Близость

С чувством полного бессилия падаю на колени рядом со спящей сестрой. Не в силах побороть желание, дотрагиваюсь до её мягких волос. Легонько, чтобы не разбудить, провожу кончиками пальцев по бархатной коже, а потом наклоняюсь к ложбинке над левым ушком и втягиваю её аромат. Запах ванили и детского мыла заполняет всё моё нутро. Аромат, на который я подсел, как на наркотик, без которого меня ломает, как конченного героинщика. Уже чувствую как накатывает, как начинает гореть тело, от желания обладать моей девочкой. Голодный зверь внутри меня рычит, мечется, в маниакальном припадке, пытаясь сорваться с цепи. Нужно уходить отсюда, быстрее, сейчас же, пока не стало слишком поздно, пока не произошло непоправимое.

Андрей

Вскакиваю с колен и вылетаю из комнаты сестры. Тяжело дыша приваливаюсь к стене, пытаясь унять возбуждение, такое сильное, какое я не испытывал никогда в своей жизни. Никогда ни одну женщину я не желал так, как Катю. Да мне, блять, противно даже сравнивать её с другой, потому что моя девочка самая лучшая, особенная, не такая как все эти шлюхи, виляющие задом, как шавки хвостом.

Нельзя. Нельзя думать о ней как о женщине. Она моя сестра. Моя МАЛЕНЬКАЯ, НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЯЯ РОДНАЯ СЕСТРА! А я… я просто больной извращенец. Я должен заботиться о ней, воспитывать, заменить для неё мать и отца, оберегать от ошибок. А я вместо этого мечтаю о том, как она окажется в моей постели, как я сделаю её своей. Представляю, как она будет стонать, ловить пухлыми сочными губками воздух, извиваться подо мной, пока я буду брать её, доводить до изнеможения, ласкать её тело… Чёрт! Меня надо лечить, изолировать от общества, запереть в одиночной камере и никогда…никогда не подпускать к Кате. Такому больному ублюдку, как я не место рядом с ней, с моей чистой невинной малышкой. И не будь я таким конченым уродом, я бы так и сделал. Отселил бы сестру подальше от себя, снял бы ей квартиру, приставил охрану, Марию Ивановна, в конце концов, с ней поселил, чтобы заботилась о моём Котёнке. Но я настолько жалок и эгоистичен, что не смогу этого сделать. Мне невыносима даже мысль о том, что её не будет рядом со мной. Что я не буду видеть её безупречного лица, слышать её мелодичный голос. Я просто умру без этого. Я и так не понимаю, как не подох за эти одиннадцать лет вдали от моей малышки.

Но всё же я должен в первую очередь думать о сестре. О том, как будет лучше для неё. Кате не нужно всё это дерьмо, не нужно знать о моём уродстве. Пусть это останется во мне, со мной, я запрячу это так далеко, как только возможно, она никогда не узнает о том, на сколько непоправимо я болен. Ей нужен рядом заботливый любящий брат, и я им стану. Сделаю всё для счастья моей малышки. Буду её плечом, когда ей нужна будет опора, жилеткой, в которую она сможет спрятать свои слёзы, хотя я не допущу их появления. Стану её верным псом, цербером, охраняющим ото всех, кто может навредить ей, от себя в первую очередь…

Да, я определённо дам Кате всё это, всё, что ей будет нужно для счастья. Но мне необходимо время. Время, чтобы успокоиться, прийти в себя, принять то, что есть и смириться с тем, как должно быть. Мне нужно время, а значит пока что необходимо ограничить наше с Катей общение. Дать себе возможность успокоиться, научиться общаться с младшей сестрой так, как подобает старшему брату, как должен общаться опекун со своей подопечной.

Лёгкие начинают гореть, требуя восполнить недостаток никотина, поэтому я захожу в спальню, одеваю спортивные штаны и футболку и выхожу на балкон. Совсем скоро лето передаст эстафетную палку осени, и ночи становятся довольно прохладными. Но сейчас это как раз то, что мне нужно. Хотя, кого я обманываю, ледяной душ не помог, и холодный воздух тоже не поможет. Не без наслаждения делаю первую затяжку, заполняя лёгкие тягучим дымом и выдыхаю белое облако в пустоту, стараясь не думать о сестре, мирно спящей в соседней комнате. В кармане начинает вибрировать телефон. Вытаскиваю и вижу, как на дисплее загорается «Сивый». Странно… Игорь никогда не звонит в такое время без необходимости.

— Да — бросаю в трубку, прижимая к уху телефон.

— Сокол, тут такое дело… — начинает издалека — я конечно арабов нахуй-то послал, как ты мне и сказал… Но они по ходу по-русски не поняли, а по-турецки я матом, прости, не умею.

— Ты чё, обдолбался чтоли? — начинаю злиться, потому что Игорь порит какую-то откровенную хуйню.

— Да блять, если бы обдолбался… — начинает раздражаться друг — Тут Рашид со своими шестёрками приехал. Базарить сказал будет только с тобой.

Блять… ну что эти ёбаные турки не понятливые-то такие, а? Я уже в сотый раз отклоняю предложение по сбыту оружия, но Рашид, сука, настойчивый оказался. Никак понимать не хочет.

— Пол часа — отвечаю коротко и скидываю звонок.

