Блондинка в Праге

– «Да, Савва Андреевич, не волнуйтесь, Савва Андреевич, я полностью контролирую ситуацию! Поверьте мне, Савва Андреевич! Думаю, в скором времени раздражающий вас фактор будет нейтрализован!..» Ой, мам, меня это ужасно удивило! Тебя тоже, да?

– Не то слово, – едва слышно выдавила я.

В висках стучало, сердце бешено колотилось в груди, лишая возможности нормально дышать.

Игорь. Игорь. Игорь.

Милый друг. Единственный, верный.

Надёжный партнёр.

Он и я – отличная команда.

«Раздражающий фактор» – это он обо мне, естественно. «Раздражающий фактор будет нейтрализован»… Он позаботился об этом, всё продумал, организовал.

– Мам, ты чего молчишь? Это же неправильно, что он так ласково разговаривает с Саввой? Или вы с Игорем придумали какой-то хитрый план?

– Если Игорь и придумал какой-то хитрый план, то забыл поделиться со мной.

Вчера несчастная Елена ещё была жива, убийца пока не выложил ролик в Интернет. Поэтому Игорь не знал, «нейтрализован» ли «фактор». Он выжидал, когда это произойдёт… Проклятье. Что за жизнь такая, а? Неужели вообще никому нельзя доверять?!

– Натка, по-видимому, наш Игорь Николаевич затеял двойную игру, – медленно произнесла я.

– Ой! – испугался ребёнок.

– Наверное, необходимо поставить его на место.

– Да? А ты знаешь, как это сделать?

– Натка, слушай внимательно. Я тебе сейчас не звонила, хорошо?

– Хорошо, – сразу согласился ребёнок. – Не звонила.

– Последний раз мы с тобой разговаривали вчера.

– Всё поняла. Вчера.

– Я выключу телефон и для Игоря исчезну на некоторое время. Если он вдруг начнёт расспрашивать – не звонила ли мама, или скажет, что я куда-то пропала, – делай квадратные глаза, но за меня не волнуйся.

– Вы чего там придумали, Елена Владимировна?

– Пока ещё ничего. Но надо этому товарищу устроить хорошенькую головомойку, он зарвался. Я выключу телефон как минимум на сутки. Ты не беспокойся, а Игорю говори, что последний раз мы общались вчера. И всё.

– Ладно, не переживай, организуем.

– А я при первой же возможности приеду к тебе в лагерь, хорошо? Я тебя обожаю.

– Я тоже тебя люблю, мама. Пожалуйста, поосторожнее! Сильно не увлекайся планом мести. Игоря Николаевича, конечно, занесло на вираже. Но мужик-то он хороший.

– Хороший, – эхом повторила я. – Хороший…

* * *

Значит – Игорь…

Близкий, дорогой человек…

Почти как брат!

Я села на кровать, обхватила голову руками и стала раскачиваться из стороны в сторону, как от приступа боли.

Всё выяснилось само собой. И не надо искать где-то далеко. Я-то строила громоздкие предположения, заглядывала за горизонт, вычисляя коварного и неведомого врага. А враг окопался совсем рядом, он свил змеиное гнездо буквально на моей груди.

Вот гад!

Игоря я бы никогда не заподозрила. А зря! Ведь как логично всё объясняется! У партнёра миллион серьёзных поводов от меня избавиться!

Во-первых, если я сдохну от аллергошока, наша фирма полностью переходит под его руководство. Нет, конечно, Натке останется моя доля, но четырнадцатилетний подросток Игорю не помеха. Или обведёт вокруг пальца и отберёт обманом, или оформит над ребёнком опекунство – у него отличные отношения с Натальей, и кто угодно подтвердит, как трогательно он всегда о ней заботился.

Конечно, надо вспомнить о специфике момента. Наша компания на пороге грандиозного рывка. Преодолев долгий подготовительный этап, сейчас мы только-только начинаем получать дивиденды. Вся прибыль потечёт в один карман – к Игорю. Как здорово, что не нужно делить доход пополам. Разве это не счастье?

Во-вторых, устранив меня, компаньон избавится от «раздражающего фактора», который препятствует сотрудничеству с Саввой. И впредь будет преданно служить новому партнёру. Не понимает, наивный идиот, что Савва в одно мгновение проглотит фирму. И даже косточки не оставит!

В-третьих, очутившись на кладбище в качестве подземного экспоната (бр-р!), я уже не смогу рассказать Татьяне о роскошной зеленоглазой подружке Игоря. Не получится у меня никак! А пока шевелюсь и моргаю – вполне могу проболтаться. Случайно, конечно, не умышленно. И тогда браку Игоря придёт конец. Татьяна не из тех, кто молча терпит обиды и закрывает глаза на измену, лишь бы сохранить семью. Она заберёт детей и постарается организовать всё так, чтобы беспутный папаша видел их раз в месяц, не больше. Для Игоря это катастрофа, он души не чает в малышах. Но и любовница ему тоже очень нравится…

А не является ли последняя причина самой главной? Я случайно узнала о подружке Игоря. Могла бы и вовсе ничего не узнать – красавица студентка надоела бы Игорю, и он бы с ней расстался… Но нет же, я превратилась в опасного свидетеля – учитывая, как близко мы общаемся с Татьяной. Нас подругами не назовёшь, но за годы существования совместного бизнеса две наши семьи превратились в одно целое. Как же иначе? Привезти из поездки подарки для детей Игоря – то же самое, что привезти подарки для Натки.

И вот в наш тесный мирок вторглась зеленоглазая красотка, нарушила стройную систему существования. Предательство Игоря по отношению к жене я восприняла как личное оскорбление. Словно он изменил не только Татьяне, но и мне самой. На самом деле так оно и было! Да, изменил! Игорь всегда привлекал меня в сексуальном плане. Но когда мы познакомились, он уже бегал за Татьяной, а у меня вскоре появился будущий Наткин папаша. Поэтому мы с Игорем стали просто дружить. А когда затеяли бизнес, то и вовсе стали проводить вдвоём времени больше, чем законные супруги. И если уж на то пошло, после того момента, когда я возненавидела всех мужчин на свете, кроме Игоря, логично было бы заниматься сексом только с ним. Его же я не возненавидела! Но у нас ничего и никогда не было. Я много лет стойко оберегала нравственность партнёра, хранила его семейный союз и даже мысли не допускала о сексе…

А он нам изменил – мне и Татьяне. Променял двух тётенек на юную студенточку. Ясное дело, я была страшно обижена и возмущена. Игорь это, безусловно, понимал и чувствовал угрозу разоблачения…

Вот, решил предупредить возможный удар.

Сделал упреждающий выпад.

Не могу поверить, что он со мной так… Не укладывается в голове. Но всё сходится, детали и факты складываются в одну законченную и логичную картину. И всё равно… Мы ведь столько лет дружили, он всегда восхищался мной, едва ли не боготворил…