Блуждающая жемчужина
Шрифт:
Мужчина улыбнулся своей кривой улыбкой, которая уже не казалась Марине страшной, а больше напоминала какую-то усмешку.
– Просто я хорошо схватываю языки, – ответил он. – И так случайно вышло, что я знаю и иврит, и русский… У меня отец послом был. Я жил во многих местах.
– А какие еще вы знаете языки? – поинтересовалась Марина.
– Знаю английский, но его все знают… и знаю сербский, но он на русский похож…
«Пять языков!» – с восхищением подумала Марина. Она отметила про себя, что в принципе и сама знает русский, иврит и горско-еврейский. Если она как следует закрепит французский и подтянет
– А вы верите в то, что Христос был сыном Божьим? – вдруг спросила Бэлла.
Мишель усмехнулся.
– А вы? – переспросил ее Мишель.
– Я нет! – важно ответила Изабелла.
– Вы тоже разделяете ее мнение? – повернулся Мишель к Марине.
– Не совсем, – ответила девушка. – Я больше склонна верить только тому, что я видела… А что там было две тысячи лет назад… Никто не знает, где правда.
Мишель поднял брови:
– Марина очень рассудительна… И достойна уважения, за правду! А мнение Изабеллы… Я думаю, что, так как вы еврейка, а иудеи не верят в Христа, поэтому и вы не верите. Объяснения у вас этому нет. Я прав?
Изабелла с раздражением ответила:
– Я вообще-то у вас спросила! А вы перевернули мой вопрос. Я понимаю… Вы христианин, и, возможно, вас эта тема задела… Если так, извините…
Мишель рассмеялся:
– Нет, это вы меня простите, если обидел вас! Знаете, во Франции религиозный вопрос всегда стоял остро. Как сказал Вольтер: «Кальвин открыл двери монастырей не для того, чтобы выгнать оттуда монахов, а чтобы загнать туда весь мир!» Франция пережила раскол церкви на протестантов и католиков, и они мало задумывались о смысле других религий. Христианам нужно было тут разбираться друг с другом…
– Я поняла! – воскликнула Бэлла. – Вы протестант. Кальвинист!
Мишель громко расхохотался. Они уже подошли к выходу из собора. Успокоив свой смех, он наконец ответил:
– Вы меня просто поразили сейчас. Извините за мой смех!
– А кто вы? – серьезно спросила Марина.
– Вообще, я в Бога не верю! – уже серьезно ответил Мишель. – Слишком примитивно описывается в Священных Писаниях всех религий Создатель всего живого… Но это отдельная тема… По происхождению я чистый еврей. К вашему удивлению, я ваш единоверец!
Девушки ошеломленно смотрели на него.
– Ну конечно… – произнесла Марина. – Вы поэтому и знаете иврит.
Мишель с улыбкой кивнул:
– Именно. Я не жил никогда в Израиле, но считал своим долгом выучить язык моего народа.
– Вы чистый еврей? – спросила Бэлла.
– Чище не придумаешь, – весело заявил Мишель. – Моя фамилия Куперман!
У девушек мгновенно поменялось отношение к этому человеку. Эта черта, наверное, свойственна только евреям: узнав, что человек твоей нации, сразу же относиться к нему иначе. Ведь если он еврей, то автоматически становится им кем-то вроде дальнего родственника. Так же как и защитником и союзником при любой ситуации в чужом городе. Или кандидатом в мужья… Что тоже имеет место быть.
Мишель нарушил молчание:
– Теперь я предлагаю вам прогуляться и выпить кофе. У меня встреча одна как раз…
– О, если мы вам мешаем… – вдруг засуетилась Марина. – Вы извините… Мы пойдем…
– Стоп! – Мишель остановил ее. – Вы мне не мешаете. Это первое. Второе – у меня
не деловая встреча. Просто один знакомый обещал принести билеты на завтрашний мюзикл, на который вы непременно должны попасть.– Честно говоря… это уже слишком много! – откровенно сказала Марина. – Мы послезавтра уезжаем… Вы так много для нас…
– Ничего не много! – прервал ее Мишель. – Мы же договаривались не возвращаться к этому разговору.
– Знаете, – вдруг подала голос Изабелла, – я пойду. Мне нужно ехать по делу… насчет квартиры…
– Проблем нет! – кивнул Мишель. – Йован вас отвезет, а мы прогуляемся пешком.
Бэлла пожала плечами, соглашаясь с таким предложением, а Мишель жестом пропустил Марину вперед и вежливо произнес:
– Нам идти минут двадцать. Вы готовы пройтись или возьмем такси?
– Я с удовольствием прогуляюсь, – улыбнулась девушка.
И они зашагали по улице Сите в сторону моста, ведущего через Сену.
Марина почему-то ощущала легкость и радость, гуляя по Парижу в компании этого человека. К своему стыду, она призналась себе, что чувствует себя намного комфортнее с ним, когда рядом нет Бэллы.
Их путь по бульвару Сен-Жермен продлился как один вздох. Мишель очень тактично затронул тему личной жизни, и Марина, сама не понимая, как и зачем, призналась ему, что он был прав, когда рассказывал о ее несчастной любви. Мишель настолько тонко подвел ее к этому, что, признаваясь, девушка даже не смутилась. Да, она любила и продолжает любить Рудика. Того самого простого парня с Еврейской Колонки в Нальчике. И сделать ничего она с собой не могла.
1.6
Они пришли в кафе «Де Флер» на бульваре Сен-Жермен. Присев за столик на улице, Мишель посмотрел на часы. Было 15:45.
– Я рекомендую вам здесь выпить кофе с десертом, а пообедаем мы в другом месте… – предложил он Марине.
– Мне всё равно, – ответила девушка. – Как вы скажете!
Он улыбнулся:
– Я покажу вам еврейский квартал! Место, где я вырос… Район Марэ. Там с давних времен живут евреи…
Он не договорил, потому что к их столику подошел высокий блондин, лет тридцати пяти.
– Месье Куперман, здравствуйте!
– Здравствуй, Жак! – поздоровался Мишель. – Присаживайся и познакомься, это Марина! Моя гостья из Израиля.
– Очень приятно! – вежливо кивнул головой блондин и присел за их столик.
Практически одновременно с ним подошел официант, Мишель заказал три кофе, круассаны и повернулся к Жаку:
– Ну что?
– Всё как просили, месье Куперман! – ответил Жак. – Три билета во втором ряду на завтра. Достать получилось с трудом…
– Отлично. Но это еще не всё! – заявил Мишель. – Нужно еще восемь билетов!
Блондин от удивления открыл рот:
– Восемь? Но это невозможно! Во втором ряду уже нет столько мест. Да и вообще в партере я думаю…
– Послушай меня, Жак! – строго обратился к нему Мишель. – Для начала скажи, сколько за эти три билета?
– По три тысячи франков каждый, месье Куперман… Вы же понимаете, премьера завтра… второй ряд…
– Хорошо. Проблем нет! – Мишель достал из внутреннего кармана пиджака кошелек, из которого вынул пачку купюр по пятьсот франков, отсчитал девять тысяч и протянул их Жаку. Тот отдал белый конверт с билетами и замотал головой: