Blue Strawberry

– А-а-а!!!! – Прокричала Ичиго от неимоверной боли, разорвавшей ее сознание и тело, безудержно трансформируя их в нечто. Кости принялись лопаться, разрастаться, увеличиваться в размерах хрупкой оболочки и окончательно разрывая ее на куски. Куросаки перестала чувствовать себя, осязать даже думать о себе, ведь ее голову будто окатили из горнила с раскаленным железом, ошпаривая мозг и расплавляя череп.

«Они были слабаками… Зангетсу. Хичиго твой. Вырастили такую же слабачку из тебя… Куросаки? – Она не отвечала больше, поскольку не было больше кому отвечать. – Вот видишь. Побеждает сильнейший, королева, но в этой битве ты больше не участник!!!»

– А-а-а!!! – Душераздирающий человеческий крик утонул в новом клокочуще-ревущем стоне чудовища, которое оказалось на месте связанной рыжеволосой девушки.

От нее не осталось и следа, разве что клок волос такого же цвета на одной стороне белого черепа, раскрашенного красными полосами и горящего огненными зеницами в черных глазницах. Пустой гулко простонал и стал подниматься с колен. Огромные когти вонзались в дощатый пол, оставляя трещины и дыры под ними. Мощные руки с шипами на плечах раскраивали такими же когтями стены. Тяжелой походкой чудовище стало подходить к двери, задевая все, что находилось в комнате своим длинным крепким хвостом. Хлипкая для такой силы дверь резко отлетела в сторону и белые массивные лапы ступили на улицу. Оказавшись на воле Пустой выпустил из массивной груди победоносный крик, а изо рта сгустки красно-черного серо.

Раздавшийся рев, несомненно слышимый отовсюду, оповестил всю округу Сейрейтея о появлении огромного пустого прямо в расположении десятого отряда.

– Пустой? Откуда?! – Несколько синигами выбежали из бараков и чуть ли не уткнулись впритык в зловещего монстра, похожего на какого-то доисторического ящера или динозавра, неумолимо двигавшегося на них громкими шагами, выставляя вперед смертоносные когти и выпуская в небо смертоносные серо-пламенные языки.

– Воу!!!! Кур-р-росаки???!!!

Джагерджак тоже чуть не вписался в белого ящера с разбегу, выходя из сонидо. Голубые глаза в мгновенном и обезоруживающем замешательстве сверкнули на монстра: в прошлый раз, там, на крыше Лас Ночес, Пустой Куросаки выглядел иначе… Такой себе устрашающий и на все-плевавший суперсолдат, но эта форма… Совершенное животное… Тупое. Безвольное. Угнетенное. Уставшее. Апатичное даже. С огромными, тянущими его книзу под невидимым грузом конечностями, шипами по телу, беспорядочными рыжими прядями и горящим огнем в жутких зрачках…

Секста с жалостью наблюдал, как Пустой бездумно брел, напирая на всех, кто попадался ему на пути. Точно он и не видел впереди себя никого и ничего. Точно не соображал, что творил, не контролировал действия, даже не смотрел вперед. Громадная механическая машина, которая передвигалась автоматически, без управления и без пилота...

«Куросаки? Кис-с-са…- По лицу Пантеры пробежала боль, а глаза утонули в черной бездне глаз монстра. – Куросаки... Ты там?.. Или тебя уже...» – Он сглотнул, боясь додумать в мыслях то, что уже случилось в реальности. Гриммджоу, повергнутый в шок, не в состоянии оторвать взгляд от отчаянно-бредущего по этому миру монстра, у которого не было мыслей и у которого не могло больше теплится чувств, просто встал на его пути, отключив сознание…

Но скоро его заставили прийти в себя голоса:

– И арранкар здесь? – Зашумели стоящие неподалеку синигами сильнее. – Нужно устранить пустых немедленно. Хоть капитана и лейтенанта сейчас нет, но мы ведь в состоянии и сами сделать что-то…

Офицеры потянулись за катанами, но у сверхскорого на реакцию Сексты сработал рефлекс по спасению Куросаки и сохранности собственной шкуры. Он с легкостью вырубил этот немногочисленный отряд всего лишь парой мощных ударов, совершенно не заботясь о последствиях и о пострадавших...

