Ближе к телу

В парке было тихо, вольные гуляки предпочитали сидеть дома. С серого неба накрапывал дождь — и это в декабре. Мир сошел с ума! Машину я оставила за территорией парка, поставив на сигнализацию. Кто знает, когда вернусь за ней. Я прошлась по дорожкам, все больше убеждаясь, что спрятаться практически негде. Зато бежать будет относительно удобно, если придется. Ольге я оставила записку на столе — в случае чего… Впрочем, с проблемами я смогу справиться. И моя физическая подготовка сыграет в этом не последнюю роль.

Я присела на указанную в письме лавочку и закурила. Стрелка передвигалась ужасающе медленно, словно приклеенная. Вдруг в парке появились мрачные на вид личности и направились к моей лавочке. Я внутренне напряглась, приготовившись в случае чего отразить бандитское нападение. Личности целенаправленно отмеряли пространство грязной парковой дорожки и казалось, не замечали меня. Посмотрев с укором на лавочку, которую я заняла не по своей воле, они окинули меня убийственным взглядом и отправились дальше в парк, перекинувшись парой слов и достав из под курток бутылки. С этими все ясно — не по мою душу. И снова я вынуждена ждать.

Наконец мое ожидание увенчалось успехом — у входа лихо затормозила серая тачка, из нее вырулили три добра молодца с не очень умными выражениями физиономий. Одного из них я даже узнала — тип, который шоферил «девятку» из больницы. И эти самые не одаренные интеллектом личности уверенно направились ко мне. Я поднялась, готовая отразить атаку в случае чего.

— Молодец, вовремя. Поехали, — и под ребра мне уперлось дуло пистолета. Общество деградатов я еще кое-как могу перенести, но общество деградатов с оружием… Это слишком. Я уже приготовилась разобраться с резвыми ребятами, но потом передумала. Лучше поехать с ними, приведут к Ольгиным детям или на худой конец к своему боссу. Может быть, что-то прояснится.

Меня посадили в машину. Завязывать глаза не стали — то ли надеялись, что ничего не запомню, то ли не собирались отпускать. Ну, как хотят. Может быть, они просто были уверены в собственной защищенности — черт их знает. Да еще и вели при мне очень милые и учтивые беседы, в которых помимо мата, были лишь междометия. И ничего более. Ко мне, как водится с пленниками, не обращались. Привезли в какое-то здание, завели в лифт. Я задумалась, а не сбежать ли, но потом решила не делать этого — разъяренные бандиты вдвое опаснее, а вдруг побег не удастся.

Единственное, что я могла делать — крутить головой, чем и занималась со всем своим усердием. За нами ехал поток машин, среди которых я заметила смутно знакомую «альфа-ромео». Искренне понадеявшись на удачу, я пыталась разглядеть хоть что-нибудь сквозь лобовое стекло иномарки — но если это была слежка, то велась она достаточно профессионально. Машина держалась на порядочном расстоянии от нашей.

На машины у меня прекрасная память, и мне показалось, что именно эта иномарка, точнее, ее водитель, довез меня из Солнечного.

Снова вспомнилась моя предыдущая, недостаточно продуманная версия — если Костя обратился за помощью к Господину Зимовскому, но тот просто не успел. Или Костя просто не смог найти Зимовского. Тем более, судя по Ольгиному описанию, с ней мог общаться и Зимовский, Вадим, кажется. Может, ребята Никитина похитили меня, потому как им требовалась какая-то вещь, а Зимовский предпочел бы, чтоб эта вещь оказалась у него? Мне все больше казалось, что именно Зимовский похищал Ольгу. Точнее, если раньше мне так только казалось, то теперь я испытывала абсолютную уверенность в этом.

Мои похитители тоже, видимо, засекли «альфа-ромео», потому что вдруг прибавили хода, пытаясь от нее оторваться. К несчастью, им это удалось. Меня привели в шикарный кабинет, и хозяин его уверенно поднялся с кресла, подвинув мне стул. За спиной воцарился один из мордоворотов, он стоял недвижимый, как античная статуя, и молчал словно тень. В роли босса в этом кабинете был представительный седовласый джентльмен, которого я видела в баре — Господин Никитин, если не ошибаюсь. И он смотрел на меня со снисходительным высокомерием, как на младенчика в памперсах. Подобные взгляды меня всегда раздражают, а в совокупности с невежливыми охранниками все это привело меня в состояние определенного бешенства. И я нахально вскинула голову, ожидая вопросов или предложений.

— Полина Андреевна, — заговорил Господин Никитин, — мы с вами попали в нехорошую ситуацию. Мальчик Костенька должен был отдать мне одну вещь — но не отдал, мы, к несчастью, не успели эту вещь забрать. И она попала к вам в руки. Подумайте, стоит ли лишиться жизни неизвестно из-за чего.

— О чем вы говорите? — чувствуя, что повторяется ситуация Ольги, только с иными персонажами, да и отпускать меня не намерены, спросила я.

— Вы плохо соображаете, детка, — пренебрежительно бросил Никитин. — Учиться надо. Ладно, вы подумайте пару часов. И не забывайте о детях.

Какое счастье, хоть одно совершенно ясно — дети у них. И то соль. Но моя собственная судьба пока таинственно неопределенна, что меня совершенно не устраивает. Никитин отдал приказание:

— В третью ее.

Охранник посмотрел недоуменно, словно не понимая, как же можно было одарить меня подобной честью. Никитин очень тихо, что показалось мне зловещим, заметил:

— Она ничего никому не расскажет.

А «шварцнеггер» за моей спиной ткнул в спину пистолет и пробурчал:

— Пошли.

И мы поднялись по лестнице черт знает куда. Мой личный телохранитель открыл дверь, профессионально скрывшись за косяком и прикрывшись моим телом в качестве щита, и впихнул меня в комнату. Дверь закрылась, замок зловеще лязгнул за моей спиной.

В комнате сидела какая-то девица, высокая, рыжеволосая и несомненно привлекательная. На таких всегда заглядывается противоположный пол. Она испуганно вздрогнула, когда в комнату закинули меня. Я безбожно материлась — эти чудаки на букву «М» умудрились отдавить мне ногу и едва не сломали ребра своими пистолетами. Представьте себе, что под дых врезается железка — приятного мало, надо сказать. Женщина удивленно смотрела на меня, наморщив носик.

— Черт бы их всех подрал! И этого долбаного Костика тоже! Его — особенно! — возмущалась я, тем временем оглядывая комнату. Окна были узкими и располагались высоко. К тому же, третий этаж — это вам не подвальное помещение. Железная дверь стояла нерушимой громадой, изолирующей от вольного мира. Еще бы решетки на окнах — и типичная тюремная камера.

— Костик? Кого вы имеете в виду, если не секрет? — удивленно вскинула бровь девушка — приглядевшись, я поняла, что ей вряд ли больше двадцати. Просто когда я вошла, полумрак в комнате и ее озабоченное лицо создали иллюзию возраста.