Блудные братья

– …Значит, так, – деловито сказал Рыжий Черт. – Сначала ты, Зверь, гоняешь Серпа по рингу. Два раунда и ни секундой больше. И чтобы без глупостей. Серп, мать твою, не вздумай своевольничать, как в прошлый раз, ты меня понял?

– Понял, – пробурчал Серп Люцифера, без грима и боевого костюма выглядевший вполне миролюбиво и даже застенчиво. – Что уж я, по-твоему…

– Люди придут развлечься, – с нажимом сказал Рыжий Черт. – И десяток минут вы будете их развлекать. Как два коверных клоуна.

– Может, я какой-нибудь стишок забавный продекламирую? – фыркнул Зверь-Казак.

– Нет, в другой раз, – осадил его Рыжий Черт. – У нас там девочки будут в антрактах, они за тебя и споют, и спляшут. А твое дело – после того, как отровняешь Серпа, самому два раунда получать от него той же монетой.

– Вообще-то наш рейтинг вдвое выше, – с сомнением заметил Толстый Оскар, менеджер Серпа.

– Сказал тоже – вдвое! – захохотал Ахонга, менеджер Зверя. – У нас рейтинг попросту нулевой. Мы же, лунная холера, новички…

– Зато мы старше, – добавил Зверь-Казак.

– Плевать на рейтинг, – отмахнулся Рыжий Черт. – Все должно быть честно. Пришли двое мужиков подраться. Пришла толпа народу поглядеть, как они подерутся. Так не превращайте драку в грязную потасовку. Сделайте из нее зрелище. Доставьте людям радость, удовлетворите их тягу к прекрасному… Ты чего, Зверь, косоротишься?

– Так, ничего, – проворчал тот. – Просто у меня свои представления о прекрасном.

– Тогда какого хрена ты сюда явился? – рявкнул Рыжий.

– А и сам не знаю, – честно признал Зверь-Казак.

– Ладно, – буркнул Рыжий. – Придумаешь – расскажешь. Сценарий ясен?

– Вполне, – сказал Оскар, хотя и был явно недоволен.

– Чего яснее, лунная холера, – проговорил Ахонга.

– Тогда отметьтесь под контрактом.

Менеджеры, церемонно уступая один другому место у столика, приложили к листу пластиковой бумаги личные перстни.

– Вы двое, – продолжал Рыжий Черт. – Пожмите клешни и поклянитесь, что не держите зла, не имеете личных счетов и не исполняете тайных обязательств по отношению друг к другу.

– Клянусь, – сказал Серп Люцифера, стеснительно улыбнулся и протянул руку.

– Чтоб я сгорел, – сказал Зверь-Казак.

– Вот, хорошо, – промолвил Рыжий Черт. – А уж после пятого раунда я закрываю контракт, и делайте что хотите. Хотите – целуйтесь, хотите – кусайтесь. В общем, разбирайтесь между собой. И пусть победит этот самый… сильнейший. Только чтобы без смертоубийств мне!..

Зверь-Казак, коротко стриженый, голый по пояс, в широких синих шароварах, туго перетянутый в талии красным кушаком и размалеванный до полной неузнаваемости, в подобающей псевдониму зверовидной маске, с ходу подловил Серпа на прием, оторвал от помоста и, зарычав, с маху шваркнул оземь. Прием был красивый, из классического дзюдо, к тому же проведен был в хорошем темпе, да еще двухметровым верзилой с мускулами Кинг-Конга, и публика одобрительно загудела. Серп Люцифера, в черном трико, с двумя черными косичками и пышными черными бакенбардами, привольно выбивавшимися из-под красной полумаски, тотчас же поднялся, но невооруженным глазом видно было, что он поплыл. И Зверь снова завалил его старым славянским приемом «ножницы», напрыгнув сбоку изумительно высоко и легко для своего веса. Ясно было, что на этот огромный зал, специально построенный для гладиаторских ристалищ, наползает сенсация. Руки многих потянулись ко вделанным в подлокотники терминалам – изменить ставки. На ринг пулей выскочили девчушки в легких до чрезвычайности нарядах, состоящих лишь из разрозненных ленточек, и пустились исполнять эротический танец, но на них не обращали большого внимания… После того, как в начале третьего раунда Серп вывалился за канаты и смял судейскую бригаду, динамический рейтинг Зверя вырос втрое, хотя прежде мало кто слышал его имя на этой планете и в ее окрестностях.

– Артисты! – шепотом гаркнул Ахонга. – Любо посмотреть, лунная холера! – И он полез за своим блокнотом для зарисовок.

Толстый Оскар промолчал, но на сей раз его круглую серую физиономию украшала улыбка довольства.

– Хорошо, – коротко кинул Рыжий Черт, жуя тлеющую сигару.