Андрей

Спустя двадцать минут я уже в клубе, сижу за столом в своём рабочем кабинете и холодным взглядом взираю на высокого крупного мужчину с лёгкой проседью волос, восточной наружности.

— Андрей Петрович, — голос араба низкий, с сильным акцентом — мы же к Вам со всей душой, а Вы так грубо отказываетесь. — с мнимой вежливостью продолжает Рашид. Перевожу взгляд на двух амбалов дежурящих возле двери, сжимающих в руках стволы и всем своим видом демонстрирующих мне их «душевность» — Давайте напрямую, Андрей Петрович. Что именно Вас не устраивает в нашем предложении? Может быть цена? Что ж, мы открыты для переговоров.

— Господин Аль Аббас — прерываю его монолог. — Вы же серьёзный умный человек, и должны понимать, что если бы дело было в стоимости за услуги, я бы не ломался тут перед Вами, как целка перед первым разом. — продолжаю стальным голосом, вкладывая в него всю свою уверенность. С такими людьми как Рашид нужно быть жёстким, уверенным в том, что говоришь, они понимают только силу, это я усёк ещё по малолетке. — Возможно мой человек говорил с Вами недостаточно убедительно, — киваю в сторону Сивого, сидящего рядом в кресле — тогда я попробую объяснить более доступно. Сотрудничества не будет. Ни на каких условиях. Терроризм, видите ли, противоречит моим моральным принципам. Понимаю, что в это сложно поверить, но к Вашему несчастью, они у меня есть.

— Ну что Вы, господин Соколов, разве я похож на террориста — разводит руками мужчина, как бы предлагая приглядеться к нему внимательнее. На нём строгий деловой костюм, резко контрастирующей с внешностью. Гораздо больше ему подошли бы кандура и гафия [1] . — Я всего лишь бизнесмен.

— И тем не менее. — продолжаю с нажимом. — Меня вполне устраивает доход, который я имею сейчас. В качестве извинения за неоправданные ожидания, предлагаю Вам и Вашим друзьям — прохожусь глазами по охране Рашида — провести время в моём заведении. Разумеется, за мой счёт. Пит-босс [2] проследит, чтобы Вам выдали фишки.

1

элементы традиционной одежды арабских мужчин

2

управляющий в казино

Турок медленно встаёт из за стола. Выражение его лица ровное, абсолютно спокойное, ничем не выдаёт мыслей, наполняющих его голову в данный момент.

— Благодарю Вас, Андрей Петрович. — вежливо улыбается араб, но только одними губами, глаза мужчины при этом остаются холодными — Вынужден отказаться от Вашего жеста вежливости. У меня через час следующая встреча, и она, к сожалению, не из самых приятных. Видите ли, один мой партнёр решил меня кинуть. — Рашид продолжает говорить, ни на секунду при этом не разрыва со мной зрительного контакта. Я тоже не отвожу взгляд. Всё это напоминает мне детскую игру в "кто первый отвернётся", но в отличие от неё, ставки в нашей гораздо выше — а я такого не прощаю. — на этих словах турок начинает медленно двигаться в сторону выхода. Уже на пороге оборачивается и с холодным выражением лица добавляет стальным голосом — До свидания, Андрей Петрович. Берегите себя. — после чего удаляется, забирая с собой свиту.

Глава 6. Катя

"Величайшие события — это не наши самые шумные, а наши самые тихие часы." Фридрих Ницше

Эта ночь никогда не закончится, И тебе не хватает терпения. Я дарю тебе одиночество На стекле в твоем отражении. Я дарю тебе одиночество На стекле в твоем отражении.

Звери

С момента событий, произошедших в моей спальне между мной и Андреем, прошла уже целая неделя. Всё это время брат со мной почти не разговаривает. Максимум, что мне достаётся — это холодное приветствие с утра и такое же пожелание спокойной ночи вечером, и то не всегда. Не понимаю, что послужило такой кардинальной смене отношения ко мне, ведь ещё недавно Андрей всеми силами пытался наладить со мной контакт, а теперь словно сам отталкивает от себя. Чувствую, как он напрягается, стоит мне оказаться рядом, как спешит скорее покинуть комнату, в которой мы оказываемся вместе. Старательно убеждаю себя в том, что так для меня даже лучше. И вообще-то, если разобраться, так оно и есть. Зато теперь Андрей наконец-таки честен со мной, перестал изображать мнимую заботу. И мне, в свою очередь, будет гораздо легче уйти из этого дома, будучи уверенной, что я здесь ровным счётом никому не нужна. Теперь я ещё сильнее этого хочу. Мне невыносимо смотреть, как он каждый раз отводит глаза, стоит нам случайно встретиться взглядами, как напряжённо играет желваками, если я оказываюсь слишком близко к нему. Словно ему противно моё присутствие рядом…

Андрей перестал общаться со мной, зато с небывалой активностью посвятил всё своё внимание силиконовой Кристине. Каждую ночь он таскает свою порно-невесту в спальню. Каждую ночь я затыкаю уши наушниками, делая музыку на максимум. Но даже это не помогает заглушить стоны, издаваемые из соседней комнаты. Боже, она явно пересмотрела порно роликов. Неужели этот процесс может быть настолько приятным, что невозможно сдержать криков? Нет, ну ладно ещё стонать, но эта ненормальная же во всё горло орёт!