Блокпост под Идлибом

– Ладно. Не скажу ничего. Давайте о банде. Я могу поговорить с вождем, объяснить, что эти люди нужны вам. Но идти на захват придется вашим воинам. Мы подписали договор о неприменении силы и обязаны соблюдать его. Но проводник – это не воин. Здесь не будет нарушения договора. С вами могу пойти я. Те места мне очень хорошо известны. Или любой из наших охотников.

– Я подумаю. Пока говорить с вождем не надо.

– Как скажете.

Тут из малой комнаты вышел фельдшер.

Сахим вскочил и спросил дрожащим голосом:

– Ну и что там, доктор?

– Острое респираторное заболевание. Вызвано переохлаждением во время купания в ледяной воде. По-простому если сказать, то это простуда. Высокая температура, озноб и другие симптомы – результат борьбы иммунной системы с заболеванием. Я снизил температуру до тридцати восьми градусов. Еще сильнее опускать ее не надо. Пусть организм борется. Он молодой, справится. Хотя возможны осложнения. Это самое опасное. Несмертельно, но последствия могут быть тяжелыми. – Медик посмотрел на Самолова и продолжил: – Посему, товарищ старший лейтенант, парня надо наблюдать. Сюда мне ходить хлопотно. Да и по долгу службы я обязан постоянно находиться на посту. Так что придется переносить паренька к нам. Если возможно, с сиделкой. Так мы точно не упустим парня, и дня через три-четыре он поправится. Я его еще витаминами подкреплю. К тому же питание у нас калорийное, сбалансированное.

Самолов взглянул на Сахима и спросил:

– Отпустишь парня, отец?

– Конечно, какой может быть разговор. Я и Халиму уговорю побыть на вашем посту какое-то время.

– Нужна незамужняя женщина, чтобы не возникло неприятностей.

– Халима одинока.

– Сколько же ей лет?

– Двадцать два года недавно исполнилось.

– Но у вас же девушки рано выходят замуж. Почему Халима живет одна?

– Она была замужем за Али из нашего селения. Но прожили они вместе недолго. Что-то у них не получалось. Оба скрывали это, но ведь народ не обманешь. Оттого, наверное, Али и уехал в Дейр-эз-Зор. Там его брат Иса воевал, был офицером, командиром роты правительственных войск. В одном бою под минометным обстрелом погибли и Иса, и Али. В прошлом году это было. Так Халима осталась одна. Родить ребенка у них и не получилось. Женщины говорили, будто в этом причина разлада их семьи. Так что Халима совершенно свободна. Она не откажет нам, потому что любит Акрама если не как сына, то как брата.

– Парня нести надо будет, – сказал фельдшер.

– Об этом я позабочусь, – заверил его Сахим и спросил: – Когда понесем?

– Как будете готовы, так сразу и пойдем. Мне нужно поскорее ему капельницу поставить.

– Вы, господин доктор, присаживайтесь, а я пошел. Вернусь быстро. И спасибо вам большое. Наш народ добра никогда не забывает. – Хозяин дома ушел.

– Николай, ты уверен, что парень выздоровеет? – спросил Самолов.

– Вытащим, командир. Ничего особо страшного нет. А осложнений мы избежим. Вовремя отец обратился за помощью. Полежал бы парень еще дня два без лечения, и пневмония была бы ему обеспечена. В таких вот условиях вероятность смерти очень велика, процентов семьдесят. Впрочем, организм молодой. Но что теперь об этом.

– Да. Басмача совсем не слышно. Ты усыпил его, что ли?

– Малый сам уснул, когда я снизил ему температуру. Вот и хорошо. Не зря говорится, что сон – лучшее лекарство. Не беспокойся, командир, все будет в порядке. Наша дружба с племенем муали заметно укрепится, – проговорил фельдшер, улыбнулся и налил себе чаю, уже почти остывшего.

Сахим вернулся с молодой женщиной, прикрывавшей нижнюю часть лица платком. Ничего не поделаешь, таковы обычаи. Следом за ними в дом вошли двое крепких мужчин с носилками, позаимствованными, наверное, из сельского медпункта.

