Близнецы от врага
Шрифт:
– Одна?
– Меня подвезли, – пространно отвечаю, не упоминая Врагова.
– Этот человек может подтвердить ваши слова? И назвать время, когда доставил вас домой?
Застываю ледяной статуей. Неужели я настолько серьезно влипла? Я ведь не сделала ничего предосудительного! Только спела на сцене, но за это могу понести наказание только от мужа.
– Он не станет вмешиваться, – уверенно бросаю я, с оттенком горечи.
Алексу не нужны чужие проблемы. Более того, он с превеликим удовольствием утопит меня, своего конкурента. Не приедет! Не поможет! Дождется, когда
– В ваших интересах, Богдана Алексеевна, сотрудничать со следствием, – Артемьев смотрит на меня исподлобья.
Закусив губу, беру в руки смартфон и нахожу номер Алекса. Мы обменялись телефонами на второй встрече с Крестовским, когда играли перед ним адекватных конкурентов. Как бы мне не хотелось этого, но нам с Враговым приходится созваниваться по вопросам организации деловых мероприятий.
Дрожащим пальцем собираюсь коснуться нужной иконки с контактом «Враг», но следователь протягивает руку и отнимает у меня телефон.
– Мы сами позвоним, – перепечатывает номер и набирает.
С замиранием сердца вникаю в отрывистый разговор. Жаль, что не слышу ответов Алекса. Впрочем, на что я надеюсь? Я совершенно одна, сама за себя. Врагову плевать, Игорь далеко.
Чувствую себе так же, как пять лет назад. Но я не для того прошла весь этот путь, чтобы вернуться к началу. И сдаваться права не имею.
– А в чем, собственно, меня обвиняют? – вздергиваю подбородок и устанавливаю зрительный контакт со следователем.
– Петр Гадомский – один из польских бизнесменов, для которых вы организовывали деловую встречу. Он утверждает, что вы вместе были в отеле, где проходили переговоры, – невозмутимо сообщает он. – После официальной части и мероприятия в ресторане отправились к нему в номер. Но вместо обещанной ночи вместе, вы оглушили его и украли внушительную сумму денег.
– Ложь! – вспыхиваю и подскакиваю, как ужаленная, но Артемьев жестом возвращает меня на место. – После встречи. Я. Уехала. Домой, – выделяю каждое слово.
– Дождемся Александра Антоновича – и проясним этот момент, – вальяжно опирается о подлокотник.
– Он… приедет? – мой голос срывается.
Я не должна ничего чувствовать, но душу заполняет надежда. Не могу доверять Алексу, но жду его, как глупая девятнадцатилетняя «певичка из клуба». Не имею права быть слабой, но так нуждаюсь в защите мужчины, которого когда-то считала родным.
Время ползет улиткой. Почти перестаю надеяться на Алекса, но именно в этот миг раздается спасительный звонок. Открывает сам Артемьев, словно хозяин здесь. Нервирует безумно, но не хочу ссориться с представителями закона. Да и мысли переключаются на Врагова, который через пару минут появляется на пороге дома.
Ощущаю облегчение. И зачатки спокойствия. Теперь все будет хорошо!
Алекс заходит, неторопливо приближается к дивану, изучает меня внимательно, словно не узнает. Вспоминаю о своей внешности и теряюсь под синим, испытующим взглядом. Сейчас я бледная, простая, домашняя. Немудрено, что Врагов обескуражен увиденным. Замухрышка, совсем не под стать бизнесмену Авдееву.
Наблюдаю, как Алекс отвечает на вопросы
следователя, то и дело поглядывая в мою сторону. Подтверждает сказанные мною слова, называет точное время, когда мы подъехали к дому – час сорок, и соглашается предоставить записи с видеорегистратора.Смотрю на Врагова с благодарной улыбкой, но он отчего-то хмурится.
– Дело в том, что гражданин Гадомский в заявлении указал, что к нему в номер вы поднялись около трех часов ночи, – обухом по голове бьют слова следователя. – То есть, расставшись с гражданином Враговым, вы вполне могли успеть вернуться из дома в отель… Камеры слежения в отеле также зафиксировали время и засняли женщину, точь-в-точь похожую на вас… Вы вошли к пострадавшему в два часа пятьдесят три минуты, пробыли внутри полчаса – и поспешно покинули номер, – зачитывает протокол Тимофей Геннадьевич.
Алекс меняется в лице. Выстреливает в меня уничтожающим взглядом, играет желваками на скулах, раздраженно сжимает и разжимает кулаки. Мне становится холодно и страшно от его презрения, которое буквально окутывает меня всю.
– Это неправда! – всхлипываю я. – Какие камеры? Неправда! – вскакиваю на ноги. – Ложь! Я не…
Жалобно смотрю на Врагова. Почему-то мне важно, чтобы именно он поверил мне сейчас. Но мужчина несокрушим и по-прежнему зол.
– Ма-ам? – слышу сонные голоса Саши и Ильи за спиной.
Не могу обернуться, потому что в этот момент окончательно ломаюсь и срываюсь на плач. Сквозь пелену слез замечаю, как с дивана поднимается Алекс, устремляет удивленный взгляд на мальчиков. На своих детей, убийство которых оплатил пять лет назад.
Застывает, рассматривая близнецов. Синева его глаз темнеет, а грудь вздымается сильно и часто. Понятия не имею, о чем думает Врагов сейчас.
– Извините, Богдана Алексеевна, но вам придется проехать с нами в участок. До выяснения обстоятельств дела, – заключает Артемьев.
– Это какая-то ошибка, – очередной обреченный взгляд разбивается о сталь брони Алекса.
– Собирайтесь, – торопит следователь.
– Не могу, – сипло пищу в ответ. – Не с кем детей оставить.
– Вызовите мужа, – небрежно предлагает.
Сам же кивком подает знак своим коллегам, которые мгновенно оказываются рядом со мной. Чтобы не совершила побег? Как настоящая преступница! Как стыдно, страшно и… больно.
– Муж за границей, – стираю слезы с щек, но соленые капли прибывают. – Игорь отключает телефон, когда уезжает к… – резко останавливаю себя, ругая за импульсивность. Чуть не проболталась! – Когда уезжает в Австрию… по делам, – подчеркиваю для пущей убедительности.
Ощущаю аккуратную, но твердую хватку на локте. Одного из правоохранителей. Понимаю, что не смогу избежать задержания. Уверена, полиция разберется во всем, ведь я невиновна. Но на это нужно время.
А сейчас я вынуждена уехать с ними. На неопределенное время. И оставить моих мальчиков одних.
Провели вместе день, называется. Нарушили запреты Игоря.
Оглядываюсь на испуганных близнецов, перевожу внимание на Врагова, что превратился в каменного истукана.
И принимаю абсолютно нелогичное решение.