Близится утро

Я лежал, глядя во тьму, и вспоминал. Все что придется. И плохое, и хорошее. Все, что привело меня в подземелья под Аквиникумом.

Судьба человеческая – будто ветвь дерева. Росла прямо, да надломили ее небрежной рукой, мимо проходя. Выправилась, но ударила буря. Согнулась от ветра, протянулась вверх. Уткнулась в другую ветвь – да и изогнулась вниз.

И все равно – растет ветвь. Все равно – радуется весне, все равно – жжет ее мороз и калечит град. Изломанная, но живая. А какой могла стать – то уже никому не ведомо.

Мог ведь я остаться в родной деревне? Никогда бы не повидал мир, не встретил Хелен, не спас Маркуса... зато и грехов бы не множил. Значит, не мог.

Не для меня была эта жизнь, пусть не голодная, но пустая.

А мог и иначе собой распорядиться.

Когда пацаном сопливым из дома удрал – две дороги было. Либо воровскому ремеслу учиться, либо юнгой на корабль. Ясное дело, у юнг доля нелегкая, но для умного человека перспектива всегда есть. Сегодня – юнга, завтра – матрос, а там, глядишь, и боцманом станешь.

Нет, занялся грешным промыслом. И ведь преуспел! Ильмар-вор, Ильмар Скользкий, кто в Державе обо мне не слышал?

Пошел бы в моряки, отличился в сражениях, может, нашел бы иную славу.

Звался бы адмирал Ильмар, Ильмар Победоносный. Моряки, они в Державе всегда почетом и уважением пользуются, и на происхождение их сквозь пальцы взирают.

Да и потом, если вспоминать честно, не раз рука Сестры мне на правильную дорогу указывала. Вот, к примеру, года три назад... уже и не вспомнить, с какой такой радости гулял с друзьями неделю кряду. А нет... вспоминается. Говард, фартовый вор, женился в очередной раз, да не просто женился, а на молоденькой, богатой, красивой вдове умершего от лихорадки начальника Стражи города Гронингена. Ох и смеялись мы... вор из воров вдову офицера Стражи очаровал!

Будет на его кровати спать, в его халате ходить, отпрыску офицерскому отчимом станет.

Думали вначале, что Говард ради злой шутки свадьбу учинил, так нет! И впрямь – полюбил. Больше того! В грехах покаялся, изрядную долю не праведных богатств Церкви отписал, получил прощение от Стражи... наверное, тоже без звонкой стальной монеты не обошлось. Собрал всех, с кем хотел проститься, объяснил, что с преступным ремеслом закончил навсегда. И прощались мы с Говардом целую неделю. Ох как прощались!

Каждому свой путь... Прошла неделя, вышел я из дома. что раньше стражнику, а теперь вору принадлежал. Раннее утро, едва-едва светает, город только просыпаться начинал, Как сейчас помню...

Гронинген я знал плохо. В гости к Говарду приехал на дилижансе, а уезжать собирался на корабле. И вот – заплутал, добираясь к порту. Вроде и нет проблем в портовом городе к морю выйти, а заплутал в лабиринтах узеньких улочек, маленьких, старых домишек. Уже совсем рассвело, двери начали хлопать, когда люди стали в садики выбираться по понятному утреннему делу, а я все блуждал.

И вдруг из одного дома вышел мужчина в капитанской форме. Не военной, конечно, но все едино, капитан – это капитан. На поясе кортик стальной – без страха, напоказ.

Одет я был прилично, раскланялся вежливо, и в ответ получил сдержанный кивок.

– Уважаемый, не укажете ли приезжему дорогу в порт? – спросил я.

– Идем, – коротко ответил капитан. И пошел не оглядываясь, меня за спиной оставив без колебаний.

Молодец. Уважаю я таких.

Шел капитан уверенно, сразу видно, что не первый раз здесь бывал. Вряд ли жил, уж больно домик скромный...

– Подруга, – вдруг сказал капитан. – Подруга тут живет, хорошая. Бываю нечасто, а все равно ждет, дочь растит.

Я даже не удивился, что он мысли мои угадал. Подумал почему-то о Говарде, который из вора бюргером стал. И первый раз за всю веселую неделю зависть ощутил. К его особняку просторному, к его спокойствию нынешнему, к налаженной жизни. И капитану позавидовал, у которого и свой дом где-то имеется, и в каждом порту – такая вот верная подруга, что дочерей-сыновей растит, ждет, принимает радостно...

– А ты куда собрался, лихой человек?

– Почему «лихой»? – оскорбился я. Капитан на миг обернулся. Улыбнулся жестко, но без угрозы:

– Если б я по глазам людей читать не умел – давно бы на дне морском лежал.

Ты не бюргер. Либо стражник бывший, либо... либо тать.

– Уважаемый, сейчас я – простой пассажир, который мечтает побыстрее в Гетеборг попасть, – твердо ответил я. – И от меня в рейсе беды не будет.

– Верю, – не оборачиваясь сообщил странный капитан. – Но я не в норвежскую провинцию иду, в Вест-Индию... А вот и порт.

– Вижу, – обрадовался я. Улица кончила петлять, впереди открылась водная гладь и шхуны с убранными парусами. – Спасибо, что провели, уважаемый, счастья вам.

Не люблю, признаюсь честно, людей, которые сильнее меня. Ни кулаками, ни умом, ни духом – одна Сестра ведает чем. Всегда стараюсь подальше от таких держаться.

– Твой корабль у восьмого причала стоит, называется «Кефаль». Старая лохань, но не потонет... Постой. – Капитан остановился. Еще раз посмотрел на меня, теперь более оценивающе:

– В море как? Не киснешь?

Я лишь усмехнулся.

– Желаешь в Вест-Индию сходить? – спросил вдруг капитан таким тоном, будто приглашал в пивную на углу. – За три месяца обернемся.

Не нашелся я, чем ответить.

– Мне третий помощник нужен, – продолжил капитан. – Работа простая порядок среди матросов поддерживать. Экипаж хороший, двое-трое горластых, но ты их уймешь....вижу, что уймешь. Обогатиться – не обогатишься, но заработать сможешь. А потом... покажешь себя хорошо – помогу в гильдию войти. Решай.

– Спасибо... меня моя дорога ведет, – наконец выдавил я.

– Твоя воля, – просто согласился капитан. И ушел не оглядываясь к своему кораблю, к своим матросам, к своей Вест-Индии.

А ведь согласился бы я, не окажись капитан столь в себе уверен! Сменил бы воровскую судьбу на морскую. Может, и впрямь выбился бы в люди.

Судьба.

Значит, для чего-то нужна была такая судьба, как моя?

Хотя бы для того, чтобы вывести с каторги Маркуса?

Повернул я голову, будто мог во тьме видеть. Ничего, конечно, не увидел.