Ему следовало поддерживать свой образ прожженного дельца, и он тоже работал на совесть…

Тем временем Серп поднялся из своего угла, трудно мотая взлохмаченной головой, словно оглушенный бык, и вдруг тараном воткнулся в броневые щитки, что заменяли Зверю брюшной пресс. Похоже, он и сам не ожидал достигнутого этим эффекта, потому что несколько мгновений тупо следовал за летевшим через весь ринг Зверем, а уж возле канатов очухался и стал умело и безжалостно того метелить. Зрители застонали…

– Так, все, – сказал Рыжий Черт и наложил на контракт свой перстень. – Да пребудет воля твоя… и далее по тексту.

Он упрятал бумагу в непроницаемый для всех видов сканирующего излучения бювар, для верности подложил его себе под задницу и обратил проясневший взор к рингу. Впервые за все время поединка в его глазах засветилось искреннее любопытство. Серп упруго, словно и не было убийственных четырех раундов, вскочил навстречу явно подуставшему Зверю и – класс есть класс! – срубил его в прыжке. Терминалы уже не работали, ничего изменить было нельзя, рейтинг следовало оправдывать, и Серп Люцифера, выждав, когда противник привстанет на колено, снова завалил его коротким нисходящим цуки. Рефери, весь в белом, взмыленный не хуже бойцов, скомандовал отойти, и Серп отошел. Но Зверь еще не скис, хотя разница в возрасте – шестнадцать лет! старик! рухлядь! – давала себя знать, дыхания почти не было, перед глазами все плыло. Последний удар Серпа был силен, силен по-настоящему и направлен точно… Зверь оторвал голову от помоста, что по правилам означало его готовность продолжать схватку. Серп отодвинул рефери плечом и двинулся добивать. Не дойдя одного шага до распростертого Зверя, он получил внезапный, не так чтобы сильный и потому особенно обидный удар в колено, потерял равновесие, клюнул головой. И тут уж Зверь-Казак, мягко перекатившись через себя, достал его в челюсть сначала одной ногой, а затем сразу другой…

2

– Зачем вам это, доктор Кратов? – спросил Ахонга, стягивая с того легкие перчатки и принимаясь за маску, что не столько защищала, сколько превращала вполне обычное, не лишенное известной привлекательности лицо в дикую, кровожадную рожу. – Вы взрослый человек, состоятельный, не так чтобы глупый. К чему вам эти лишние приключения и, что особенно неприятно, побитая морда?

– Мне? – переспросил Кратов. – Мне это интересно. Я развлекаюсь.

– Надо думать, теперь-то вы развлеклись в полной мере?

Кратов потрогал стремительно заплывающий глаз.

– Как вам сказать, – хмыкнул он. – Кое-какие эпизоды были явно лишними.

Ахонга убрал маску и придирчиво исследовал его лицо.

– Надо было закрываться получше, – проворчал он. – Не мальчик все же. Да и Серп – не девочка… Ну ничего, лунная холера. Как говорите вы, казаки, до свадьбы заживет.

– Да никакой я не казак! – засмеялся Кратов.

– Ерунда, – сказал Ахонга. – В России – все казаки. Я читал.

– Я не из России, – возразил Кратов. – Этнически я, безусловно, славянин. Но происхождение свое веду из монгольских полупустынь.

– Что же вы раньше мне не сказали? – расстроился Ахонга. – Я бы заявил вас на поединок под псевдонимом Зверь-Монгол…

– Да не похож я на монгола! – взвыл Кратов.

– Кого это волнует? – пожал плечами Ахонга. – Я тоже не похож на типичного «ахонга». Видите, какие у меня уши? А зубы? Разве у воина племени ахонга бывают такие зубы?!

– Разумеется, не бывают, – вынужден был согласиться Кратов.

– Тем не менее в боевом бизнесе все знают меня под этим именем. И что, кто-нибудь из блюстителей традиций явился предъявлять мне претензии? Скажу вам по секрету, – он пригнулся к самому уху Кратова. – Меня и зовут-то Иезус Менелик Африва.

– И что же? – осторожно осведомился Кратов.

– А то, – сказал Ахонга. – Что никакой я не ахонга, а бидхиба.

– Действительно, – смущенно промолвил Кратов. – Как это я сразу не догадался…

Ахонга хлопнул его по влажному загривку – измочаленные мышцы болезненно загудели.

– Снимайте штаны, доктор, – сказал он. – Я сделаю вам легкий массаж. Потом вы чем-нибудь прикроете свои достоинства, и я позову Лолиту, чтобы она хоть как-то привела в порядок вашу побитую морду. – Он оценивающе, словно работорговец на товар, глядел, как Кратов со вздохами и охами избавляется от маскарадного костюма. – Впрочем, это и не обязательно…