Близняшки от босса. Сердце пополам

Но…

Аля вновь проявляет инициативу, что неудивительно. Она тычет себя пальчиком в грудь, гордо представляясь на всю площадку: «Ля», но Ритку так больше не называет. Одно дело видеть ее на экране смартфона и совершенное иное — в жизни. Сходные спутанные чувства ощущает и Рита, которую я также «заочно» с сестричкой знакомила.

Сейчас каждая из них пытается осознать, что девочка напротив — настоящая. Такая похожая, но в то же время… другая.

Секунда — и близняшки заливисто смеются, глядя друг на друга. Они не совсем понимают, что происходит, но принимают новые обстоятельства.

Подумав, Ритка протягивает Але руку. Раскрывает ладонь, на которой я вижу смятую и подтаявшую конфету.

— Мама, ну я же просила не давать сладости ей на прогулку. Не съест, а только измажет себя, — машинально отчитываю маму. А она молчит, продолжая давиться слезами и гипнотизировать взглядом внучек.

Вместо того чтобы принять потекший шоколад, Аля ведет Риту к песочнице. Вдвоем они возятся с ведерками и лопатками. То ссорятся, отбирая друг у друга игрушки, то опять задорно хохочут. Некоторое время спустя к ним присоединяются другие малыши, гуляющие на площадке. А дети постарше стоят чуть поодаль. Они замечают сходство близняшек и перешептываются, тыкая в них пальчиками. Некоторые подбегают к мамам, чтобы «новость сообщить».

Тем временем я украдкой снимаю на камеру телефона моих малышек. И плачу… Хоть обещала себе этого не делать…

— Как же так, — причитает рядом мама. — Целый год, — всхлипывает. — Только посмотри на них! Гоняют как ни в чем не бывало, играют вместе…

— Они не понимают, — улыбаюсь сквозь слезы, — но чувствуют родство.

В этот момент неугомонная Аля зовет Ритку к горкам. И, когда та сопротивляется, хватает ее за рукав и тащит за собой. Алина шустрее сестренки, топает быстро, а та едва успевает следом. На неровном участке пути Рита спотыкается и плюхается на коленки. Мгновение — и на всю округу раздается ее обиженный крик. Аля замирает возле хныкающей сестры, ресничками испуганно хлопает, но не бросает в беде.

Убираю телефон и мчусь к моим девочкам.

— Вот и познакомились, — бубню укоризненно. — Рита, — поднимаю малышку и комбинезон от грязи оттряхиваю. — Аля, — хватаю вторую, которая вдруг решила тоже упасть, только намеренно, чтобы никому обидно не было.

Обеих притягиваю к себе и обнимаю. Но они ерзают в моих руках, толкают друг друга, пытаясь вытеснить из объятий, лепечут что-то недовольно.

Чуть отстраняюсь, но продолжаю придерживать близняшек.

— Теперь придется делиться мамой, мои милые, — по очереди целую их. — Моей любви хватит на вас обеих, не ревнуйте, — опять прижимаю к себе.

Телефон в кармане вибрирует и воспроизводит знакомую мелодию. Сигнал, на который я не имею права не ответить.

Нехотя передаю девочек маме, а сама отхожу в сторону и поднимаю трубку.

— Да, Вадим Дмитриевич, — чеканю деловым тоном, стараясь при этом не всхлипнуть случайно.

Потому что невольно наблюдаю, как с внучками возится моя мама. Вытирает им коленки влажными салфетками, поправляет шарфики обеим, говорит что-то, улыбаясь и одновременно заливаясь слезами.

— Снежан, у вас в порядке все? — аккуратно интересуется босс.

— У нас все прекрасно, Вадим, — произношу медленно. И добавляю мысленно: «До тех пор, пока мы не будем вынуждены опять расстаться. Из-за тебя».

— Хорошо, я так и думал, — по-доброму отзывается он, но я четко слышу облегченный вздох.

— Наше время вышло? — фыркаю я, осознав, зачем именно Шторм позвонил. — И надсмотрщик успел доложить тебе, что дочь не вернули в положенный срок?

— Снежана, ты неверно все трактуешь. Я тебе доверяю, но это не отменяет того факта, что я беспокоюсь о вас обеих, — выпаливает он. — Извини, если обидел…

— Мы будем в машине через десять минут, — сообщаю я и отключаюсь, чтобы не взорваться и не сказать лишнего.

Приближаюсь к дочкам, целую Риту, прощаясь до вечера, а потом подхватываю на руки Алю. Обе сестрички недовольны разлукой — они только разыгрались.

— Куда? — протягивает ко мне ладони мама. — Вернешь ее тому подонку богатому? — вместо нее вопит отчаяние. — Нет! Увезем с собой обеих! Они наши! Наши! Потом в полицию пойдем и…

— Успокойся, мам. Собирайтесь с Ритой домой, — убеждаю ее. — Мы не дадим Шторму ни единого повода обвинить нас в чем-то. А Алю заберем законным путем. Клянусь тебе, — выпаливаю с яростью и уверенностью.

И мама слушается.

Я же разворачиваюсь резко и, прижимая к себе недовольную Алю, шагаю прочь. Возвращаюсь в клетку. К врагу.

Быстро и не оглядываясь. Чтобы не передумать и не натворить глупостей.

* * *

Когда мы возвращаемся в особняк, Вадим уже ждет нас там. Будто предчувствует что-то плохое. Стоит нам переступить порог, как он подскакивает с дивана и в пару шагов преодолевает холл, оказываясь рядом.

Встречает нас с теплой улыбкой, помогает снять с Али комбинезон. Малышка как назло сопротивляется, прыгает возмущенно, руки наши убирает.

— Разбаловалась на площадке, — усмехаюсь я.

«С сестрой», — едва не выдаю вслух, но вовремя закусываю губу.

Развязываю шапку дочке, тяну за край шарфа и… случайно касаюсь руки Вадима, который расстегивает кнопки на комбинезоне. Вспыхиваю, но заставляю себя не делать резких движений. Даже когда Шторм вдруг проводит пальцами по моей кисти, будто успокаивая.

Я задерживаю дыхание, сосредоточившись на дочери.

Победив верхнюю одежду, мы отпускаем Алю в холл. Вадим молча забирает у меня пальто, но я перехватываю его прежде, чем он повесит на крючок.

В груди бурлят эмоции, исцеленное сердце гоняет кровь с удвоенной силой, и я осознаю, что мне нельзя находиться рядом со Штормом больше ни секунды. Сейчас я не выдержу. Взорвусь.

— Каша для Али готова, от графика мы не отклонялись, так что дальше следуйте ему. На сегодня я могу быть свободна? — безэмоционально уточняю я.

— Нет, — Вадим чуть наклоняет голову и впивается в меня взглядом, проникая в самую душу и окутывая ее жженым сахаром. — Давай поужинаем вместе? — предлагает таким тоном, будто на свидание приглашает.

Прижимая пальто к груди, словно прикрываясь им, как щитом, я балансирую на грани, готовая сорваться в пропасть — и высказать Шторму все, что я думаю о нем и его жене. А после — показать, куда он может себе свой ужин засунуть.

Но…

Аля рядом с нами неловко борется со штанами, демонстрируя свою самостоятельность, и, запутавшись в них, шлепается на попу. Встать сама не может. Или не хочет. Потому что характер нам показывает.

— Ма-а! — орет капризно Аля и смотрит четко на меня.