Блог

Детям Мси Панк, естественно, сразу полюбился. Для начала Савва и Нюша пытались разорвать его пополам, потом Анфиса постригла ему когти, а Дуся засунула ему в ухо оранжевый, нафталиновый шарик, достать добром не смогла и при пособничестве Вари держала котика четверть часа под струей кипятка, пока шарик не растворился сам. Естественно, вскоре Мси Панк прибежал ко мне, и на время, пока дети не уснули, я запер его в сейфе, где по усталости и забыл до утра. Так вот, малыми шагами, мы с ним преодолели отчужденность и наладили земляческие отношения. Именно тогда и начала чесаться матушка. У матушки вообще все вовремя. Как нельзя кстати. После пяти принятых душей и овощной диеты она сказала: «Я тебе выбирать между собой и котом не дам».

— Правильно, — говорю. — Ты ответ знаешь.

— Так вот, — продолжила владычица сердца моего, — завтра я сделаю анализы и, если я чешусь от кота, то это...

Само собой, анализы показали жуткую аллергенность. Приговор Мси Панку был подписан. Но жизнь, как известно, милосердная к котам, подкинула нам знакомство с супругами, фанатично любящими бесплатных породистых теплокровных. Через день Мси Панку пришлось от нас съехать в Химки. Судя по поведению новых хозяев, правда, виденных мною мельком, остаток своей жизни милый зверь посвятит делам срамным, но у животных не осудительным. Никогда еще не видел такого энтузиазма при оттягивании яичек у полугодовалого котенка. При этом огромные голубые глаза Мси Панка, удивленно смотрели на меня.

Хотелось погладить его по загривку и сказать: а что делать!? Каждый из нас когда-то прошел через это. У меня, например, армия в голове.

Такая вот картина и осталась в памяти на всю жизнь: отражение в зеркале заднего вида хохочущих взрослых людей, разглядывающих на солнце растопыренного, аки упыря, Мси Панка.

Однако вернусь к Маше Голубкиной и собачьему жиру. Маше невмоготу захотелось в монастырь съездить, для утверждения православных позиций, а дома две собаки. Голубкина голову долго не ломала и позвонила матушке. Та ей про аллергию, а Маша типа: вам все равно терять нечего.

Матушка неделю по ночам читала душевно-облегчительные псалмы, и было ей чудо — Голубкина сжалилась и кому-то еще собак отдала, а матушке сказала: «Это тебе, мать, подарок к Светлому Христову Воскресению».

— Честное слово, так приятно... так приятно! — всхлипывала вечером того же дня моя лебедица. — Никто мне подарка лучше не делал!

Я тоже вдохновился ее радостью и по случаю купил Маше Голубкиной бутылочку собачьего жира. Когда она узнала, что это при ревматизме помогает, то очень благодарила.

Мордор

Люди думают. Их ментальный хаос сложно систематизировать, но, в своей чувственной составляющей, у подавляющего большинства, это означает следующее:

(Литературная адаптация) Неужели стало теплее!? Продавщицы у своих палаток поливают асфальт из пластиковых бутылок просроченной минеральной водой. Тишину над ночными дорогами то и дело рвет в клочья хриплый рокот "Харлей Девидсона". Воля к жизни, в ее практической реализации, требует последней. Хочется сладких, ночных кошмаров и предрассветных безумств. Взлететь над городом, шурша перепончатыми крыльями, спикировать в направлении мерцающих неоном проспектов, вырвать из толпы, на веранде элитного ночного клуба, свежую человеческую особь, стремительно взмыть с ней в холод стратосферы, одним рывком разорвать на части и умиленно наблюдать, как их сносит потоком ветра в сторону пригородного леса. Нырнуть тенью в душную бездну подземных, городских коммуникаций, поплыть теплой дымкой над жирной водой в сточной канаве, просочиться через вентиляционную шахту в опиумный притон и напевать до рассвета колыбельную смертельно опьяненной первокурснице. Сверкнуть зеленым пунктиром по оптоволоконному кабелю в компьютер сонному оператору сотовой связи, обжечь пальцы лежащие на клавиатуре, принуждая выплеснуть остывший кофе на нее и, хохоча, отразиться напоследок в разширяющихся зрачках завсегдатая интернет рерурсов сомнительного содержания. Разве ни об этом мечтает каждый обладающий жизнью!? Можно ли вообще почувствовать себя живым, не находясь среди мертвых?

