Blue Strawberry

Урюу покраснел в ответ, но привычно попенял Куросаки за невоспитанность.

– Может, скажешь «спасибо»… Пока ты тут принимал похвалы, я, между прочим, спас твою задницу, Куросаки. И знаешь…

– Исида… – Ичиго положила руку ему на плечо: – Спасибо. – Это прозвучало твердо и искренне – достаточно, чтобы гордый квинси умерил свой гнев.

– Я тоже рад, что ты жив… – Поджав губы, проговорил он, – но бой еще не закончен.

– Берегись! – Прокричал Ренджи и запустил Забимару вперед, чтобы отбить очередную атаку арранкара над головами препиравшихся друзей. – Исида! Куросаки! Сюда!

Те перебежали в укрытие и злобно уставились на своего общего врага.

– Кто это? – Сдвинув брови, пыталась вспомнить Ичиго. – Где я мог его видеть?

– Это Ямми, – пояснил Чад.

– Ямми? Тот самый? – Чад кивнул Ичиго. – Ясненько… Вот только что произошло с ним, что он вырос до таких масштабов? Да еще и руку свою восстановил?

– Это 10-й из Эспады, – вмешался Урюу. – Он – единственный, кто меняет свою цифру и мощь при каждой новой стадии своего ресуррексиона. Сейчас он Нулевой Эспада и его сила соответствует суммарному количеству сил всей Эспады. Ты понимаешь, какая это силища?!

– Да, – почесала затылок Куросаки, – но это не значит, что я буду сидеть и ждать, пока он не разрушит все наши укрытия, а заодно и нас вместе с ними.

Друзья заметили еще один столб дыма из песка и камней от разваленного кулаком Ямми здания. Он рвал и метал в поисках неприятелей, слишком мелких, для его увеличившегося роста, но таких назойливых.

– Танцуй, Соде но Шираюки, – раздался голос Рукии из соседнего укрытия, где она вместе с Орихиме следила за передвижением Ямми. – Танец второй: Хакурен…

– Ксо! – Выругался Ренджи. – Даже ледяные атаки не берут его. Мы уже все перепробовали, а ему – хоть бы хны…

– А если… – Куросаки вышла из-за груды камней и, привлекая к себе внимание врага, произнесла: – Банкай!

– Придурок! Че ты делаешь?! – Заорала Рукия в спину Куросаки. – Ты еще не полностью восстановился!

– Спокойно… Я знаю, что делаю, – огрызнулась та в ответ. В конце концов, лучше сразу все выяснить, чем раздумывать над различными планами в теории. Да, стратег из Куросаки был отвратительный, но вот воин… – Гетсуга Теншоу! – Завопила она, пуская невероятной силы черную реяцу в своего противника. Улькиорра говорил, что она схожа с Гран Рей Серо Эспады, и Ичиго надеялась пробить хоть брешь в этом гиганте.

Тщетно. Ямми только почесался. Его глаза налились кровью и он выпустил в наглеца ответное серо огромной величины. Если бы Куросаки не воспользовалась бы сюнпо, то могла бы запросто лишиться жизни. От Ямми просто таки веяло разрушительной силой, хотя Куросаки, столкнувшуюся с Улькиоррой, казалось, уже было сложно чем-то удивить и напугать.

– Ичиго!!! – Все друзья бросились к ней, когда она, стоя спиной не заметила коварной атаки Зеро Эспады сзади.

Однако кто-то еще, такой же огромный преградил путь Ренджи, Исиде и Чаду. Капитан Зараки на их поднятые взгляды улыбнулся своей фирменной маниакальной улыбкой:

– Дети по домам! С таким врагом должен сражаться только опытный воин, а не зеленые сопляки!

Исиду передернуло: «Да как смел этот синигами так обзывать его, квинси, отпрыска благороднейшей из рас?!». Однако тут его в бок пнул Абарай и покачал головой: прекрасно зная настрой своего бывшего капитана перед боем, им следовало всем повиноваться беспрекословно.

