Близится буря

— А на чью лесопилку собрались?

— А вы с какой будете? И с какой целью интересуетесь?

Носатый усмехнулся и вроде даже чуть расслабился: ответ попал в цвет, чего-то подобного от торгового человека он и ожидал.

— Мы на Никона Большого работаем, — ответил он. — А дорога к нему ведет и к Белому. Если к Большому едете, то могу сказать, что торговаться не с кем. Потому что торговаться надо со мной, а я, как видишь, уехал оттудова.

— А что так в разгар дня? — удивился я. — Я думал и к вам, и к Белому заглянуть.

— За Белого не скажу, может, и есть кто, а меня завтра на месте найдешь, — сказал он. — А еще лучше завтра и езжай по делам своим, сегодня не до тебя везде будет.

— А что так?

— Вертайся в город, там расскажут, — усмехнулся он и махнул своим: — Погнали дальше!

И те, рванув коней с места, погнали, как носатый и приказал. Мы посмотрели им вслед задумчиво, затем Фрол сказал:

— Что-то случилось.

Ну да, а я и не понял, наверное. С чего это вдруг все разъездились, да еще и с оружием? Что-то случилось наверняка. Только для нас из этого что следует? Действуем по плану? Или есть смысл вернуться в городок и узнать, что происходит? Там ведь, похоже, какая-то кутерьма намечается, а в мутной воде всегда можно рыбки половить…

Нет, не надо. Действуем по плану, пока по крайней мере. Надо найти место, где люди укрываться будут, установить место высадки и начать наблюдение за Девкиной бухтой. А дальше решим.

Дорога втянулась в лес, там мы несколько раз встретили возы с досками и брусом, но никаких вооруженных людей уже не видели. Доехали до перекрестка, сверились по карте — нам направо, к лесопилке Белого, а заодно и к бухте. Тут уже повнимательней надо быть, нам ведь нужно будет отыскать место, на котором мы должны с дороги исчезнуть. И дальше уже по азимутам пройти.

Из здешнего леса укрытие было так себе, кустарника мало, а деревья колоннами поднимаются до самого неба, наверное. Эвкалипты, они быстро растут, вот и вымахали за те сотни лет, что прошли с гибели прошлого, моего мира. Или все же не моего? Не знаю, да теперь это не так уже и важно. Эвкалиптом этот остров богатеет, из эвкалипта строят тут суда, эвкалиптовым маслом лечатся, из листьев состав от комаров делают, кора на лекарство идет, я ее вроде как тоже на закупку ищу, а еще из эвкалиптовых прутьев тут делают отличные веники для бани. Все же не надо забывать о том, что вся эта экзотика родом… что здесь было примерно? Нижний Новгород? Казань? Нет, так, в уме наложить карту на карту у меня не получается, но все равно все ясно.

Лес редкий, зато спешиваться не пришлось, так верхами дальше и ехали, стараясь забрать примерно километров на пять восточней Девкиной бухты. Карта показывала там некий распадок между двумя пологими хребтами, и никаких дорог-просек туда вроде бы не вело, так что есть надежда найти подходящее место под лагерь.

Несколько раз видели звериные тропы, пару раз замечали кабанов, каких тут на всех островах великое множество, но на людей не натыкались. Путь наш шел вверх по пологому склону, и когда поднялись выше, лес вдруг покрылся молодой эвкалиптовой порослью — солнца больше стало, выходит. А нам пришлось спешиться и вести дальше лошадей в поводу. Заодно карабин свой я вытащил из чехла, что пристегнут к седлу, и перевесил на плечо. Тут ведь оно тоже как: винтовка в чехле — признак миролюбия. Я человек приезжий, у меня все с собой, а в дальний путь без винтовки мало кто отправляется. Но если она к седлу приторочена, то это означает, что ты никакой драки не опасаешься. Случись что, свались ты с коня — и ее лишился. А вот если всадник несет ее на плече, тогда настороженное отношение вызывает — он вроде как к бою изготовился. Маленькие такие мелочи, сразу и не узнаешь, а все имеет значение. Подчас люди сами себе не могут объяснить, что их насторожило, но результат все равно один — у тебя могут возникнуть проблемы. Может, уже возникли бы, когда нас та шайка головорезов Большого остановила, но выглядели мы очень уж мирно, так что никто нас всерьез не воспринял.

