Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Блуждающий по вселенным
Шрифт:

А когда пересчитали седла вокруг костров, то поняли, что по лесу бегают не два, а сразу четыре людоеда. Горнист заиграл новую мелодию. Через четверть часа прибыли и товарищи, оставленные сторожить коней. Они просто продолжили движение по тропе на призыв горна, ведя за собой животных, но по пути лоб в лоб столкнулись с несущимся в панике зроаком. Так что после этого по лесу искали только троих. Понятное дело, что подстрелить мерзкого кречи никто и не надеялся, хотя вверх поглядывали частенько. Но больше всего все смотрели только на трио Ивлаевых, которые при еще более ярком свете от разгоревшихся костров выглядели словно мечущиеся средь

деревьев молнии. К тому времени двойняшки уже сбегали к дереву с пришпиленным часовым, вынули свои ножи, и теперь все три воительницы находились возле своих лошадок и тщательно чистили побывавшее в бою оружие. Их показательное нежелание участвовать в обыске и раздевании трупов тоже лишний раз доказывало их высокое происхождение, потому как не пристало родовитым дворянам заниматься грязными делами. Тем более когда и так желающих хватает.

По условиям контрактов, любой наемник получал от империи не просто жалованье, но и премиальные за голову каждого убитого зроака или кречи. Причем одна треть шла в кассу полка, а остальная часть премии доставалась лично отличившемуся воину. При спорной ситуации премия делилась на все подразделение, участвовавшее в бою. То же самое делалось и с трофеями, если таковые удалось снять с врага, и добытым верховым животным. Но порой проходили месяцы, а то и годы, пока новичку лично удавалось уничтожить хотя бы одного зроака или кречи. Все-таки боевое дежурство на границе — это не война. И только после убийства врага молодого сослуживца начинали считать прошедшим первую ступень посвящения. Так что нынешние зеленые новобранцы в одночасье, в первую же ночь пребывания полка на границе становились почетными, прославленными ветеранами.

Подобное ни у кого в голове не укладывалось, хотя довольны были все. Ну, кроме, пожалуй, только Апаши Грозовой. Она долго ходила кругами вокруг трио, присматривалась и прислушивалась к происходящему, пыталась раздавать команды и советы простым наемникам, но в конце концов не выдержала и приблизилась к Марии:

— Ну что, время нашей дуэли приблизилось?

— Увы! Не настолько близко, как хотелось бы! — со вздохом сожаления ответила та.

— Конечно, восемь зроаков ты убила, а вот где кречей наберешь до целого десятка?

Летающих сатиров изначально считалось и высмотреть сложнее, и убить, но молодая воительница в ответ покачала головой:

— К сожалению, не восемь, а только семь зроаков. Одного я выменяла на кречи. Так что худо-бедно, но и счет второго десятка у меня открыт.

Такое делать в одном бою и в одном подразделении тоже не возбранялось, но когда только она успела совершить обмен? Раздосадованная Апаша поспешила в той паре лучников, которые сшибли кречи с дерева, и стала возмущаться:

— С какой это стати вы убитыми врагами меняетесь?

Те тоже не первый год в полку служили, так что отвечали хоть и вежливо, но без страха, скорее даже с самодовольством:

— Ну как не поменяться, если сама героиня попросила?

— К тому же она нам взамен командира зроаков дала, а у него вон сколько всего ценного и дорогостоящего.

Они указали на кучу вещей, снятых с убитого врага, и зауве ничего не оставалось делать, как отойти с потемневшим лицом. Но по всему ее виду и учащенному дыханию становилось понятно: ненависть к молодой противнице у нее только усилилась.

Об этом подумало и командование, которое тоже через определенное время добралось до центра леса, дабы собственными глазами обозреть итоги беспримерного

по удаче рейда. Все-таки за последний десяток лет такого не случалось: столько убитых врагов и ни одного потерянного бойца со своей стороны.

Все замечающий и соображающий Олкаф Дроон сделал доклад вначале чисто официальный, а потом уже стал делиться своими выводами и соображениями.

— Ничего не могу посоветовать, но знаю только одно: дуэли допустить никак нельзя! — горячился он. — Делайте что хотите, но…

— А поконкретнее можешь? — оборвал командира разведки полковник. — Это мы и без тебя знаем, чего нельзя допускать. И так удивляюсь, как Ивлаевы отсрочку сумели организовать.

— Может, троицу срочно куда-то отправить? — стал предлагать майор. — Допустим, в соседний полк, который на границе с Шартикой. Или в столицу, за личной наградой от императора. А? Вроде как положено представить.

— Согласен, представим обязательно. Но раньше письменного приказа из Рушатрона я их отправить туда не имею права. А тут пока согласуют, пока утвердят, пока сам император подпишет — так уже и месяц пройдет. А за это время эти гордые дворянки обязательно сцепятся.

Он тяжело вздохнул, озирая взглядом ярко освещенную поляну. Зато хитро прищурился командир разведки, в голове которого мелькнула крамольная мысль:

— Как я понимаю, для благого дела можно и на обман пойти? — Дождавшись неуверенных кивков, он продолжил: — Давайте на их фамильной гордости и сыграем. Вернее, на фамильной гордости Апаши. Сами ведь знаете, как она готова за своих родственников глотки рвать.

— При чем здесь родственники? — фыркнул полковник.

Но майор сразу уловил контур идеи:

— Давай, давай дальше!..

— Сделаем какое-нибудь письмецо, якобы ответ на официальный запрос командования полка, который мы, мол, сразу сделали еще в Рушатроне. Дескать, для полной конкретизации рода Ивлаевых просим дать точные сведения о ее княжеском роде. Ну или что там в тех Пимонских горах можно отыскать. И в ответе будет указано, что такие не просто существуют, но и имеют прямую связь с семьей заувы Грозовой. Детали этой связи можно продумать утром, на свежую голову. А потом это письмецо подкинуть так, чтобы его и Апаша прочитала. — Ветеран разведки самодовольно улыбнулся: — Как вам идейка?

— М-да! — зацокал языком майор, — У тебя и ночью голова свежей остается.

— Потому и убить меня трудно!

— Все-таки такое будет не совсем законно, — сомневался командир полка. — Вдруг потом что-то изменится? Или заува отыщет точные, но совсем противоречивые сведения? Как бы хуже не получилось.

— Хуже не получится, — продолжил убеждать Олкаф. — На это времени уйдет масса, да и письмо обязательно надо уничтожить. А потом ссылаться на то, что и где-то в архивах что-то бюрократы напутали. Нашей, мол, вины в этом вообще нет. Вдобавок взыскание Апаше влепить, чтобы чужие письма не читала.

Полковник многозначительно переглянулся с майором, который коротко хохотнул:

— Да нет, все нормально. Я всегда радовался, что это v нас такой командир разведки, а не у зроаков. Иначе лично бы повесил.

Все трое неожиданно рассмеялись, привлекая к себе внимание подчиненных. Но у тех только и мелькнули мысли в голове: «Радуются! Ну еще бы! Такая слава для полка, почет, награды! Может, и обед днем праздничный устроят по этому поводу? Вот здорово будет!»

А о чем еще воин думает, когда его командиры радуются?

Поделиться с друзьями: