Блуд на крови. Книга вторая

— Какое счастье! — Матильда Ивановна прильнула пухлым ртом к фото. — Скажите ему, что я до гроба буду верна… Давайте вместе покушаем.

За обедом Линдер словно невзначай предложил:

— Кстати, вы можете сами написать Стасу. Я очень скоро надеюсь встретиться с ним.

Усевшись за секретер, она написала на своем фото, тщательно выводя слова: «Мой нежный котеночек! Я вся истомилася. Скорее приезжай, пока мужа не выпустили из тюрьмы Целую 100 тысяч раз».

СТРАШНАЯ МЕСТЬ

И вновь кассир предстал перед генералом, и вновь его непоколебимый вид говорил о решении: «Молчать!»

— Ваша твердость вызывает уважение, — сочувственно произнес генерал. — К сожалению, вас предают те, ради кого вы идете на каторгу. Вы, конечно, знаете почерк вашей супруги. Извольте тогда взглянуть на это фото!

Кассир впился взглядом в знакомый почерк. Лицо его налилось кровью, дыхание стало прерывистым:

— Ну, мерзавец, держись! Теперь твоей любовницей будет тюремная крыса. Скорее арестуйте их всех! Они сейчас в Москве, на Переяславской улице, дом номер 14.

— Ценные бумаги при них?

— Вряд ли! Где-нибудь припрятали. Квятковский хитер. Ему нужно обменять бумаги на деньги. С этой целью я должен послать к нему своего знакомого из Гельсингфорса — некоего Хамиляйнена. Но за рекомендательным письмом он должен приехать ко мне в Харьков.

— Они знают его в лицо?

— Нет! Пусть я погибну, но и этого мерзавца упеку за решетку.

…Человек с орлиным профилем занял место в купе экспресса, несшегося к Москве. В его кармане лежало рекомендательное письмо. В старой столице ловкие мастера уже изготавливали на имя Хамиляйнена паспорт. Натуральный Хамиляйнен, шедший на квартиру кассира, туда не попал — он был арестован на улице.

Наступали решительные события,

КРУПНАЯ ИГРА

Утром другого дня рослый мужчина в богатой енотовой шубе звонил в дом по Переяславской улице. Дверь чуть-чуть приоткрылась. На гостя уставился настороженный взгляд субретки.

— Я маклер из Гельсингфорса. Вот моя визитная карточка, — незнакомец говорил с сильным чухонским акцентом.

— Господ нет дома. Приходите завтра в полдень.

Потоптавшись в нерешительности на пороге, приезжий сел в ожидавшие его сани и покатил в сторону Каланчевки. Он сразу же заметил, что за ним следуют легкие саночки, запряженные рысаком. У Красных ворот гость зашел в ювелирный магазин, долго рассматривал товар, выбрал себе дорогую солонку с эмалью — работу самого Фаберже — и последовал дальше, к гостинице «Славянский базар».

Слежка продолжалась.

Ближе к вечеру человек, поселившийся в гостинице под фамилией Хамиляйнен, позвал комнатного лакея, доверительно спросил:

— А как у вас, братец, насчет… ну, этого? Лакей понимающе хихикнул:

— Это вы о сладеньком? Как же, есть мамзели первый сорт. Всяческое обхождение знают. Одна имеется прямо из ниверситета.

— Пришли, братец, ко мне какую посисястей да побрюнетистей — это когда я в ресторан пойду. Хочу сегодня разгул своей натуре сделать. И, черт с ней, пришли эту самую тоже — из университета.

Читателю уже знакома картина этой гульбы — с российским размахом и чухонским акцентом.

Когда две девицы с помошью официантов провожали гулену в номер, то одна из них — та, которая «из ниверситета»,-ловко отстегнула и спрятала за лиф массивные золотые часы купца.

Все это не помешало в 12 часов следующего дня побритому и благоухающему «Тройным» одеколоном фирмы «А. Ралле и К°» по 3 рубля 40 копеек за флакон гостю вновь явиться в дом на Переяславской улице. На этот раз его ожидали двое — Квятковский и Горогаек. Он протянул рекомендательное письмо и бодро доложил:

— Только вчера из Харькова. Три раза обедал у кассира. Матильда Ивановна готовит превосходный борщ. — И лукаво подмигнул Квятковско-му: — И очень ждет вас, пан, на трапезу. Прелестная пани!

Квятковский радостно улыбнулся. Теперь он поверил, что перед ним «неподдельный» посыльный.

Стали пить коньяк с кофе и торговаться. Договорились, что гость за два с половиной миллиона ценных бумаг выложит 1 200 000 наличными.

— Где гарантия, что вы найдете столь колоссальную сумму? — воры испытующе уперлись взглядами в гостя.

Гость молчал. Он отлично понимал, что полиции негде взять такую уйму денег наличных денег. Потом он деликатно улыбнулся:

— Не стоит беспокоиться! Завтра я представлю такие гарантий.

…Весьма озабоченный гость покинул воровской притон.

МИЛЛИОН ИЗ ГЕЛЬСИНГФОРСА

Прибыв в гостиницу, Линдер тут же протелефонировал Кошко.

— Не кручинься, дорогой Ромуальд Викентаевич! — утешил генерал. — Завтра пришлю с утра посыльного, он передаст письменную программу действий.

Минут десять-пятнадцать Кошко сидел за столом, обхватив голову руками, и, как шахматист над партией, тщательно обдумывал следующие ходы в игре с коварными и опасными противниками. В отличие от шахмат здесь ставка была велика — он рисковал жизнью одного из лучших своих сотрудников и двумя с половиной миллионами рублей.

Наконец он вышел к дежурному офицеру:

— Авто к подъезду!

И далее начались трюки, вполне достойные ученика сыщика «всех времен» Ивана Путилина. Кошко помчался на Старую Басманную, 20. Тут помещалась телеграфная контора. Он уединился со своим старым приятелем Григорьевым, заведовавшим конторой:

— Выручай, братец! Завтра примешь телеграмму в Гельсингфорсское отделение Лионского кредита с требованием перевода миллиона двухсот тысяч рублей. Сумма запоминающаяся! Так ты телеграмму прими, но не отправляй…

Далее генерал вернулся в свой кабинет и набросал на бумаге план действий. Еще через час, испуская тонкий аромат модных духов «Вера-Виолет» (7рублей 50 копеек за флакон), роскошная дама явилась в номер к Линдеру. Последний тут же потребовал шампанского и фруктов. До полуночи из его номера неслись громкие тосты, игра на фортепьяно и пение. Потом, нетвердо ступая по коврам, постоялец вывел даму на Никольскую, крикнул извозчика, швырнул ему червонец, и тот даму умчал.

В кармане Линдера лежало послание генерала.

…Утром он вновь покатил на Переяславскую. Отсюда вместе с Квятковским отправились в ближайшее почтово-телеграфное отделение на Старой Басманной. Седовласый чиновник принял от них текст телеграммы в Гельсингфорс: «Снимите со счета Хамиляйнена и переведите на его имя в Волжске-Камское отделение Москвы 1 200 000 рублей. Об исполнении срочно сообщите: Москва, Переяславская, 14».

Через час на почте появился сам генерал. Григорьев любезно отстучал на ленте текст ответа: «Деньги согласно требованию высланы». Лента была тут же наклеена на бланк, помечены место отправления — Гельссингфорс — и время.