Они аккуратно положили Акрама на носилки, вытащили из дома и двинулись на блокпост. Караул был предупрежден. Процессию встретил заместитель командира взвода. Мужчины уложили мальчонку в отдельной комнате фельдшера и вышли.

Сахим задержался у входа и проговорил:

– Еще раз спасибо, офицер. Вы узнаете, насколько благодарным может быть народ муали, в том числе и я. А насчет захвата боевиков вы подумайте. Если решите, дайте только сигнал, и я сразу пойду к вождю. Абу Муржан мне не откажет.

– Подумаю, Карим. Я же обещал. За сына не беспокойся, за Халиму тоже. Они скоро вернутся к вам.

– Благодарность к русским живет в моем сердце. Хотя у вас настоящих русских совсем мало.

– В батальоне большинство составляют чеченцы и дагестанцы. Впрочем, у нас в стране не принято делить людей по национальному или религиозному признаку.

– Чеченцы? Кадыров?.. – воскликнул Сахим.

– Ты о Кадырове знаешь? – с удивлением спросил Самолов.

– Да, у нас многие о нем знают. А чеченцы – это настоящие воины. Люди из Алеппо приезжали, рассказывали, как после освобождения города там бесчинствовали банды местных мародеров и насильников. Да и игиловцев осталось немало, которые только личину сменили. А как чеченские батальоны в Алеппо вошли, все сразу и быстро изменилось. Они навели порядок в какие-то считаные дни. К ним за помощью люди обращаются гораздо чаще, чем к местной полиции. Чеченцы всегда решают все вопросы по справедливости.

– Русские тоже умеют воевать.

– Кто спорит? Это натовцы только бомбить горазды, а как попадут в оборот на твердой земле, так сразу руки поднимают и требуют к себе подобающего отношения. Мол, мы военнопленные. Обращайтесь с нами в соответствии с какими-то там международными конвенциями. А боевики этих самых конвенций не знают и откровенно плюют на них. Они запрашивают выкуп и режут пленным головы, если им не платят. У них с этим легко. Сволочи, собаки бешеные! Только не спрашивайте меня, офицер, почему наше племя не поддерживает Асада. Я вижу этот вопрос в ваших глазах.

– Я и не думал спрашивать, – заявил Самолов и улыбнулся.

– Думали. Есть причины. Но сейчас наш народ верит только вам, русским. Это все, пошел я. Вам отдыхать надо.

– Вас проводят.

Заместитель командира взвода вывел мужчин с территории блокпоста.

Самолов же прошагал в санитарный блок. Фельдшер в это время отошел на склад.

У кровати больного сидела молодая женщина. Платка на ней не было, черные густые длинные волосы рассыпались на плечи, спину. Она повернулась на шум шагов, посмотрела на Самолова и ничуть не смутилась.

Старший лейтенант замер. Такой красоты он никогда не видел. Она не бросалась в глаза, была не яркой, а какой-то незаметной, но заставляла сильнее стучать сердце.

Женщина мило улыбнулась и спросила:

– Что с вами, офицер?

– Вы говорите по-русски?

– Да, не так хорошо, как наш больной Акрам, но для общения вполне достаточно.

– Более чем. У вас все в порядке?

– Николай сказал, что принесет штатив капельницы. Мальчишке надо будет ввести какой-то препарат. Вот сижу и жду.

– Так, а где вторая кровать? Вам ведь тоже отдыхать надо.

– Да я и на полу могу. Дома так и сплю.

– Нет, это непорядок. – Старший лейтенант достал портативную радиостанцию: – Муса, отзовись!

– Я, командир!

– Не лег еще?

– Нет. Мне пришлось поднять пару человек. Сейчас они принесут в санитарный блок вторую кровать вместе с матрасом и постельными принадлежностями.

– Хорошо, что ты сам догадался.

– Я что, совсем без понятия?

– Добро, я в блоке.