Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход
Шрифт:
На третий день тюремщик отпер мою камеру незадолго до полудня.
— Ваш адвокат пришел. Бросайте окурок, только не на пол.
Я спустил окурок в унитаз. Меня отвели в комнату для свиданий. Там стоял высокий и бледный темноволосый человек и смотрел в окно. Человек обернулся. Подождал, пока закроется дверь. Потом сел возле своего портфеля в конце изрезанного дубового стола, который плавал еще в Ноевом ковчеге. Ною он достался уже подержанным. Адвокат открыл серебряный портсигар, положил перед собой и окинул меня взглядом.
— Садитесь, Марло. Сигарету хотите? Меня
Я сел и взял сигарету. Он поднес мне зажигалку.
— Рад видеть вас снова, мистер Эндикотт. Мы познакомились, когда вы работали прокурором. — Он кивнул.
— Не помню, но вполне возможно. — Он слегка улыбнулся. — Та работа была не совсем по мне. Наверное, во мне маловато тигриного.
— Кто вас прислал?
— Не имею права сказать. Если вы согласитесь на мои адвокатские услуги, об оплате позаботятся.
— Понятно. Значит, они его нашли.
Он промолчал, не спуская с меня глаз. Я затянулся сигаретой. Он курил эти новые, с фильтром. На вкус они были, как туман, процеженный через вату.
— Если вы говорите о Ленноксе — а это, конечно, так, — промолвил он, — то нет, его не нашли.
— Тогда почему такая таинственность, мистер Эндикотт? Почему нельзя узнать, кто вас прислал?
— Это лицо желает остаться неизвестным. Имеет на это право. Вы согласны?
— Не знаю, — сказал я. — Если они не нашли Терри, зачем меня здесь держат? Никто меня ни о чем не спрашивает, даже близко не подходит.
Он нахмурился, разглядывая свои длинные и холеные пальцы.
— Этим делом занимается лично прокурор Спрингер. Может быть, он пока слишком занят. Но вам полагается предъявить обвинение и провести предварительное слушание. Я могу взять вас на поруки до суда. Вы, вероятно, знаете законы.
— Меня задержали по подозрению в убийстве. — Он раздраженно передернул плечами.
— Это перестраховка. Они, вероятно, имеют в виду сообщничество. Вы ведь отвезли куда-то Леннокса?
Я не ответил. Бросил на пол безвкусную сигарету и насупился.
— Допустим, что отвезли — это предположение. Чтобы объявить вас сообщником, они должны доказать, что вы поступили так намеренно. То есть якобы знали, что совершено преступление, и Леннокс хочет скрыться от правосудия. Все равно вас можно взять на поруки. На самом деле вы, конечно, свидетель. Но в нашем штате свидетеля можно держать в тюрьме только по предписанию суда. Он не является свидетелем, пока этого не подтвердит судья. Однако полиция всегда находит способ поступить, как ей угодно.
— Вот именно, — сказал я. — Сыщик по имени Дейтон меня стукнул. Капитан по имени Грегориус плеснул в меня кофе, ударил меня по шее, едва не порвав артерию — видите, как распухло? — а когда звонок от начальника полиции Олбрайта помешал ему отдать меня костоломам, плюнул мне в лицо. Вы совершенно правы, мистер Эндикотт. Эти ребята всегда поступают, как им угодно.
Он с подчеркнутым вниманием взглянул на часы.
— Так хотите выйти на поруки или нет?
— Спасибо, пожалуй, нет. Тот, кого берут на поруки,
для общественного мнения уже почти виновен. Если его потом оправдывают, значит, у него был ловкий адвокат.— Это глупо, — заявил он с раздражением.
— Ладно, пусть глупо. Я дурак. Иначе я бы здесь не сидел. Если вы связаны с Ленноксом, передайте, чтобы он перестал обо мне беспокоиться. Я здесь не ради него. Я здесь ради себя. И не жалуюсь. Это условия игры. Такой у меня бизнес — люди приходят ко мне со своими неприятностями — большими или маленькими, но они не хотят обращаться с ними в полицию. Пойдут они ко мне, если любой костоправ с полицейским значком может вывернуть меня наизнанку и сделать из меня слабака?
— Я вас понял, — медленно произнес он. — Но позвольте внести одну поправку. Я не связан с Ленноксом. Почти не знаком с ним. Я служитель правосудия, как все адвокаты. Если бы я знал, где Леннокс, то не стал бы скрывать это от прокурора. В лучшем случае я мог бы, предварительно с ним переговорив, передать его властям в условленном месте.
— Никто другой не стал бы посылать вас сюда мне на подмогу.
— Вы обвиняете меня во лжи? — Он потянулся под стол, потушить окурок.
— Припоминаю, что вы, кажется, из Виргинии, мистер Эндикотт. У нас в стране исторически сложилось убеждение насчет виргинцев. Мы их считаем цветом южного рыцарства и чести.
Он улыбнулся.
— Неплохо сказано. Хорошо бы, если было так на самом деле. Но мы теряем время. Будь у вас крупица здравого смысла, вы бы сказали полиции, что не видели Леннокса уже неделю. Не обязательно, чтобы это было правдой. Под присягой вы рассказали бы, как обстоит дело в действительности. Врать полиции законом не возбраняется. Она ничего другого и не ожидает. Им гораздо приятнее, когда вы им лжете, но не отказываетесь говорить. Отказываясь, вы оспариваете их власть. Что вы надеетесь этим доказать?
Я не ответил. Отвечать, собственно, было нечего. Он встал, взял шляпу, защелкнул портсигар и спрятал его в карман.
— Вы для них разыграли целый спектакль, — холодно произнес он. — Настаивали на своих правах, ссылаясь на закон. Зачем было хитрить, Марло?
Вы же человек бывалый. Закон и справедливость — вещи разные. Юстиция — далеко не идеальный механизм. Если нажимать только на нужные кнопки, да еще если вам повезет, то в результате можно иногда добиться справедливости.
Закон с самого начала был задуман именно как механизм. По-моему, вы не настроены принимать ничью помощь. Так что я отбываю. Передумаете, дайте мне знать.
— Я потяну еще денек-другой. Если они поймают Терри, им будет все равно, как он там сбежал. Их будет интересовать только суд, из которого они устроят настоящий цирк. Убийство дочери мистера Харлана Поттера — этот материал пойдет на первых страницах по всей стране. Такой артист, как Спрингер, может въехать на этой волне прямо в кресло генерального прокурора, а оттуда — в губернаторское, а оттуда… — Я умолк, и конец фразы повис в воздухе.
Эндикотт иронически улыбнулся.
— Вижу, вы не слишком-то знаете мистера Харлана Поттера, — заметил он.