Близнецы-соперники

– Я думаю, что в Альбе полным-полно парней с запачканными краской башмаками. Они дожидаются незнакомцев, которые рассматривают ботинки каждого встречного. – Коммунист встал из-за стола. – Кто-то выдал пароль. Такое иногда случается. Корсиканцам придется его менять. А теперь идем!

Англичане встали, не подавая вида, что спешат. Витторио последовал их примеру. Он тронул партизана за рукав. Коммунист вздрогнул: он не спускал глаз со здоровяка и уже готов был нырнуть в толпу.

– Я хочу тебя поблагодарить.

Партизан обернулся к Витторио:

– Вы теряете время!

Англичане точно знали, где находится кухня, а значит, и выход из кухни. В переулке было очень грязно. У дощатых стен стояли мусорные ящики. Переулок связывал пьяцца Сан-Джорно с улицей, но был так тускло освещен и завален мусором, что сюда редко кто заглядывал.

– Сюда! – сказал Эппл, повернув налево, в противоположную от площади сторону. – Быстрее.

Они выбежали из переулка. На улице было много народу и торговцев, среди которых можно было затеряться. Эппл и Пеар перешли на спокойный шаг, Витторио тоже. Он заметил, что агенты охраняют его с обеих сторон.

– Не уверен, что этот красный прав, – сказал Пеар. – Может, тот парень просто увидел знакомого. Его поведение не вызывало подозрений.

– У корсиканцев особый язык, – вмешался Витторио и, едва не сбив с ног встречного прохожего, извинился. – Не мог он распознать это, поговорив с ним?

– Бросьте это, – резко сказал Эппл.

– Что?

– Бросьте свою дурацкую вежливость. Она не вяжется с вашей одеждой. Отвечаю на ваш вопрос: корсиканцы повсюду используют местных. Все так делают, мы – тоже. Эти люди – низший уровень, простые посыльные.

– Ясно. – Фонтини-Кристи посмотрел на человека, который называл себя Эппл. Он шел небрежной походкой, но глазами внимательно обшаривал укрытую тьмой улицу. Витторио обернулся и взглянул на Пеара. Он делал то же, что и его напарник: изучал лица прохожих, проезжавшие мимо автомобили, подворотни в домах по обеим сторонам улицы.

– Куда мы идем? – спросил Фонтини-Кристи.

– Остановимся за квартал от того места, где нам велел быть наш корсиканец, – ответил Эппл.

– Но мне казалось, что вы подозреваете его.

– Они нас не увидят, так как не знают, кого надо искать. Большевик будет следить за этим Corsa на площади. Если все окажется в порядке, они вернутся вместе. Если нет и если наш друг сумеет управиться, он будет один, – ответил Пеар.

Торговые ряды повернули налево к пьяцца Сан-Джорно. У входа на площадь стоял фонтан с круглым бассейном, дно которого было захламлено обрывками бумаги и пустыми бутылками. На бортике бассейна сидели мужчины и женщины, полоскали руки в грязной воде; дети кричали и бегали по булыжной мостовой, родители наблюдали за ними.

– Дорога позади, – сказал Эппл, прикуривая сигарету и указывая жестом в сторону широкой мостовой, которую можно было разглядеть сквозь струи фонтана, – это виа Лигата. Она ведет к прибрежному шоссе. Двумястами ярдами ниже тот переулок, где, как сказал Corso, нас будет ждать такси.

– А если переулок случайно окажется тупиком? – В вопросе Пеара сквозило презрение. Он не ждал ответа.

– Надо же, какое совпадение: я думал о том же. Давай-ка выясним. Вы, – обратился Эппл к Витторио, – оставайтесь с моим партнером и делайте точно то, что он вам скажет.

Агент бросил спичку на землю, глубоко затянулся и быстро пошел по мостовой к фонтану. Когда до бассейна оставалось совсем немного, он замедлил шаг и вдруг, к удивлению Витторио, исчез, растворился в толпе.

– Он довольно ловко делает это, не так ли? – сказал Пеар.

– Я не вижу его. Не различаю.

– И не должны. Такой маневр, проделанный должным образом, может быть весьма эффективным. – Он пожал плечами. – Пойдем. Идите рядом со мной и говорите что-нибудь. И жестикулируйте. Вы, ребята, машете руками как сумасшедшие.

Витторио улыбнулся банальности, сказанной англичанином. Но когда они влились в толпу, он убедился, что люди и в самом деле постоянно размахивают руками, обмениваются оживленными жестами и возгласами. Англичанин знал итальянцев. Витторио не отставал от агента, восхищенный решительностью этого человека. Неожиданно Пеар схватил его за рукав и рванул влево, увлекая к только что освободившимся местам на бортике бассейна. Фонтини-Кристи удивился: он думал, что их цель заключалась в том, чтобы как можно скорее и незаметнее добраться до виа Лигата.

Потом он понял: опытный глаз профессионала увидел то, чего дилетант не заметил, – сигнал.

Витторио сел справа от агента, опустив голову. Первое, что бросилось ему в глаза, – пара изношенных башмаков с пятнами оранжевой краски на потертой коже. Единственная пара неподвижных башмаков среди шевелящихся теней двигающихся тел. Затем Витторио поднял глаза и застыл. Шофер-партизан обхватил тяжелое тело корсиканского связного так, как будто поддерживал перебравшего друга. Но связной не был пьян. Его голова упала на грудь, открытые глаза смотрели в надвигающуюся тьму. Он был мертв.

Витторио оперся на бортик бассейна, загипнотизированный тем, что увидел. Узкая непросыхающая струйка крови намочила сзади рубашку корсиканца, стекала вниз по камням внутренней стенки фонтана, смешиваясь с грязной водой, образуя круги и полукруглые завихрения в мигающем свете уличных фонарей.

Рука партизана держала рубашку, скомкав ткань вокруг кровавого пятна, пальцы и запястье намокли. В стиснутой ладони виднелась рукоятка ножа.

Фонтини-Кристи попытался справиться с потрясением.

– Я надеялся, что вы остановитесь, – сказал коммунист англичанину.

– Едва не миновали, – ответил Пеар на своем слишком правильном итальянском. – Но я заметил, как с этого места вскочила парочка. – Агент указал на край бассейна, где сидели он и Витторио. – Это ваши, я полагаю.

– Нет. Когда вы подошли, я сказал, что моего друга сейчас стошнит. Конечно, это ловушка. Вроде рыбачьей сети: они не знают, кого поймают. Пароль раскрыли прошлой ночью. Тут околачивается человек десять провокаторов, рыщут в поисках добычи. Обложили со всех сторон.