Блистательная Виктория
Шрифт:
Аделаида прикоснулась к темно-розовым шелковым занавескам на кровати и с некоторым смущением провела пальцем по резьбе на одном из четырех столбиков великолепного полога над кроватью.
Он улыбнулся ей, затем взял за руки, и когда она приблизила свое лицо к его лицу, то с благодарностью подумала: «Мне не надо его бояться».
СМЕРТЬ И РОЖДЕНИЕ В КОРОЛЕВСКОЙ СЕМЬЕ
Убедившись в том, что дочь благополучно вышла замуж, герцогиня Элеонора решила, что больше нет необходимости в ее присутствии в Англии.
Поэтому она подготовилась
Через день после свадьбы Аделаида и Уильям дали обед в ее честь, на который пришли члены королевской семьи, чтобы проститься с ней. Королева была слишком сильно больна, чтобы присутствовать на этом обеде, поэтому Элеонора поехала в Кью, чтобы там попрощаться с ней.
На следующий день она отправилась домой.
Аделаида понимала, что ее отъезд имел и свои преимущества, так как через день после того, как она покинула Лондон, возникла ситуация, которая вызвала бы у матери большую озабоченность и, несомненно, привела бы к конфликту между матерью и ней.
Аделаида твердо решила предпринять все усилия для того, чтобы сделать свой брак счастливым.
Она не рассчитывала на то, что Уильям влюбится в нее. «Я не такая женщина, – говорила она себе, – в каких влюбляются мужчины». Но она обнаружила одну прекрасную черту его характера – преданность своим детям, – которая восхищала ее, хотя другие могли бы его за это осуждать. Аделаида не собиралась отказываться от встреч с детьми Фицкларенсами. Напротив, в те несколько дней, которые прошли после свадьбы, она задавала всевозможные вопросы о них, и Уильям с радостью рассказывал. Он гордился храбростью своих сыновей на поле битвы. Несмотря на свою юность, они прекрасно проявили себя. Он восторгался красотой и обаянием своих дочерей. И он испытывал благодарность к Аделаиде за ее желание слушать рассказы о них.
Так она сделала первые шаги к взаимопониманию, которое – Аделаиде приходилось это признать, – ее мать всеми силами постаралась бы разрушить.
На второй день их медового месяца один слуга сказал ей, что герцог покинул Стейбл-Корт в большом волнении. Герцогине было трудно понять английскую речь, но ей показалось, что произошел несчастный случай и майор Фицкларенс находится в опасном состоянии. Герцог бросился к нему, как только ему сообщили об этом, и даже не задержался, чтобы объяснить, что произошло, своей молодой жене.
Аделаида провела тревожное утро, и наконец герцог приехал в специальной карете. Из нее вынули носилки. На них лежал тот молодой человек, которого Уильям послал в отель «Гриллон» приветствовать ее по приезде в Англию.
– Это Георг. С ним произошел несчастный случай, – прокричал Уильям и стал отдавать приказы: – Поднимайте осторожно. Он сломал ногу. Давайте! Вытащили? Осторожней, чтобы не было толчков.
Аделаида сказала:
– Я должна уложить его в постель… В нашу постель. В ней ему будет удобней.
Таким образом, майора Фицкларенса уложили в кровать, предназначавшуюся для прусского короля. Бледный и потрясенный, он сконфуженно смотрел на Аделаиду.
–
Я управлял своей коляской, – сказал он, – когда лошадь испугалась и понесла.– Ты скоро поправишься, – успокоила она. – Ты останешься здесь, и я буду за тобой ухаживать.
– Вы?! Но это невозможно.
– Что ты имеешь в виду? Я правильно тебя поняла? Не есть возможно? Моя мать часто болела, и я всегда ухаживала за ней.
Внезапно она почувствовала себя счастливой. Теперь она покажет Уильяму, что намерена стать не только хорошей женой, но и матерью для его детей. Правда, лежащему в постели молодому человеку примерно столько же лет, сколько ей, но это не имело никакого значения.
– Ты будешь ухаживать за ним?! – спросил Уильям.
– Почему это тебя удивляет? Я хорошая сиделка. Вот увидишь.
И они действительно увидели.
– Странный способ проводить медовый месяц, – сказал Уильям.
– Но не такой уж плохой, – ответила жена. Она начинала по-настоящему нравиться ему.
Это был действительно странный медовый месяц. Все говорили о том, насколько типично для герцога Кларенса привезти своего сына от Дороти Джордан к своей жене, чтобы она потратила свой медовый месяц на его выхаживание.
– Пусть говорят, – сказала Аделаида. – В конце концов, это наше дело.
Королева считала ситуацию нелепой и совершенно неприемлемой. Она выразила бы свой протест, но чувствовала себя слишком плохо. Теперь, когда все ее сыновья переженились, она сделала все, что могла, и остальное зависело уже от них. Признание этого факта, казалось, имело свои последствия для нее. Создавалось впечатление, что она постепенно выпускает жизнь из своих рук.
Она послала за Аделаидой с намерением уговорить ее изменить свое поведение, но когда невестка приехала, чувствовала себя так плохо, что просто приказала той сесть рядом с ней и рассказать о том, нравится ли ей Англия.
– Я слышала, что молодой Георг Фицкларенс находится у вас.
На беглом немецком Аделаида рассказала ей о том, что с ним произошел несчастный случай, и что теперь он поправляется. Герцог очень волновался за него, и это ее не удивило, потому что таким сыном, как Георг, мог бы гордиться любой.
– И ты довольна тем, что тратишь свой медовый месяц, ухаживая за ним?
– Вполне, – ответила Аделаида.
– Ты странная молодая женщина, – прямо заявила ей королева.
– Вы так считаете?
– Я считаю тебя… ну, скажем, необычной, – ответила королева, вспоминая то время, когда сама приехала в Англию. Согласилась бы она выхаживать сына своего мужа от другой женщины? В этом она не была уверена. Но она пришла к выводу о том, что в этой тихой молодой женщине заключена такая целеустремленность, которой можно восхищаться.
Вдруг она сказала:
– Я думаю, ты можешь сделать для Уильяма очень много.
Аделаида ждала, но королева больше ничего не сказала. Она задремала и лежала так неподвижно, что Аделаида подумала о том, что ей следует уйти. Они тихо поднялась, но королева открыла глаза и сказала:
– Не уходи. Посиди здесь. Ты меня успокаиваешь.
Так она и сидела, пока Шарлотта дремала, находясь в полусне, думая о прошлом, обо всех невзгодах и волнениях, которые доставляли ей и королю их дети.