Блюхер

Упрочение на территории провинций Гуандун власти Национально-революционного правительства вызвало у великих держав, в первую очередь у Великобритании и Японии, большое раздражение. В феврале 1926 года английская эскадра предприняла попытку блокировать с моря Кантон. Спустя полмесяца японские корабли обрушили шквал огня на сосредоточение национальных войск близ Тяньцзиня. 17 марта правительства США, Англии, Франции, Италии и Японии в ультимативной форме потребовали прекращения боевых действий в районе Пекина. Получив мощную поддержку западных стран, армии маньчжурского правителя генерала Чжан Цзолина и главы чжилийской группировки У Пейфу незамедлительно двинулись на Пекин. На севере Китая вновь воцарялся режим милитаристов.

Революция терпела поражение. Этим воспользовались правые гоминьдана и прежде всего Чан Кайши. В ночь на 20 марта 1926 года он ввел в Гуанчжоу военное положение. Началась охота за коммунистами и руководителями революционных профсоюзов. Но народ не поддержал контрреволюционный путч. Чан Кайши был вынужден отступить. Через два месяца он будет клясться в верности делу революции…

После отъезда Блюхера в СССР в Гуандуне произошли значительные перемены. В начале марта в связи со смертью Сунь Ятсена обострилась обстановка внутри гоминьдана. Правое крыло требовало разрыва отношений с коммунистами, растущее влияние которых вызывало тревогу в помещичье-буржуазных кругах страны. Правые опасались, что рабочее и крестьянское движение развернет против них борьбу, поэтому 20 марта пошли на контрреволюционный переворот.

Начальник Политуправления РККА А. С. Бубнов, находясь в это время в Китае во главе советской военной делегации (под псевдонимом Ивановский), писал: «Мы получили возможность ознакомиться с внутренними противоречиями, действующими в Кантоне и нашедшими себе выражение в событиях 20 марта». Изучая произошедшие события, Бубнов пришел к выводу: мартовское выступление Чан Кайши, приведшее к отстранению от руководства гоминьданом и Национальным правительством левых и коммунистов, представляет собой результат не случайных верхушечных комбинаций или некоторых частных ошибок, а серьезного политического обострения социальных конфликтов внутри самого Гуандуна.

Исходя из учета обстановки, которая сложилась после 20 марта, он принял решение освободить начальника южно-китайской группы русских военных советников Н. В. Куйбышева [36] и начальника его штаба В. П. Рогачева от занимаемых ими должностей. Бубнов направил в правительство СССР письмо с анализом политического и военного положения в Китае, в котором подчеркивал, что, несмотря на осложнение обстановки в Гуандуне и негативные изменения в партии гоминьдан, вопрос о Северном походе с повестки дня не снят. Для успешного осуществления похода необходимо на пост главного военного советника назначить авторитетного военного и политического деятеля. По его мнению, самым подходящим кандидатом мог быть Блюхер.

36

Н. В. Куйбышев (псевдоним Кисанька) замещал Блюхера во время его отъезда на родину.

И ВНОВЬ — В ГУАНДУН

Выступление Чан Кайши 20 марта, в результате которого от руководства гоминьданом и Национальным правительством были отстранены левые и коммунисты, резко изменило обстановку в Китае в худшую сторону. Китайская революция оказалась в серьезной опасности. Многотысячные армии Чжан Цзолина и У Пейфу начали окружение Пекина. Создалась реальная угроза его захвата. В этих условиях аппарат советских советников, находившихся в Пекине, вынужден был покинуть столицу и отбыть сложным путем через пустыню Гоби, Ургу (Улан-Батор), Верхнеудинск (Улан-Удэ), Владивосток и морем — в Гуанчжоу.

Руководителем переезда аппарата советников Бородин назначил Черепанова. Экспедиция с большими трудностями добралась до Владивостока. Во Владивостоке Черепанов усадил членов экспедиции на пароход, идущий в Гуанчжоу, а сам задержался для того, чтобы подобрать для Бородина ряд работников…

По прошествии нескольких дней Черепанов, сделав все свои дела, собрался на очередном пароходе плыть в Гуанчжоу и неожиданно встретился с Блюхером, который по предложению Бубнова вновь был назначен главным военным советником Национального правительства Китая и теперь, после лечения в СССР, направлялся в Гуанчжоу, чтобы занять прежний свой пост.

С Блюхером ехала жена. За год разлуки Василий забыл все ссоры с Галиной и сдержал данное ей слово: он вез семью в Китай.

