Близняшки от босса. Сердце пополам

Меня волнует лишь зарплата, которая нужна, чтобы содержать дочь и ни от кого не зависеть.

— Нужно подождать несколько минут, — спокойно сообщаю боссу и сама засекаю время.

Отведенный срок, необходимый для того, чтобы крем впитал краску, мы с Вадимом проводим в тишине. Практически полной, если не считать равномерного постукивания пальцев босса по поверхности стола.

После — я убираю салфетками остатки крема, а вместе с ним — и часть детских художеств. Тщетно пытаюсь отвлечься от крепкого мужского торса, которого то и дело касаются мои пальцы. Вздрогнув в очередной раз, грубо ругаю себя. И направляю мысли в другое русло: представляю, как дочка Шторма разрисовывала своего спящего папочку. Это помогает отвлечься от мужского тела. Перед глазами возникает смутный образ маленькой шалуньи, почему-то похожей на мою Ритку. Мне так проще воображать.

Смущение быстро отступает, жар отливает от щек. А уголки моих губ сами взлетают в легкой улыбке.

Но в какой-то момент босс вдруг выхватывает у меня салфетки и, ничего не сказав, принимается вытираться сам. Не понимаю, чем вызвана его внезапная смена настроения. И не хочу анализировать.

Машинально подаю ему мицеллярную воду. И «процедуры» Вадим заканчивает без моего участия.

На удивление, в итоге нам удается почти полностью «победить» фломастеры. Лишь кое-где проступают слабые следы, но от тоналки босс категорически отказывается.

— Спасибо, Снежана, — по-прежнему безэмоционально выдает Шторм.

Рвано и нервно застегивает рубашку. И даже от привычных шуток и ухмылок воздерживается. Наверное, так будет лучше. Хотя я только начала привыкать к его странной манере общения.

— Скоро вы там? — заглядывает в кабинет Роман. — Я уже не знаю, что им в уши лить. Готов «яблочко» станцевать.

Окинув взглядом представительного зама в деловом костюме, я усмехаюсь. Хохочет и босс, разряжая обстановку.

— Не трать на них свой талант, — подкалывает заместителя Шторм. — Так, идем, — постановляет, справившись с верхними пуговицами.

* * *

В зал совещаний мы заходим вместе. Дожидаюсь, когда начальство займет свои места за столом, и подаю Вадиму папку с необходимыми документами. Ловлю его благодарный взгляд, собираюсь уходить, как вдруг…

— Блондиночка, принеси мне еще кофе, — летит в меня.

Туманов криво ухмыляется, обводя меня просвечивающим одежду взглядом, и разве что пальцами не щелкает.

— Так, стоп, — отвлекается от бумаг Шторм. — Снежана… — многозначительно смотрит на Романа, и тот одними губами подсказывает боссу мое отчество. — Снежана Валерьевна не секретарь, а личный ассистент. Моя правая рука. Что же это получается, Марк Альбертович, вы МЕНЯ за кофе только что послали?

Ошеломленно хлопаю ресницами, удивляясь, как Вадим умудрился так вывернуть фразу Туманова. В свою очередь, Марк примирительно выставляет ладони перед собой и даже бурчит мне что-то, похожее на «Прошу прощения».

Удовлетворенный тем, что «установил справедливость» и заодно нос ненавистному конкуренту утер, Шторм закатывает рукава рубашки, таким образом готовится к работе.

Я замираю, в ужасе округляя глаза. И дело не в том, что Вадим наплевал на дресс-код. Его поведение вряд ли стало неожиданностью для кого-то из присутствующих.

Проблема в другом…

Его руки тоже подверглись «нападению» маленькой «художницы»! И сейчас перед всеми предстал ее шедевр.

— О-о-о, я смотрю, у вас «подарок» из детдома? — тепло смеется заместитель министра информации.

Тем самым лишь усугубляет ситуацию.

Мне точно конец! Ведь я забыла предупредить босса о своей лжи. Перехватываю пылающий янтарный взгляд, слабо киваю, пытаясь подать Вадиму хоть какой-то знак. Однако на помощь вовремя приходит Роман. Наклонившись, он шепчет Шторму буквально пару слов.

— Как прошла ваша поездка? — продолжает поддерживать разговор Иванов.

— Весьма… кхм… — Вадим простреливает меня быстрым взглядом и указывает на выход, — …продуктивно. Извините, что заставил вас ждать.

— Нет-нет, все в порядке, — отмахивается замминистра. — Детки — это святое.

Выдыхаю чересчур шумно и спешу покинуть совещание.

До конца дня сижу как на иголках. Приговора жду.

Но босс на удивление спокоен. И даже благодарит меня за работу. Чуть позже Роман доверительно сообщает, что встреча прошла успешно. А замминистра чуть ли не по-новому взглянул на Шторма.

Для меня это значит лишь одно — сегодня меня не уволят. Уже победа.

Вечером заезжаю к маме и собираю наши с Ритой вещи. Точнее, то, что удалось увезти из квартиры мужа. После нашей последней встречи я туда больше ни ногой. Выкручусь тем, что есть. Или новое куплю.

Делаю все молча и быстро. На вопросы мамы не отвечаю. Не реагирую и на ее причитания.

— Дочь, я ведь не прогоняю тебя, — шепчет она с горечью, когда я уже стою на пороге. — С внучкой помогу, когда скажешь. Зря переезжаете. Останьтесь, — почти просит. — Или хоть скажи, где жить будете? У Златы?

— Нет, мам, — огрызаюсь я. — Пока ты выбираешь Антона, я не хочу говорить, где нас искать. Потому что боюсь мужа, — признаюсь честно.

И ухожу. Забираю Риту у Златы, через весь город мы едем в квартиру отца. Дома я до поздней ночи раскладываю вещи и обустраиваю наше новое жилье.

На следующий день отпрашиваюсь у Шторма чуть раньше, чтобы подать на развод.

И хоть я знаю, что меня ждет месяц судебного разбирательства и бестолковое время на примирение, я все же заезжаю в любимую кондитерскую. Беру тот самый морковный торт. И мчусь к Злате, чтобы отпраздновать первый шаг к моей свободе.

Готовлюсь к новой жизни. Ради Ритки я все смогу…

Глава 15

Несколько недель спустя

Снежана

По кабинету разносятся ароматы кофе, зеленого чая и резких мужских парфюмов, которые забивают мой — нежный. Через секунду к ним примешивается еще один, приторно-сладкий.

— Лизонька Геннадьевна, мы вас вызвали по поводу итальянцев. Что там у нас? — вместо приветствия выпаливает Роман Редиванович и кивает на стул по правую руку от себя.

Пока она садится, закидывает ногу на ногу и изящным движением открывает блокнот, я успеваю внести в план несколько встреч и расписать участников. Краем глаза замечаю, как Вадим подается ближе к столу, ищет что-то взглядом среди бумаг. Мысленно восстанавливаю хронологию нашей сегодняшней планерки. Потом молча тянусь к пухлому кожаному ежедневнику. Поднимаю его, беру телефон, что спрятался внизу, и подаю его Шторму. Босс кивает, проводит пальцем по дисплею и вбивает какой-то текст. Попутно отодвигаю кружку, что стоит прямо у его локтя, чтобы не зацепил случайно.