– Что с Ичиго? Где он? – Заволновался Чад, не видя в развеявшемся облаке песка и пыли одноклассника. Еще мгновение назад, под кулаком Ямми возвышалась его рыжеволосая фигура, точно нарочно приманивая своей яркой окраской врага. Но сейчас на том месте никого не было.

– Хм… – Капитан Зараки довольно улыбнулся, заметив то же самое. Он закинул свой огромный меч на плечо и направился к Эспаде: – Кучики вовремя убрал моего конкурента с дороги… Что ж, теперь я смогу вдоволь натешиться!

====== XXIX. СЕРОГЛАЗЫЙ ЗАЩИТНИК: В ПЛЕНУ НОВЫХ ФАНТАЗИЙ ======

– Бьякуя?! Эмм… То есть, Кучики-тайчо? Куда вы меня тащите?! – Возмутилась Ичиго, не столько тому ощущению крепких объятий вокруг своих плеч, сколько тому, что капитан 6-го отряда уносил ее от гущи событий в мгновенном сюнпо.

Тот, отпустив брыкавшуюся Куросаки в нескольких десятках метров от взбесившегося Эспады, с укором посмотрел в карамельные глаза нерадивого и беспечного синигами.

– Куросаки Ичиго… Тебе не кажется странным отвергать предпринятые действия старшего по званию?

Она поперхнулась под давлением его остужающего пыл взгляда: хоть Куросаки и не служила в Готее 13, она и впрямь должна была задуматься о некоторой субординации. В голове мигом всплыли ее неучтивое отношение к Хитсугая и Куротсучи, прозвища «старик» для генерала Ямамото и “шляпник” для Урахары, ребяческое поведение с Кенпачи, дружба со всеми лейтенантами… Фамильярности со стороны временного синигами не были такой уж редкостью, а потому воспринимались адекватно, даже с некоторой поблажкой. Но резонное замечание Кучики Бьякуи огорошило ее, точно она и впрямь совершила что-то непростительно дерзкое…

Ичиго, конечно, хотела бы искренне извиниться, подражая Рукии, прошептав: «Хай, капитан. Прошу извинить меня. Этого больше не повторится». Но это была Куросаки – непримиримая и своенравная, поэтому она лишь недовольно бросила:

– Простите.

Ее взгляд, минуя серо-стальной плен соблазна, обратился вновь к месту сражения. Капитан Зараки с присущим болезненным удовольствием уже во всю рубился с Ямми, отражая атаки и нанося сокрушительные удары по арранкару, слишком сильному, чтобы сразу умереть и лишить его, тем самым, длительного удовольствия от хорошенькой битвы.

«Да, оказаться в такой сече, было бы небезопасным… А впереди намечалась еще уйма дел» – так успокаивала она свой запал. Возвращение в Каракуру, схватка с высшей Эспадой, с Айзеном, с предателями Тоусеном и Ичимару. На ее участь битв еще хватит, главное – поскорее выбраться отсюда. Предчувствие редко зарождалось в ее груди, но если уж такое случалось, то обычно интуиция ее не обманывала. Сейчас Куросаки чувствовала, что там, в мире живых, все складывалось не так просто и легко, как могли задумать опытный Ямамото и проницательный Урахара. Это привносило в ее настроение необъяснимую грусть, но и должную сдержанность.

Все это время капитан не без интереса наблюдал за рыжеволосым воином, пытаясь угадать мысли и эмоции того. Определенно все поменялось в этом синигами с момента их первой встречи. Он выглядел взрослее не по годам. Закаленный в десятках битв и несший непомерный груз ответственности за безопасность своей семьи, друзей, союзников. Возмужавший характер и ум Куросаки Ичиго утратил прежнюю долю ребяческого своеволия, вызывающего так много негодования в глазах благовоспитанного аристократа. Теперь же рассудительность и осторожность, каким-то образом уживавшиеся по соседству со вспыльчивостью и эмоциональностью юнца, вызывали уважение и интерес у Бьякуи, который, переняв привычку своего лейтенанта, стал все чаще наблюдать за другими, не гнушаясь подчас вмешиваться в их жизнь собственным присутствием.