Блокпост

– Готово. Извините, за некоторую бестактность, но… в общем, я решил оставить вас здесь. – Руслан на секунду задумался, затем проверил наручники на хирурге, потрепал его по щеке. – Да, оставить… На хрен вы мне нужны? Живите в березовой роще – кормите комаров. Потопал я, пожалуй…

– Не двигайтесь! Вы потеряли взрыватель!!! – зловеще прошептал хирург – в тоне его звучал неподдельный ужас.

– Не понял? – удивился Руслан, останавливаясь.

– Вы одной рукой щупали наручники, другой – пошлепали меня по щеке… У вас в руках его нет… – с надрывом прохрипел Бабинов. – Здесь темно!

Вы что, уронили взрыватель?

– А, вот оно что! – Руслан издевательски усмехнулся. – Я действительно уронил – как только пистолет ушел в поселок, этот долбаный взрыватель стал нам не нужен… Короче, я передумал ехать к вашему шефу. Я успел заочно изучить его очень хорошо – вот уж кто не поддался бы на такую детскую провокацию! Эх, Бабинов, Бабинов… Ну кто тебе сказал, мальчик мой, что у спецагентов международного сыска во всех углах пачками валяется взрывчатка? Ты что, смотришь преимущественно американские боевики?! Там врут все – ты не верь. Мы же не террористы какие, в конце концов. А потом – если даже рассуждать только в рамках здравого смысла, без ссылки на профессиональные аспекты: ужель ты веришь, что в наполовину выдавленном тюбике может находиться вещество, способное превратить в пар все живое в радиусе 200 метров? Ну, Бабинов… А по поводу рака сообщаю: каждый сотрудник нашей организации по физическим параметрам подбирается примерно так же, как кандидаты в отряд космонавтов. Ты, к примеру, не пробовал гулять по джунглям в одиночку, имея при себе только десантный нож? Не надо стонать – я знаю, что не пробовал… А по поводу комаров я пошутил – в твоем нагрудном кармане находится хорошее средство от комаров. Ты не был в Невинномысске? Чудесный город! Тамошний комбинат бытовой химии выпускает различные сорта такого рода взрывчатки. Если изловчишься, можешь натереться и с переменным успехом провести ночь. А шефу своему передай – он труп. Пусть закажет себе гроб. Все – бывай. – И агент направился к «Волге».

– Убью!!! Козел, бля, убью!!! – истошно заорал Бабинов, постигший весь трагикомизм дурацкого положения, в которое по своей доверчивости угодил. – Вернись, сними наручники – поговорим! Мы тебе бабки дадим – сколько хочешь…

Вернись!!!

– Вернулся. – Агент покопался в салоне «Волги» и действительно вернулся обратно. – Извини, старик, забыл совсем. – Он сноровисто запихал в рот пленника грязное солдатское полотенце, утрамбовал, на ощупь проверил результат своей работы, остался доволен и трусцой припустил к машине. Спустя несколько секунд заурчал двигатель, «Волга» плавно тронулась с места и поехала в сторону города.

Трудно описать выражение глаз Бабинова и вообще его состояние, которое вскоре закономерно вылилось в безобразное буйство, отягощенное пинанием невинной древесины и крепкими ударами черепа о предмет объятий. Вся эта процедура сопровождалась неистовым скорбным мычанием, впрочем, никому не слышным – глухомань…

10

Гроза постепенно утихала. Последние порывы ветра еще некоторое время настырно цеплялись за окрестные скалы, как пьяный дебошир, которого волокут за ноги из ресторана.

Наступил рассвет. Струйки мутной воды извилисто спешили к подножию горы, образуя в разных местах изрядные лужи. О том, чтобы преодолеть гряду по обычному пути, не могло быть и речи. Мокрая глина, пластами отставая от базальтового монолита, красно-бурым месивом покрывала весь склон. Придется идти в обход села, к другому, более пологому склону.

Взвалив свою ношу на плечи, старый диверсант не спеша тронулся в путь. Через полчаса он обогнул село и начал взбираться по южному склону, сравнительно более удобному для подъема.

Поднявшись над селом метров на пятнадцать, Себастьян остановился в зарослях вереска и окинул взглядом открывшуюся панораму. Несколько десятков домишек и вагончиков-бытовок, стиснутые в замкнутом пространстве склонами кратерообразной каменной гряды, были ему хорошо знакомы. На протяжении многих лет он наблюдал за этим селом, подслушивал разговоры горцев и видел, как строили в свое время каждый домик, помнит, когда притащили из предгорья тот или иной вагончик. Вон, кирпичного цвета, стоящий несколько на отшибе – там живет приемный отец Саида, такой же старик, как и он сам.

Сейчас у деда гостят молодожены: сын Саида Аюб и его жена Айна.

Они недавно поднялись сюда из долины к старейшине рода, чтобы оказать знаки внимания и немного подбодрить старика.

Увлекшись созерцанием панорамы «родного» села, старый диверсант не сразу заметил, что обстановка несколько изменилась. Со стороны перевала показались три БТР-80 без опознавательных знаков. Они медленно и почти бесшумно, с интервалом в пятьдесят метров, спускались к селу со стороны границы.

Себастьян замер в недоумении и потащил из мешка бинокль. До сих пор никто так пристально не интересовался «его» селом. Были обстрелы, вороватые очереди в ночи, не причинявшие особого вреда, как и везде. В других местах случалось: налеты, бои местного значения, захваты территории. Но здесь? В этом труднодоступном и никому не нужном горном селе? Странно…

Между тем, миновав седловину, бронетранспортеры расположились треугольником – таким образом, что все постройки оказались в секторе обстрела.

Из люков сноровисто повыскакивали бородатые парни в разномастном камуфляже и рассыпались по окраине, оцепив село полукольцом, – было их человек тридцать.

Что-то знакомое всколыхнулось в памяти старого диверсанта. Что-то, давно ушедшее в небытие… Тактика действий карательных отрядов СС? Однако… В смекалке камуфляжным парням не откажешь. Дорога, ведущая из предгорья в село, размыта, помощь в кратчайшие сроки не ожидается – минимум два часа. Раннее утро, все отдыхают после ненастной бессонной ночи. В селе практически отсутствуют вооруженные мужчины – активное сопротивление исключено… Что же здесь будет? Неужели сейчас, спустя десятки лет, старый диверсант увидит миниатюрную модель грандиозных карательных операций прошедшей великой войны?!

Себастьян не испытывал предрасположения ни к одной из сторон. Они все были для него одинаковые – горцы, и только… Но удивительно и странно было наблюдать в этом тихом горном краю ТАКОЕ… ***

На поезд Иван чуть не опоздал. Нужно было забрать «дипломат» из камеры хранения, которую именно в этот момент закрыли в связи с поимкой какого-то бича. Бич спрятал от собратьев по ремеслу две бутылки водки в камеру хранения, здраво рассудив, что лучше потратить незначительную сумму, добытую попрошайничеством, нежели рисковать, таская с собой такое добро. Спрятать-то спрятал, а комбинацию цифр забыл – вот и получился маленький ажиотаж, весьма разнообразивший постные будни сотрудников ЛОМА…

Как обычно, поезд уходил в Москву полупустой. Иван оказался в купе один – попутчиков в ближайшие четыре часа не ожидалось. Он осмотрел апартаменты, достал из «дипломата» спортивный костюм, переоделся. Разложил на столе нехитрые пожитки, пересчитал наличность – вместе с деньгами Вовца получалось что-то около восьми тысяч.

– Да ты у нас буржуй, парень! – удивился Иван. Таких денег он отродясь в руках не держал. – Хорошо с мерзавцами работать. Вот только башку продырявили, а так ничего, можно…

Уставившись в окно, он некоторое время попереживал по поводу Андрея, но скорбь была недолгой. Сыщика он практически не знал – чужой человек.

Жалко, конечно, парня, но увы – на войне как на войне. Придет время, и Пульмана с Бабиновым постигнет сия печальная участь. А оно обязательно придет – Руслан свое дело туго знает, да и он, Иван, каким-то чудом ускользнул из рук горячо обожаемого «дядечки» без дополнительной процедуры стерилизации. Так что не стоит впадать в уныние. Интересно, а если бы Пульман с «дядей» удосужились на прощание убрать из его памяти все, что касалось их деятельности? Что тогда?