Блокадник

– А что сообщили-то? – как будто очнулась Надежда Антоновна.

– Молотов выступал, сказал, сегодня в четыре утра Германия на нас напала…

Тетя Надя недоверчиво нахмурилась.

– У нас же с ними мирный договор…

Петя тоже хотел что-то спросить, но тут ожила черная «тарелка» репродуктора. Раздались знакомые позывные на мотив «От Москвы до самых до окраин…» – это означало, что трансляция ведется на весь Советский Союз. Толпа замолкла. А затем послышался голос диктора Юрия Левитана, повторившего прозвучавшее меньше часа назад обращение народного комиссара иностранных дел Молотова. Левитан же затем повторял этот текст в эфире Всесоюзного радио каждый час:

– Внимание, говорит Москва! Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в четыре часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!

И в эти минуты жизнь многих миллионов людей навсегда разделилась на «до» и «после»…

Глава 11

Через несколько дней почтальон Палыч привез на велосипеде из районного сельсовета повестки о мобилизации. Наутро всех молодых мужиков и парней собрали у почты, подъехал военный грузовик. Немолодой офицер торопливо проверил документы, подбадривающие друг друга шутками новобранцы набились в кузов. Провожавшие женщины рыдали в голос. Колхозный плотник, весельчак Антоха, крикнул молодой жене:

– Да не реви, глупая! Через месяц германцев перебьем и вернемся! Делов-то… И соскучиться не успеешь!..

Война шла вовсю, но до опустевшего Борщова доходили лишь новости, которые сообщал репродуктор на почте. И новости эти были совсем не те, что ожидались. Люди растерянно переглядывались, но вслух делиться мнениями опасались. А если разобраться, что неожиданного было в этой войне? Советских людей готовили к какой-нибудь войне с детства. В школе огромное внимание уделялось нормативам ГТО – «Готов к труду и обороне». По радио, с экранов кинотеатров только и говорилось, что кругом враги – внешние и внутренние, которые денно и нощно строят планы коварного нападения. Все кишит шпионами, которых надо разоблачать и истреблять, пока они не истребили нас. Популярнейшие песни: «Если завтра война», «Тучи над городом встали» – о надвигающейся битве с врагами, к которой надо быть готовым. Битва предполагалась по единственному возможному сценарию: врагов много, они коварно нападают, но мы побеждаем всех разом и моментально. В общем, народ был психологически готов к войне. Но не готов к тому сценарию, по которому все развивалось в реальности.

В последние годы перед войной из рупоров заученно твердили: «ни пяди своей земли не отдадим», «если вдруг война и случится, воевать будем только на чужой территории». Теперь же диктор трагическим голосом зачитывал сводки о тяжелых боях, отступлениях и потерях наших войск. Эти сообщения слушали в подавленном молчании – осознавать происходящее было неимоверно тяжело, некоторые просто не верили, что Красная армия может отступать от каких-то немцев. И никто тогда еще не мог представить в полной мере, какая чудовищная трагедия ждет и без того измученный стахановским трудом, плохими бытовыми условиями и репрессиями многострадальный народ…

Палыч регулярно наведывался на станцию, но тамошние тоже имели о происходящем крайне скупую информацию. Можно было подумать, сведения о войне засекречены. Газеты по какой-то причине не выходили вовсе, а распространявшиеся шепотом слухи были так ужасны, что их и повторять боялись.

Вместе с тем жизнь в деревне продолжала катиться по инерции, словно ничего особенного и не произошло. Прошел слух, что в лесу появились первые грибы-колосовики. Петя с теткой и Ольга Васильевна с дочкой тут же решили сходить на разведку. С ними увязалась и местная бабулька. Погода стояла сухая и жаркая, сделали большой круг по лесу, но никаких грибов не нашли. На обратном пути, уже недалеко от деревни, остановились на поляне, и тут из леса вышел к ним странный человек.

Высокий, крепкого сложения, лет тридцати с небольшим. Рыжеватый, коротко стриженный, лицо мясистое, а взгляд очень неприятный, какой-то сверлящий. Одет в темно-синий комбинезон с ремешками и пряжками – Петя видел похожие на парашютистах из авиашколы в Юрьеве. Кепка со странным маленьким козырьком, на ногах высокие ботинки на толстой рифленой подошве. Незнакомец подошел, снял кепку.

– Здравствуйте, товарищи! – Он улыбался, а глаза оставались колючими. – Я пастух, из Белого. Сбежавшую корову ищу, не встречалась ли вам случайно?

Что-то в его словах не понравилось Надежде Антоновне – то ли совсем не пастушеский лексикон, то ли какой-то фальшивый вежливо-вкрадчивый выговор.

– А как же ты сюда из Белого попал, мил человек? – поинтересовалась она. – Белое-то черт знает где, пешком и не дойти через лес…

Мужчина еще шире заулыбался, но при этом непроизвольно стиснул в руке кепку.

– Так говорю же: корова пропала. Давно уж ищу…

– А что ж в армию-то не призвали? – продолжала пытать тетя Надя. Но ответ последовал без заминки:

– Сказали, не годен…

Тут внезапно вмешалась бабка:

– И где ж это пастухам такую одежу дают? – Она попыталась пощупать материал на рукаве комбинезона. – Прям как у летчика!..

– Это нам в Белом колхоз выдал, – уверенным тоном сообщил незнакомец. И тут же перевел тему. – А Борщово тут недалеко?

– Недалече теперь, вот уж рядом оно, – зачастила бабка и махнула рукой, указывая направление. Следующий вопрос «пастуха» и вовсе поверг всех в удивление.

– А воду из реки здесь можно пить?

Тетя Надя с Ольгой Васильевной переглянулись, а бабулька простодушно закивала:

– Да отчего ж не пить, хороша водица в Оредеже нашем. Но еще лучше – в колодцах, а колодец-то, почитай, на кажном дворе есть…

Ольга Васильевна пихнула ее локтем, и словоохотливая соседка умолкла. Пришелец задал последний вопрос, поставивший точку в сомнениях:

– А мужиков-то много в Борщове?

– Полным-полно мужиков! – почти выкрикнула Ольга Васильевна.

– И все охотники! – с вызовом дополнила Надежда Антоновна.

Петя растерянно смотрел на тетку: ему так же, как и ей, было хорошо известно, что в деревне из мужиков остались лишь хромой Семен, слепой дядя Егор, почтальон Палыч да старик из крайней избы. «Пастух» смерил женщин нехорошим взглядом, криво улыбнулся и, не прощаясь, удалился в лес почти бегом.

– Кто ж это таков был, Надюша? – подала голос оторопевшая бабка.

– Шпион германский, вот кто! А ты, Степановна, ему тут все карты открыла!

– А я сразу понял, что это парашютист! – обрадованно вскричал Петя. – У него костюм и ботинки как у парашютистов!