Блондинка (не) против любви

– Да будет так! – Улыбнулась Шерри и Мишель показалось, что куклы в ее руках на секунду ожили и скорчили гримасы. 

Глава 21

– Чувствую, мое путешествие в итоге окажется красивым сном. Но все равно спасибо. За то, что вы попытались сотворить чудо. – Мишель отдала кукол продавщице и забрала кулоны у молчавшей Шерри. Потом попрощалась легким кивком, и оглянувшись у самой двери, спросила:

– Простите, а как ваше имя?

– Витшери. – Дверной колокольчик негромко звякнул.

– Благодарю вас, Шерри. – Сказала Мишель. Шерри не выдержала:

– Ты меня не узнала, девочка? Ты та, кто отняла у меня Грега. Ты та, которая убила во мне человека. Из-за тебя он расстался со мной. И теперь я – ведьма, которая исполнила твои сокровенные мечты. Жаль, что ты не знала, когда произносила их вслух, что подобные эгоистичные мечты несут за собой последствия. Какие? Скоро ты узнаешь про них. Неправда ли, моя бледная принцесса? – Она с безумной улыбкой коснулась куклы. Искусственные ресницы задрожали и приподнялись, губы изогнулись в бледной улыбке, лишь глаза оставались пустыми.

– Правда, моя колдунья! – Зазвучал непривычный механический голос, слишком похожий на голос Мишель. Шерри торжествующе воздела ладони к небу, во взгляде горела победа.

– Ты еще не знаешь об этом, Мишель, но отныне для тебя и Грега все изменится. Добро пожаловать в Ад.

***

Прошел год...

Холодная, злая улыбка изгибает тонкие губы ведьмы, а длинные пальцы благоговейно касаются, почти ласкают бесчувственный фарфоровый лик. Кукла мужчина не улыбается, такие живые глаза «бледного принца» серьезны и печальны.

– Скажи, что любишь меня? – Хриплый голос колдуньи задает вопрос кукле? Глупость? Но только Шерри знает – кукла живая, в ней заключена душа Грега. Плевать, что она как ведьма привязывает каждый день к себе пустую оболочку его тела. По-настоящему ей нужна его душа, которую Шерри сама, год назад своими руками с помощью Мишель заключила в куклу. Колдовство подействовало, но стала ли она счастливее от этого? И почему сейчас ей хочется затаить дыхание и одновременно кричать, кричать так, вырывая из куклы душу?

Глава 22

– Просто произнеси это слово – люблю... Ну же, тупая, дурацкая кукла! – Не выдержав, закричала Шерри.

– Нет. – Механический, лишенный эмоций голос неожиданно прозвучал в тишине комнаты, сплошь заставленной его фарфоровыми собратьями. 

– Нет. – В огромном, на всю стену, зеркале, что сплошь покрыто паутиной трещин и разломов, отразилась молодая красивая ведьма с горящим ненавистью и безумием во взгляде. Ее длинные черные волосы спутались с золотистыми кукольными кудрями, которую она сжимала в руках.

– Я ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу! – Ведьма со стуком бросила куклу на стол, та громко ударилась о крышку и покатилась на пол. Но она не разобьется. Этот фарфор может разбить только тот, кто всей душой пожелает это. А Шерри никогда так не поступит. Слишком сильна ее «больная любовь» к Грегу. И она сама не знает, кто кого околдовал. Она – Грега, или «бледный принц» - ее?

– Ты в моей власти, зачем ты противишься мне? – Фарфоровый принц только хлопал длинными черными ресницами, то ли не желая отвечать, то ли уйдя в свой, внутренний мир, недоступный Шерри. 

– Сейчас ты придешь ко мне в реальности. – Прошипела ведьма, обращаясь неизвестно к кому – или к бессловесной кукле, валяющейся на полу. Или к зеркалу – своему отражению? 

– Я буду обнимать твое теплое тело, твои пальцы разбудят во мне желанье, и ты станешь моим... До конца, без остатка. Правда?

– Нет. – Губы куклы раздвинулись в нарисованной улыбке. – Ты можешь заполучить мое тело, но душа, заключенная в фарфоре, никогда не достанется тебе. 

Шерри тихо застонала, понимая, что кукла говорит правду.

Тихо скрипнула дверь, в комнату ворвался порыв свежего ветра. Шерри обернулась и увидела Грега, что вошел и застыл на пороге. Не было ни приветствий, ни объятий, ни поцелуев... Ни-че-го. Только грубая, животная страсть. Скользящие прикосновения по коже, треск разрываемой блузки... Пальцы Шерри, как сумасшедшие путались в волосах Грега, притягивая его к себе, чтобы ощутить такое теплое, живое тело. Его тело… касания к нему разительно отличаются от прикосновений к мертвому фарфору. Вот только кто из этих двоих, носящих одно имя, мужчин, настоящая кукла?.. Тот, кто в фарфоре, или тот, живой, кем она манипулирует так легко и просто, внушая поддельные мысли и чувства?

Глава 23

Фарфоровый лик смеялся бы, если мог... Но голоса у «бледного принца» не было. Ему невозможно закрыть искусно нарисованные глаза, наблюдающие за прелюдией у двери. Шерри сейчас задыхалась, прижатая к стене живым Грегом, словно бабочка, наколотая на лист бумаги. У нее не хватило сил добраться до антикварного диванчика у камина, она сдалась на милость победителя прямо у стены. Только… Шерри понимала – это самообман. И этот Грег, целующий ее, делает только то, что она прикажет. Безвольный ментальный раб. Она подчинила его сознание.

Волна желанья, захлестнувшая ведьму с головой, медленно пошла на спад, и она почувствовала, что теряет силы, падая на холодный пол. Но услужливые руки Грега подхватили ее и прижали к себе. А наплевать, наплевать, что все это игра! Губы Шерри раздвинулись в вызывающей улыбке, а тонкие руки обвили его шею.

– Скажи, что ты любишь меня... – Грег не посмеет сопротивляться. Он сделает все, что бы ни приказала жестокая, холодная, расчетливая ведьма Витшери.

– Я люблю тебя. – Он нежно улыбнулся, говоря на первый взгляд искренне, вонзая в уязвимое сердце Шерри отравленный кинжал. Ведь она сама прекрасно понимала, что все это ложь. Она закрыла глаза, приникла к его плечу, чувствуя, как по щеке бежит предательская слеза.

– Как жаль, что это лишь игра... И ты не говоришь это всерьез. По своей воле. Потому что у тебя нет воли. – Едва слышно прошептала ведьма, опуская голову и ловя случайный взгляд куклы, лежащей на полу. Нарисованный, но такой живой взгляд, что был серьезен и печален.

Глава 24

Утро одевало безликие серые дома в туман, закутывало улицы в прозрачные саваны. Рассвет раскрашивал небо в бледные полосы розового и золотистого – солнце едва пробивалось сквозь плотные тучи. У окна, словно мраморное изваяние, застыла хрупкая светловолосая девушка, глядящая невидящими глазами вдаль, туда, за прозрачные стекла. Прохлада раннего утра забиралась под легкий халатик, а девушка все стояла, не обращая внимания на предательскую дрожь, на то, что зубы стучали, словно кастаньеты... Она просто ждала.