Вот о чем думают люди или, точнее их персональные демоны.

И демоны ждут сигнала. Им скучно. Они устали от жеманной неопределенности, отравленных розничным гламуром, жителей мегаполиса. Демонов гламур выводит из себя. Гламур уместен в похоронном бюро, ну уж ни как ни на улицах города, оживающего после липкой зимы. Все усилия тьмы направленны на разработку системы сохранения и загрузки. Ах, если бы эта опция была доступна людям уже сейчас! Кто бы не задушил родную мать и не промял бы указательным пальцем собственному двухмесячному ребенку темя? Но люди боятся быть счастливыми прямо сейчас, без гарантий собственной безопасности. Страх смерти удерживает их от самих себя. И так всю историю существования человеческого рода: воля к жизни уравновешивается страхом смерти. Как это гармонично! Единственный способ вырваться из этого порочного круга - подавить волю и этим растворить страх. И что нам тогда останется? Ничего! Безцветный, равнодушный, плоский мирок, где единственным побуждающим мотивом будет его возможное отсутствие. Как уничтожить ненавистный мотив? Как смириться со светом? Только стать им. Жить по вымышленной ангелами схеме. Попытаться найти в ней место для проявления человеческого. Обернуть собственную тягу к разрушению на себя. Подчинить желание убивать кого-то, в желание умереть ради кого-то.

Это логично, поэтому демоны сторонятся логики и отвлекают своих двуногих носителей отсутствием достаточного времени на самосозерцание. Торопят жить, словно жизнь - временное явление, хотя без жизни нет времени.

Как это просто, как очевидно!

О том, о чем думают люди можно судить по окружающей нас реальности. Толкиен назвал наш мир Мордором. Из всех вариантов реальности мы выбрали самый гармоничный для нас. И нет способа призвать нас обратить глаза внутрь души. Выудить со дна уютные, детские фантазии о сказочном будущем и запустить реальность в этом направлении. Те кому это удается, тут же покидают нас, перемещаясь в соседние секторы бытийности, оставляя после себя только телесную оболочку для сохранения баланса в текущей действительности. Впрочем они даже об этом не подозревают. Сколько их среди нас? Каждый третий или каждый второй, или вообще все, кроме меня? Или я тоже..? Нет ни до такой степени. Я был вчера у дочки на концерте, где она пела под гитару песню Виктора Цоя "Звезда по имени Солнце". Слезы увлажнили мои ланиты. Находясь в стадии перманентного перезаёма, я помог небольшой суммой непутевой соседке. Я сфотографировал закат на камеру мобильного телефона. Меня смешит столь милый сердцу сотрудников ГИБДД слоган "Чистому городу - чистый автомобиль". Нет, я еще нет.

P.S. Пока нет.

Посткриптум № 2

Птицы прилетают на месяц позже. Мир меняется. Почему я так делаю? Не знаю, просто мне нравятся перемены. При этом я могу сетовать на отсутствие голубого неба над городом, печалиться по поводу нестабильного заработка, страдать от потери близкого человека, но мой дух, алчный до изменений, выбирает в пространстве бытийности незнакомые дороги. Так странно знать, что мой лучший друг, умерший два месяца назад от цирроза печени, в другом секторе пространства продолжает скрываться от мира на заброшенных дачах в Щелково и пишет свой бесконечный сценарий о любви иконописца Дионисия и княжны Хельги. Когда окончательно сойдет снег, надо найти могилу. Интересно. Наверно, это будет серая бетонная плитка с отколотым углом и трафаретной надписью «золотянкой». Выбор друга священен. «Почвенник» елки! С простыми людьми ему надо. Где они — простые? Я не встречал. Путаные — сплошь и рядом, спящие — девять из десяти, а простые!? Это невозможно. Это подразумевает линейный сценарий в абсолютно изолированном секторе бытийности и как данность — отсутствие свободы. Что ересь и недопонимание. Так что пусть лучше птицы на месяц позже прилетают, а мой асоциальный друг продолжает где-то писать сценарий.

P.S.

КУЛИЧИ

Радовались мы и дивились в преддверии главного православного праздника. Дивились простоте родного народа. Накупили простые люди до Пасхи куличей в мини-маркетах и тут же, не дожидаясь Светлого Христова Воскресения, съели. Серьезные торговые точки, по сговору, пригласили местных священников куличи освящать прямо в торговых залах. Для отцов в том греха нет, по уставу можно. Объявления о божественной акции за три дня вывесили. Куличей тьма ушла.