— Вроде бы близко к месту уже, — сказал Фрол, вглядываясь в карту. — Еще километр — и мы на месте.

Хищников на острове не было, так что лошадей в лагере не страшно было оставить. Как мы и предполагали, место под лагерь в распадке оказалось подходящим, тут можно будет даже ночью костер жечь, и сомнительно, что его кто-то увидеть сможет. Был тут и ручей, вполне чистый, а у нас с собой маленький фильтр имелся, так что проблема с водой решалась легко. Хуже было то, что мы как раз в этом месте нашли остатки заброшенного лагеря, так что не одни мы такие умные, и не одним нам тут что-то надо, но лагерь, к счастью, заброшен был давно.

До берега оттуда было с пару километров, но на берег нам ночью, а пока пошли в сторону бухты, искать позицию для наблюдения. Шли теперь сторожко, медленно, постоянно оглядываясь, — вот теперь нам точно не нужно, чтобы кто-то увидел. Поход длиной в пять километров растянулся почти на два часа из-за этой самой осторожности. Было жарко, но кроны эвкалиптов, смыкавшихся высоко над головой, давали тень, да и с моря заметно тянуло ветерком. Похоже, что ветерок этот здесь постоянный, так что еще одна причина ясна, почему пиратские вожди отстроились своими усадьбами в такой близости друг от друга.

Сначала дорога шла полого вверх, а потом так же полого вниз. От вершины склона до забора ближайшей усадьбы, которая принадлежала Бороде, было с километр, но наблюдать с вершины не было никакой возможности — лес и дальше тянулся по склону, его кроны начисто перекрывали вид в любой точке. Пришлось спускаться, и это было хуже всего, потому что если кто-то шляется у подножия спуска, то ему нас заметить раз плюнуть. В конце концов я скомандовал:

— Стой! Нельзя дальше. Ночью придем.

С нашей позиции по-прежнему ни черта не видно… ну, почти что ни черта, а вот нас заметить уже будет можно, если кто-то от бдительности или от скуки склон разглядывает. Риску слишком много.

Разглядели лишь то, что яхта Бороды стоит у причала. И все. Усадеб разве что местами крыши с заборами проглядывают, кусочками так, а больше ничего. Придется наблюдателя по темноте сюда сажать и ночью же менять, иначе никак. А сверху, на вершине склона, группу прикрытия: случись его заметят — пусть прямо на них бежит.

С берега не понаблюдаешь: мыс прикроет. Просто поехать «купцом», оглядеться? Не принято, здесь дела ведут с лесопилками, с управляющими, а мне от лесопилки ничего не надо, мне сама усадьба нужна.

А хозяин на лесопилку ездит?

Сомневаюсь. Что ему там делать? Управляющий баланс ему, скорее всего, в усадьбу привозит. Ну, отчет в смысле.

И все же что у них за суета здесь такая нездоровая сегодня? Чего же случилось такого нештатного? Куда все ломанулись с рабочих мест, наплевав на прибыли?

— Фрол, — сказал я после того, как мы вернулись в лагерь, — людей ночью примешь сам. Встанете лагерем, организуете наблюдение за усадьбами. А я обратно в город отправлюсь, посмотрю, что там делается.

— Это сделаю, старшой, — с готовностью закивал Фрол. — Помню, как все сделать.

— Фонарь в лагере не забудь.

У нас с собой карбидный фонарь с направленным лучом, им надо сигнал подать, а яхта ночью подойдет ближе к берегу, чтобы всех бойцов Байкина, включая его самого, высадить со всем необходимым. Пусть тут начинают без меня, все равно одного дня наблюдения мало будет, как я думаю, а к завтрашнему вечеру я точно вернусь. Не хочу я пропускать события в городе.

В общем, расстались с Фролом. Я свою лошаденку заново оседлал да и отправился обратно.