Близость максимум

Еще в аэропорту, жопой почуял, что если не вернусь домой, то потом придется, возвращаться в пустую квартиру.

А такого, как бы, вообще, ни хотелось.

Трубки она бросает! Ну, ведь умная девка, какого хрена во все верит и ставит под сомнения мои слова? Русским языком же сказал, что на бывшую давно уже болт кинул. Но разве она услышала? Разве поняла? Да ни черта она не поняла. Чем слушала, когда я вбивал в нее эти слова?

Вроде все только-только стало налаживаться. Ольга без проблем проходит лечение. Ника под боком засыпает. Черт, да я просыпался не только со стояком, но еще и с отличным настроением. Как вот те на.

«Жри, Егорка. Не подавись. Главное, помни, что по-хорошему у тебя хрен, что будет».

Меня от злости распирало, когда к дому подъехал. Ноги сами побежали к лифту, а руки расталкивали медленно идущих соседей. Я успел немного понять Белову. Сейчас, она, скорее всего, бегает по квартире и паспорт свой ищет, но найти не сможет. Я прям, предвидел такой побег, поэтому с прошлого раза так и не отдал ей документ. Как знал. Как знал.

— Далеко собралась? — стараясь не испугать «будущую» беглянку, тихим голосом сказал я, облокотившись на косяк двери. Ника подпрыгнула на месте, и глаза зажмурила, открывая и закрывая их. Словно не верила, что я стою перед ней, а не моя самая удачная проекция.

Подошел к ней, и забрал потертую сумку, которая у нее была в ту ночь, когда она почти сломала ногу, и случился пожар в общаге подруги. Как я запомнил? Элементарно, почти все ее вещи я лично выбирал на популярных сайтах. Черт, о таком ведь и никому не расскажешь. Кто узнает, засмеет. Сам Морозов шарит в паутине, выискивая оттуда маленькое кружево, и черный атлас. Но, плевать мне на это. Я ж для себя старался. Для своей зрительной радости.

— Что ты… Что ты здесь делаешь? — промямлила белка, все еще не веря своим глазам. Так смотрела на меня, словно увидела, как сам Люцифер открывает врата ада и направляется в ее сторону.

Когда за руку ее взял и от комода отвел, сопротивляться Ника не стала. К моему огромному сожалению. Мои ладони, так и чесались, оторвать ее от пола, и на плечо закинуть, попутно звонко хлопая по упругой заднице.

— Ты не должен быть здесь. — Видел, как белка пытается скрыть свою обиду, изображая из себя чертового железного человека. Будто ей плевать на все, и она просто решила на ночь глядя, в квартире порядок навести. Но вот красные глаза скрыть не смогла. Размазанная тушь сама за себя говорила. Пока я выжимал из машины максимальную скорость, белка тут слезы в три ручья заливала. — Уезжай. Еще успеешь на свой рейс. Не переживай, Карла там тебя у трапа дожидаться будет. Как верная собачка, не уйдет без хозяина.

— Все сказала, или есть еще парочка тупорылых идей насчет моего кобелиного характера? Ты говори, пока я придумываю, в каких позах буду выбивать из тебя дурь. — Обиженная Ника тяжело задышала. Ее грудь, обтянутая тонким топом, медленно покачивалась в такт грудной клетки. Еще бы вчера от такой картинки перед глазами, я, не задумываясь, с легкостью разорвал бы этот клочок ткани. Потом бы схватил белку под задницу, и утащил в спальню, где воплотил бы все свои желания.

Чертова Каролина с ее неумением закрывать свой рот и молчать.

Чертов аноним, который уже скоро перестанет быть таким. А, именно это потом узнаю у Ники. Сейчас появилось огромное желание выбить зубы этому разговорчивому существу. Вырвать язык «доброжелателю», из-за которого на нас свалилась куча дерьма.

Это потом.

На повестки дня госпожа Белова, которая, кажется, действительно собралась от меня съехать.

Глава 19

— Мне нечего тебе говорить. Все и так уже сказано.

— Представь, что я тупой. И объясни идиоту, из-за чего у нас тут ночные сборы? Белка, скажу сразу, у меня настолько паршивое настроение, что я не потяну выноса мозга и тем более поедания его чайной ложечкой.

— А представлять и не нужно. Ты и так идиот, раз решил вернуться к своей бывшей. — Ну вот, хоть эмоции свои показала. Правда, к таким словам я был немного не готов. — Что? Любовь проснулась? Или она и не засыпала никогда?

— Я, вообще, любвеобильный парень. — В глазах белки появилось отвращение, и я был готово самого себя об стену долбануть, за эту неудачную шутку.

Уже открыл рот, чтобы извиниться, как почувствовал легкий удар в грудь. Не сильный толчок, но я его не предвидел, поэтому сделал шаг назад, выпускаю пленницу из кольца замкнутых рук. Ника, воспользовавшись этим, отбежала от меня к окну, и со злостью посмотрела прямо в глаза.

В глазах этих злость, не обида, не ненависть, а самая искренняя злость. Она смотрела на меня своим взглядом, из которого искры в разные стороны сыпались. Такие, будто кто-то подлетел к солнцу и начал бить по нему наковальней. А я смотрю, и еле сдерживаю улыбку на лице.

Рассерженная Ника? Что-то новенькое. Что-то непонятное, неисследованное, не опробованное.

Снова взгляд за ее грудь зацепился. Снова все слова проклятий. Несмотря на всю ситуацию, несмотря на этот сложный разговор, в штанах стало моментально тесно.

— Белка, если твои сиськи так и будут продолжать маячить у меня перед глазами, то клянусь, разговор наш отложится на длительное время.

Не врал. Был уверен, что прямо сейчас же подскочу к ней, и на хрен разорву всю одежду, которая мешает мне видеть безупречное тело.

— Иди и смотри на сиськи своей Каролины.

— Ник, ну, ты ведь не глупая. Должна понимать, что мне Карлуха и даром не нужна. Выкидывай из красивой головки бредовые мысли и обиды, и начинай раздеваться.

— Так я тебе и поверила. Сначала мне звонит Озерин, рассказывая, что ты решил развлечься со своей бывшей, за следом я звоню тебе, и что я слышу? — на последних словах она воскликнула.

— Что же? — вторя ее интонации, с ужасом воскликнул в ответ.

— Егор, хватит! Хватит издеваться. Прекрати делать вид, что ничего не происходит.

— Белка, так ничего и не происхо… — И тут я зацепился за ее слова. Сначала, не обратил внимания на знакомую фамилию, но с поздним зажиганием, смысл ее слов дошел до меня. — Значит, вот кто у нас такой разговорчивый? Щенок-Озерин решил мне под дверь нагадить!

Щелчок! И мой воспаленный мозг рисует картину, как я отрываю ему яйца. Щелчок! И я вижу, как он корчится от боли, умоляя пожалеть его. Щелчок! И я отправляю слизняка к родной мамочке.

Чертов урод, решил ударить по руке, которая его кормит.

— Разговор бывших влюбленных? И, какие еще новости тебе поведал наш маменькин сыночек? — Старался не пугать белку своей злостью, поэтому пытался сдержать этот неожиданный нервоз. Одна мысль, что Озерин подходил к Нике, мгновенно разжигала кратер ненависти. Внутри все пылало, словно кто-то облил все кишки керосином, а сверху бросил окурок. Белка моя. И никто не имеет права, находится рядом с ней. Только я. Я один. И мне легче откусить себе руку, чем позволить ей уйти. Нет. Никогда.