Работники загранслужбы спросили у Блюхера: какую фамилию поставить в загранпаспорте? Тот улыбнулся: «Пишите Галин — жена у меня Галина». А имя и отчество? «Дети у меня Зоя и Всеволод, давайте: Зой Всеволодович». — «Зой?.. — Работники загранслужбы смеются. — Имени-то такого нет». «А что, имена — это только те, что в святцах?» — парировал Блюхер…

«Василий Константинович, — вспоминает Черепанов, — сердечно меня обнял, а затем познакомил с супругой, Галиной Павловной, и детьми: Севой и Зоей.

На пароходе он все время что-то читал; позже выяснилось, что он изучал материалы разгоревшейся тогда в партии дискуссии.

Чтобы скоротать нудно тянущееся в море время, мы часто играли в карты, особенно в „шестьдесят шесть“. Сознаюсь, что мы с Галиной Павловной, которая была моим партнером, действовали нечисто, жульничали. Мы заранее сговорились о системе сигнализации, с помощью которой подсказывали друг другу очередные ходы. Таким путем мы Василию Константиновичу и его партнеру одну за другой „накладывали шубы“. Блюхер явно злился. Он очень не любил проигрывать. Я и ранее замечал, что, попав в шахматной партии в невыгодное положение, он делал вид, что ему что-то неотложно нужно сделать по службе, и выходил. Вернувшись, он говорил: „Я что-то все свои замыслы позабыл, давайте начнем сначала!“ — и смешивал фигуры. Так и в „шестьдесят шесть“ он готов был сражаться без конца, лишь бы отыграться, в итоге обед и ужин задерживались на час-два. Мы с Галиной Павловной решили, что плутовать себе дороже. Так Блюхер вынудил нас играть честно».

В середине мая 1926 года Блюхер, на этот раз под псевдонимом Галин З. В., приступил к исполнению обязанностей главного военного советника. К этому времени шла активная работа по подготовке Северной экспедиции, о которой он говорил еще в сентябре минувшего года в своей директивной статье «Перспективы дальнейшей работы на юге, или Большой план военной работы гоминьдана на 1926 г.». В проекте плана Северного похода, разработанном под руководством Чан Кайши в отсутствие Блюхера, предусматривалось одновременное выступление против двух крупных группировок войск милитаристов Чжан Цзолина и У Пейфу. Блюхер имел свое мнение по поводу ведения наступательных действий сразу на двух направлениях. Он считал: нужно противника бить поодиночке.

Блюхер докладывал в июле в Москву, что с первых дней после его приезда в Китай и все последующее время он борется за изменение проекта плана Северного похода, разработанного в его отсутствие китайскими военными специалистами, так как этот проект непригоден. Необходимо ограничить операцию «Северный поход» пределами провинции Хунань. Но Чан Кайши и поддерживающие его военспецы стоят на своем. Наркоминдел Блюхеру посоветовал не обострять отношения.

Гоминьдановские генералы упорно сопротивлялись мнению Блюхера-Галина. Однако железная логика главного советского советника все же взяла верх. 23 июня на очередном заседании военного совета они согласились на изменение проекта плана Северного похода и отказались от немедленного движения в Цзянси. В новом плане в качестве основной задачи первого этапа похода определялось нанесение удара по армии У Пейфу. Конечная цель этого этапа военных действий — взятие Ухани [37] , «осиного гнезда» главы чжилийской клики.

37

Ухань — общее название трех городов: Ханькоу, Ханьян и Учан; экономический и политический центр бассейна реки Янцзы, связывающей девять провинций.

К началу Северной экспедиции по предложению Блюхера-Галина Национально-революционная армия была реформирована и состояла из семи корпусов. Общая численность войск НРА перед походом составила почти 100 тысяч человек. Этой силой цзян-цзюнь Галин намеревался разбить 270 тысяч хорошо вооруженных и обученных солдат противника. Главнокомандующий НРА Чан Кайши с трудом верил в это: ведь Национально-революционной армии противостояли две самые мощные армии милитаристов, возглавляемые опытными генералами У Пейфу и Сунь Чуаньфаном [38] . А Блюхер-Галин верил: рабоче-крестьянская армия молодого Китая победит. На что он рассчитывал? На высокий дух бойцов и командиров, а также на избранные им стратегию и тактику. Войска НРА будут громить милитаристов в два этапа — это раз; умелое использование разрозненности и отсутствия единого командования в лагере противника — это два.

38

Сунь Чуаньфан— хозяин провинции Цзянси; он также контролировал еще несколько провинций Центрального Китая.