справа и слева из воды опасно торчали расщепленные сучья, они цеплялись за одежду, а руки у Блинкова-младшего были заняты, и он мог только отбрыкиваться. Верная Ирка пыталась за шиворот втащить его в лодку, он и сам подтягивался по веревке, чувствуя, как острые сучья рвут на нем джинсы и впиваются в ноги.

Блинков-младший не сразу понял, что это не сучья. Это приплыли пираньи.

Почти все рыбы боятся шума, а пираньи плывут на шум. Слишком они глупые и слишком их много, чтобы кого-нибудь бояться. Пираньи налетают целыми тучами, как комары, только они в тысячу раз опаснее. И воевать с ними так же бесполезно, как воевать с комарами. Хоть динамитом их глуши – оставшиеся в живых сожрут погибших, и стая от этого не особенно уменьшится.

Чем сильнее Блинков-младший бил ногами по воде, тем больше пираний приплывало на шум. Пираньи нападают на все, что движется, – и они напали на блинковские ноги. Первой в разведку боем кинулась мелкая рыбья шпана и стала терзать самодельные доспехи из палок и обрывков сети. На глазах у Блинкова-младшего одна пиранья вгрызлась в штанину с головой. Он кожей чувствовал, как она там бьется и крошит зубами палку. Держась одной рукой за веревку, он изловчился и выдернул негодяйку за хвост. Осатаневшая пиранья впилась ему в палец, повиснув, как бульдожка. Блинков-младший бил ее о борт лодки и чувствовал, как другие пираньи рвут мясо у него на ногах. Кровь попала в воду, и на этот сигнал бросилась вся стая!

Сначала пираний были десятки. Через несколько секунд их подплыли сотни. А еще через несколько секунд Блинков-младший уже сидел в лодке и смотрел, как пираньи толкутся у самой поверхности воды. Спроси его, как он сумел выскочить, – ни за что бы не ответил. С его джинсов капала розовая разбавленная кровь. Пираньи дрались из-за этих капель.

Лодку несло по течению вместе с ветками, а всякие обломки покрупнее отстали. Блинков-младший запустил мотор, водомет всосал и выплюнул за кормой с два десятка оглушенных пираний, и стая накинулась на них. Смотреть на это было противно. Блинков-младший прибавил газу.

– Остановимся, – сказала Ирка, а Блинков-младший сказал:

– Нет.

Ирка откопала в куче вещей аптечку, села у его ног и маленькими ножницами стала разрезать на нем изодранные окровавленные джинсы. – Если остановимся, эти коряги нас догонят, и может получиться новый залом, – объяснил Блинков-младший.

– Какая разница! – отмахнулась Ирка. Блинков-младший подумал, что плыть или торчать в заломе – разница очень большая. А раз так, Иркина «какая разница» – это не про залом, а про то, что, если бы они остановились и ему не надо было управлять лодкой, Ирка все равно сидела бы у его ног и бинтовала бы его раны.

Было, разумеется, больно. Ирка боялась заражения и поливала каждую рану йодом. Но и приятно было так, что передать невозможно.

– А хорошо, что нас поженили, – сказал Блинков-младший.

Ирка посмотрела на него снизу вверх, сдула лезшие в глаза волосы и посмотрела еще, как будто первый раз видела.

– Чего ж хорошего?! – сказала она. – Рыба без соли и термиты на закуску. И это называется – свадьбу сыграли?

Глава XIV Ужасное известие

Вода в протоке спадала очень быстро. Блинков-младший заметил консервную банку из-под ветчины, которую утопил за бортом Оау. Сейчас на этом месте обнажилось дно, и какая-то сухопутная птичка, сидя на краю банки, ковырялась в ней длинным изогнутым клювом. Потом слева от лодки потянулся песчаный пляжик с двумя цепочками следов – утюжком от кроссовок Блинкова-младшего и разлапистых, как будто их оставил Дональд Дак, – от босых ног Оау. Там, где вчера охотники шлепали по мелководью, следы размыло, но сегодня-то вода отступила метра на два и картина получилась престранная: то следы есть, то вдруг пропали, как будто люди шли себе, шли, а потом взлетели на крылышках.

Надо было торопиться, пока протока совсем не обмелела, но плыть быстрее Блинков-младший боялся. По днищу лодки то и дело скрежетали полузатопленные коряги, и каждый раз сердце его уходило в пятки. Еще напорешься, как жук на булавку, и что потом? Об этом даже думать не хотелось, особенно после того, как их с Оау следы пересеклись с другими, когтистыми, размером с тарелку. Хорошо, что когтистый-зубастый наелся отнятой у охотников свиньей. Он преследовал их недолго, попил водички и прыжком скрылся в сельву. На том месте, где он оттолкнулся задними лапами, в песке остались две глубокие воронки. Очень впечатляющие были воронки. В каждую поместилось бы по арбузу.