Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Подумав, я остановила свой выбор на певце Павле Подаркине. Несмотря на некий гомосексуальный подтекст, он был очень даже ничего. Во-первых, ухоженный, стильный и смазливый. Во-вторых, ни грамма лишнего жира (трясущиеся, как сливочный пудинг, мужские животики вызывают у меня брезгливое отвращение). В-третьих – он звезда, VIP-персона, не чета какому-то студенту из никому не известного северного университета. В-четвертых, определяющим фактором стал его интерес к моей скромной персоне – Подаркин время от времени посматривал на меня и тепло улыбался.

Мы болтали, Подаркин рассказывал о закулисных курьезностях и обещал при случае бесплатно провести нас на концерт. Все остальные спокойно занимались своими делами: субтильный угрюмец чертил какие-то узоры палочкой на земле, Настасья, явно запавшая на кинопродюсера Армена, старательно его очаровывала, Лиана молча ела суп, манекенщицы приглушенно беседовали о чем-то своем… И вдруг я заметила, что взгляд каждого из них все чаще останавливается на мне. Как будто бы компания только изображала расслабленность, как будто бы вечернее меланхоличное поедание супа было лишь прикрытием для чего-то более важного, о чем нам с Настасьей рассказывать не собирались. Мне даже стало как-то не по себе – создавалось впечатление, что компания что-то ждет от меня. Хуже всех умела притворяться красавица Лиана, в ее глазах я с ужасом увидела неприкрытый голод.

Внимательный и голодный взгляд – мурашки по коже. Мне совершенно не к месту вспомнились страшные истории о вампирах и упырях – возможно, находись мы в привычных условиях Москвы, я бы развеяла нахлынувший страх внутренним циничным хохотком, но почему-то поднимающаяся из сырых ущелий пряная южная тьма полностью блокировала мое чувство юмора.

Эх, Настасья, во что мы с тобой опять ввязались?!

И тут же одернула саму себя – все в порядке, дурочка, успокой свои сомнения, делай, что они тебе говорят, Шурик плохого не посоветует…

Настасье же, похоже, было все равно – теперь уже было непонятно, кто кого обхаживает – Армен Настю или она его…

– А почему ты не ешь суп? – спросил Подаркин.

Вздрогнув, я посмотрела на неаппетитную остывшую жижу. С детства питаю нелюбовь к супам, видимо, из-за того, что болезненно-худенькую меня ими старательно пичкали. К тому же, адреналин новых впечатлений был куда сильнее чувства голода.

– Наелась, – я осторожно поставила тарелку на землю.

К моему удивлению, Подаркин поднял тарелку и упрямо протянул ее мне.

– Так не годится. В нашем лагере есть определенные правила. Полноценно питаться должны все.

– Что за странные правила? А если кто-то на диете? – Я кивнула в сторону моделек.

– Неважно, – серьезно сказал Подаркин, – ты должна понять, что уклонение от пищи – это проявление эгоизма. Если ты заболеешь, то мы будем вынуждены прервать медитативные тренировки, чтобы сопроводить тебя в город.

– Я просто супы не люблю, – с извиняющейся улыбкой призналась я, – если ты настаиваешь, то у нас с собой имеется некий провиант. Могу и тебя угостить.

Павел и на этот раз остался непреклонным. Его лицо было знакомо мне по десяткам примитивных ярких клипов, муссируемых музыкальными каналами. В клипах Подаркин был довольным, дебиловато улыбающимся, в рубахах и джинсах «кислотных» расцветок. Сейчас же он без улыбки смотрел мне в глаза, и от этого становилось как-то не по себе. К тому же краем глаза я заметила, что к нам приближается Шакти, на которой не было ничего, кроме отточенного горным солнцем загара. Я вдруг почувствовала себя загнанным зайцем в логове хищников.

– Нет, – тихо, но твердо сказал Павел, – это тоже наше правило. Мы должны есть из одного котла, это объединяет.

– Но я заметила… Почти никто ничего не съел… Да и ты…

И только в этот момент меня осенило. Ну конечно же – суп. Варево явно чем-то напичкано – не думаю, чтобы компашка медитирующих задумала беспричинно нас отравить, скорее всего, речь идет о галлюциногенах или тому подобных веществах. Для меня пока оставалось загадкой, почему наша одурманенность представляет для кого-то интерес.

Не могу сказать, что я яростный противник легких наркотиков, во времена лихой бесшабашной молодости я овладела навыками филигранного скручивания косячков.

– Какие-то проблемы? – улыбающаяся голая Шакти нависла надо мной. Я невольно обратила внимание на ее полную, совершенной формы грудь.

– Мира не голодна, – объяснил Подаркин, кивая в сторону моей полной тарелки.

– Это здорово, значит, у нее большой потенциал, – рассмеялась Шакти, – столько сил! Весь день проходить по горам и даже не захотеть есть. Потрясающий внутренний резерв.

Ее убаюкивающий голос действовал мне на нервы. Она была похожа на хищную пантеру с наглой улыбающейся мордой, которая подобрала мускулы перед решающим прыжком.

– Раз вы сюда приехали, тем более по рекомендации любимого всеми нами Шурика, то вас должны интересовать медитативные техники, – вкрадчиво проговорила она.

Я неуверенно кивнула.

«А может быть, стоило с самого начала послушать Настасью и вернуться в Эдинбург? – Комариный писк задушенной мысли прорвался сквозь пелену самоуговоров. – Чего ты так испугалась, Мира, ведь хуже, чем сейчас, точно не было бы…»

– Сегодня вечером мы, во-первых, займемся подъемом кундалини, – пропела Шакти, – а во-вторых, я расскажу вам о древнейших тантрических медитациях. Дело в том, что большинство европейцев считают, что медитировать означает сесть, расслабиться и «улететь». Но иногда медитация связаны с активными физическими упражнениями, в том числе и дыхательными, во время выполнения которых новичку может стать плохо. Именно поэтому мы и настаиваем, что эти упражнения должны выполняться не на голодный желудок. Теперь тебе понятно, дурочка? А ты подумала, что Павел проявляет агрессивность, да?

Она-то хотела меня успокоить, но ее понимающий и всепрощающий взгляд еще больше меня разозлил. Терпеть не могу таких девиц – тех самоуверенных особ без жировых отложений, которые на непонятных основаниях возомнили себя проницательными.

– Ясно, – сдерживая рвущееся наружу раздражение, ответила я. – Хорошо, раз так, то суп я съем.

Чтобы их успокоить, я зачерпнула полную ложку и отправила ее в рот. И Подаркин и Шакти напряженно за мною наблюдали. Стоило мне сделать глотательное движение, как их лица расслабились и подобрели. Шакти наконец отошла, одобрительно кивнув на прощание. А Подаркин обвил безволосую руку вокруг моего плеча и расслабленно уставился на танцующий огонь.