Близнецы для бывшего

– Ну что ты, Паша! Разве мы отдадим его! – успокаиваю я сына.

На душе паршиво. Полина не звонит, не сообщает новостей. Хотя, отсутствие плохих новостей, уже хорошая новость. Как – то так… Доктор сказал, ангина. Если диагноз верный, то она точно лечится.

Павел уснул. Тихо закрываю дверь комнаты, выхожу на кухню. Хочу позвонить Полине, узнать как у них дела.

Мобильник начинает вибрировать в моих руках. Смотрю на экран. Звонит отец.

– Макар, скидывай адрес дома Полины и больницы, куда увезли внука. Мы с Эдуардом уже на подлёте к городу.

Узнаю отца! Поставил на уши Сташевского. У того есть собственный авиапарк с самолётами и вертолётами. Впрочем, у него всякого полно: наземного, водного и воздушного транспорта.

В город они могли выдвинуться только на вертолёте. И то затруднена посадка. Впрочем, не удивлюсь, если высадятся на любую магистраль города…

Строчу сообщение отцу с адресами. Следом посылаю ещё смску:

«Мне нужна твоя помощь! Здесь Паша спит. Подмени меня. Я поеду в больницу».

«Скоро буду», - читаю, провалившись в переписку с отцом. Облегчённо вздыхаю.

Рано отец отошёл от дел. Энергии и находчивости ему не занимать!

Через десять минут отец уже в квартире.

– Макар, беги! Там Сташевский тебя ждёт в машине, - бросает он мне на ходу, заглядывая в комнату, где спит ребёнок.

Хотел ответить ему, что у меня своя (машина). Но преисполненный чувством благодарности к отцу и Сташевскому, промолчал.

Отец окидывает взглядом скромную квартиру. Хмыкает.

Упрямый характер Полины. Это мы знаем уже все…

Нет времени на разговоры.

Надо срочно в больницу!

***

Подъезжаем к детской клинической больнице. Врываемся внутрь через приёмный покой.

Охранник пытается встать на пути.

– Сюда нельзя!

Вежливо отстраняю его. Пока вежливо.

– У меня сына сюда полчаса назад привезла скорая… с критической температурой. Нам надо в детское отолорингическое отделение. Где оно?! – прожигаю охранника взглядом.

Готов пойти врукопашную.

– На пятом этаже. Вон там лифты! – вдруг сдаётся он под нашим напором и показывает рукой направление…

Мы в отделении. Вижу хрупкую фигурку Полины, жмущуюся в коридоре. Стремительным широким шагом иду к ней.

– Как он? – взволнованно спрашиваю я.

– Немного лучше. Его сейчас осматривают врачи, - бормочет она.

Зарёванная расстроенная отрешённая смотрит потерянно куда – то сквозь меня. Будто нет меня вовсе рядом. Больно это видеть, ведь беда у нас одна на двоих.

Полина! Я здесь. Я рядом! Ору внутри себя.

Так хочется её утешить. Протянуть к ней руки, обнять, прижать к себе. Но я не смею.

Чёрт! Но она стоит такая беспомощная беззащитная. А я здоровый взрослый мужик нечем не могу помочь. Ни ей, ни нашему сыну.

Поля беззвучно плачет, вздрагивая худенькими плечами.

Как тогда в день нашего знакомства на берегу моря. Сердце моё колотится. Пульс зашкаливает. Не свожу с неё взгляда.

Дверь широко распахивается. Выходят врачи в белых халатах. Мы с Полиной синхронно бросаемся к ним.

– Вы родители Миши Дёмина? – спрашивает худой длинный доктор в очках.

Дёмина? Словно доктор не вопрос задал, а ударил прямо под дых.

Киваем.

– Да! Да! Мы родители.

– Диагноз подтвердился – у ребёнка ангина. Температуру мы сбили. Но я вам скажу так, - хмуро произносит доктор Савин. Делает паузу. Обводит нас взглядом.

К нам присоединяется господин Сташевский.

– Ребёнку надо удалять небные миндалины. Иначе такие ситуации будут повторяться. Воспаляться верхние дыхательные пути. Организм малыша будет подвергаться интоксикации. Такая высокая температура при ангине и интоксикация организма опасны даже для взрослого человека. А тут ребёнок!

– Операцию надо делать прямо сейчас? – дрожащим голосом спрашивает Полина.

Замираем, ожидая его ответа. Савин снимает очки, протирает их салфеткой. Снова надевает. Словно обдумывает решение.

– Нет. Сейчас малыша будем лечить от ангины. Пусть организм окрепнет. Через два – три месяца ждём вас на удаление.

Доктор уходит в ординаторскую.

– Вы поезжайте домой, - лепечет Поля, глядя на нас невидящими глазами.

Новость о предстоящей операции взволновала всех.

Мы со Сташевским переглянулись.

– Я пойду к Мишеньке. Егор, ты пока Пашу забери к себе. Мы тут с Мишей пробудем неделю, может, больше…

Она разворачивается, уходит в палату.

Едва за Полей закрывается дверь, как Сташевский говорит:

– Пойду оплачу VIP – палату для них.

– Извините, Эдуард Эммануилович. Я сам в состоянии оплатить, - нервно выплескиваю я.

***

Сташевский довозит меня до дома, где живёт Полина.

– Я могу подняться в квартиру? – спрашивает бесцветным голосом.

– Без проблем! – бросаю я, выбираясь из машины.

Он идёт за мной. Зачем Сташевский хочет посетить квартиру?

Паша спит. Поэтому навещать внука – не вариант.

Остаётся одно. Инспекция жилья.

Ну, давай, давай! Может, хоть на правах отца сможет повлиять на Полю? Ведь детям нужно создать условия.

Входим в квартиру.

Эдуард Эммануилович брезгливо морщится прямо с порога.

Интересно, он что хотел здесь увидеть? Хоромы?

Я бы тоже был не против. Но, собираясь заключать с ней «мировую», вовсе не хочу напрягать её этим вопросом.

Она борется за свою «независимость» от нас – мужчин, сильно провинившихся перед ней. Нужно время, чтобы она научилась доверять нам, полагаться на нас, нашу поддержку.

Поэтому я не лезу.

– Это, конечно, не квартира для моих внуков! – нервно выдыхает отец Полины.

Согласен! Поддерживаю молча.

Мой отец стоит у косяка двери кухни, скрестив руки на груди и наблюдая за Сташевским. Тоже ничего не комментирует.

Собственно, мы три здоровых мужика еле помещаемся на пятачке, называемый прихожей. Отец даже задвинулся корпусом на кухню.