ПОРНО

За неделю до праздника, захлебываясь от восторга, братья по служению рассказали, как нас с матушкой осудили в радиопередаче «Радонеж» за распространение порнографии и вообще. Будучи человеком любознательным, я извлек из Интернета аудиозапись передачи. Передачу вела патриотически настроенная, по ее мнению, русская журналистка Лина Мкртчан. До своего триумфального появления на базарной площади средневолнового эфира Лина Мкртчан давала чревовещательные концерты духовной музыки. Помню, я тоже принимал участие в дружеских диспутах: какой частью тела пела Лина? Бывшей чревовещательнице в эфире посильно резонировали несколько тусклых персоналий, имеющих отношение к Церкви как общественному институту. Лепили не в бровь, а в глаз. «Свой дьявольский план Охлобыстин задумал еще до того, как стал священником, в десять лет, — обличала госпожа Мкртчан, — разрушал основание Святой Православной Церкви. И я, как известная русская монархистка, призываю всех его спонсоров денег ему не давать. Деньги можно переводить на счет нашей передачи. Ему не переводить. Ни ему, ни его так называемой матушке, которая снялась голой на обложке «СПИД-инфо», а у нее за спиной была икона Пресвятой Богородицы». Эва как! — подумал я, и побежал в ближайший ларек «Союзпечати». Но нужного номера не нашел. Остаток вечера провел в Сети, изучая обложки журнала на домашней странице «СПИД-инфо». Но тоже ничего не нашел. Пришлось матушке напрямую вопрос задать: «Матушка, ты случайно голяком нигде не фотографировалась?» Возлюбленная моя оскорбленно фыркнула, отказалась со мной лакомиться «молочным оолонгом» и ушла детям читать Святое Евангелие. Такие вот были постовые искушения. Слава Богу за все!

Постскриптумы

«Если действия и противодействия равны, то самое простое предположение будет самым верным»

 «Бритва» Окама

Своей пастве я советую: если вы не приготовили для нештатной ситуации благочестивую цитату, всегда можно воспользоваться заветом: будь реалистом. Перед тем как поехать в госпиталь Бурденко и умереть в приемном отделении, ожидая пока приготовят генеральскую палату, мой семидесятилетний отец мне так и сказал: будь реалистом. Это было не напутствие, хотя... Нет, не напутствие. Папа не был сентиментален. Папа был военный хирург и за три войны спас такое количество жизней, что мог себе позволить остаться циником. Да, это не было напутствие, наверно, поэтому я и воспользовался его советом. Быть реалистом сложно. В первую очередь потому, что ты понимаешь: невозможно одинаково хорошо разбираться в нескольких вопросах. Максимум в одном. И путь реалиста — принципиальный дилетантизм. Бесконечно смешны упертые персоналии, пытающиеся доказать свою состоятельность и в аляповатых областях изящного, и на мрачных территориях сопромата. Это невозможно. Это эволюционное противоречие. Человек взял палку либо для того, чтобы натереть искру, либо чтобы нарисовать бизона. Да, он сделал этой палкой и то и другое, но что-то он сделал первым. Так что не стоит стыдиться своей природы. Мы такие. Ни муравьями, ни осами, ни скумбрией нам не стать. Каждый сам за себя. Поэтому мы захватили земной шар и ни с кем не хотим делиться. Каждый из нас лучший в чем-то, важно выяснить в чем. Вот предположим: я лучший в области современной эссеистики. Если найдется кто-то, кто докажет мне обратное, я ему буду чрезвычайно признателен и тут же пущусь в азартные поиски себя настоящего. Прежние конкуренты были неубедительны. Кто-то любил себя больше слова, кто-то любил слово больше себя. Порочный путь. Чтобы владеть словом, нужно им стать. Закон неовербализма. А все исключения обычно выносят в постскриптум.

P.S.

Топоры

Мой старинный друг, человек столь же состоятельный, сколь и мудрый, метал у себя в усадьбе поутру топоры. Я тоже несколько раз метнул, но получилось неловко. Два топора сломал. И вот, сам того не желая, вспомнил: у Янковского рак, он из Германии уехал, денег не хватило на полный курс, Госкино обещало выделить, но...

— Свяжись с ним, я все оплачу, — сказал друг, запуская очередной топор в дерево. — Волшебников и так не осталось.