Король Пантер обернулся и взглянул на того, кого сейчас было глупо защищать от бдительных синигами, ведь это ему впору было защищаться от этого бездумного чудовища. «Что ж пускай будет так, как ты хочешь…» – не сводя отчаянно-голубых глаз с «машины для убийств», в которой растворился рыжеволосый благородный воин, Гриммджоу осознал, как с принятием этого факта все вдруг разом утратило для него смысл. Его жизнь. Его пребывание здесь. Его страхи. Он потерял все, что так долго искал и все, к чему так сильно стремился. Куросаки. Ее вобрал в себя этот монстр, так пускай же и его приберет к себе тоже... Арранкар повернулся к Пустому всем телом, не собираясь никуда убегать от все разрушающей поступи когтистых лап...

Ящер замер, явно заметив эту картину. Будто в нем произошло какое-то прозрение и в мертвой голове проклюнулось не звериное сознание. Монстр остановился, издав жалобно-душераздирающий крик и отреагировав на то, что арранкар принялся медленно приближаться к нему навстречу, безоружный и бесстрашный, сбросив свой ресуррексион и стерев бессменную улыбку с лица. Эспада, весь в белом, подошел к такому же белому ящеру впритык: какой нелепый цвет для существ олицетворявших безжалостное и беспринципное уничтожение.

Голубоволосый воззрился на своего последнего и истинно смертельного врага, гордо вскидывая волевой подбородок и запрокидывая голову назад. Секста оказался почти вдвое ниже Пустого, но монстр исправил этот недостаток быстро. Обхватив мощными пальцами мускулистую шею арранкара, он приблизил того к себе, просто к скалящейся острыми клыками пасти.

– А-а-а-р-р-р!!! – Издало жуткий рев чудище, обжигая клокочущим изнутри жаром свою жертву и демонстрируя смертоносные клыки. Этим его было не напугать, и Джагерджак лишь улыбнулся: что-то в этом ему все-таки беззастенчиво напоминало Куросаки с ее вызывающей дерзостью и превосходством силы.

Гриммджоу в порыве воспоминаний, позволил себе закрыть глаза и подумать обо всех лучших моментах в его жизни: оживление ее карамели под небом Лас-Ночес, отраженный серп Ннойторы и победа над ее Пустым в бою с Улькиоррой, Шинсо в его груди вместо ее сердца, предсмертные объятия перед Айзеном… Ее первое «Гриммджоу» во сне и привычка засыпать вместе. Она, искавшая его под дождем и он встречавший ее у порога. Их первый поцелуй, их первый восторг, их первое «люблю»… Удивительно-приятное, но тоскливо-ноющее чувство вонзилось иголкой в сердце арранкара: лучшее, что случалось с ним, все было связано с Куросаки...

Пальцы монстра сжались вокруг горла Сексты сильнее, требуя внимания жертвы перед неминуемо близкой смертью. Шейные позвонки начали хрустеть под тяжестью злобы и ненависти этого существа, ослепленного яростью и жаждой крови. Лучезарно-голубой взгляд скользнул по рыжей гриве, а после – уставился в черные глазницы Пустого, который поглотил его любимую женщину. Как она смела поддаться ему?.. Как позволила ему запихнуть себя в это тело?.. Как смогла умереть в этом мраке, отказавшись от жизни, от их жизни?.. Жалобный рык вновь ударился в чело голубоволосого, и чуждая чернота взгляда впилась ему прямо в душу. По лицу Пантеры пролилась слеза: он видел в этих глазах для себя лишь смерть, а так хотел увидеть в них свою любимую живую карамель…