БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР

Ежедневная разведывательная работа не делается под ярким светом софитов. Блеск и аплодисменты ей в нормальных условиях противопоказаны. Это касается, прежде всего, тех многочисленных шпионов, которые по поручению Пуллаха в годы Холодной войны работали по восточную сторону Железного занавеса. Эти мужчины и женщины, ежедневно рисковавшие жизнью, как было отмечено в одном внутреннем аналитическом документе Организации Гелена, «не будут ни одной строчкой упомянуты в анналах всемирной истории». И об агенте V-4335,8 «дети никогда не прочтут в учебнике истории».

Окончание Холодной войны и последовавшее за ним открытие архивов на Западе и на Востоке в последнее время дали нам возможность увидеть, что немцы против немцев шпионили не только в одном направлении — с Востока на Запад. Тысячи немцев — как из ГДР, так и из ФРГ, несмотря на бесчисленные опасности — и далеко не всегда ради денег — занимались разведкой в ГДР в пользу западных секретных служб. Приоритетной целью для агентов Организации Гелена («Орг») и созданной на ее базе в 1956 году Федеральной разведывательной службы (БНД) были размещенные в ГДР советские войска.

В День Св. Николая 1977 года руководитель занимавшегося контрразведкой Второго главного управления Министерства госбезопасности (МГБ) ГДР генерал-майор Гюнтер Кратч сделал в Потсдаме доклад перед коллегами из военной контрразведки КГБ СССР. Кратч предостерегал о так называемых разъездных и транзитных шпионах, которые БНД в течение целого десятилетия усиленно засылала в ГДР. Дислоцированные в ГДР войска, по словам генерала «Штази», столкнулись с «широкой, то есть многочисленной сетью военных шпионов, которые в состоянии проводить своими силами квалифицированные рекогносцировки и наблюдения». Кратч назвал два примера: гражданин ФРГ Карл Б., бывший учитель и заместитель директора гимназии, 1910 года рождения, под предлогом посещения родственников шпионил за военными объектами на северо-западе Восточной Германии. «Для наблюдения за одним советским военным объектом в Людвигслусте, — говорил Кратч, — он с 1963 по 1973 год почти 110 раз оказывался вблизи объекта. В тот же период времени он около 36 раз проводил наблюдение за объектом Советской армии у Техентина». БНД поручила Б. собрать в округе Шверина сведения о местонахождении казарм, о вооружении, строительных мероприятиях и изменениях в гарнизонах, а также о перемещениях военных автомобилей. Западногерманская служба ожидала от Б. и «наводок» на тех граждан ГДР, которых возможно было бы завербовать в качестве агентов. Кроме того, он обязан был сообщать об актуальной ситуации с контролем на пограничных переходах и вообще о внутреннем положении в Восточной Германии. В течение четырнадцати лет вплоть до своего ареста житель земли Шлезвиг-Гольштейн Б. ездил в ГДР 27 раз, под предлогом посещения проживающих в Людвигслусте родственников. До 1973 года он ездил один и пользовался железной дорогой, в дальнейшем Б. путешествовал в сопровождении своей жены Анны, которую он к этому моменту проинформировал о подоплеке своих поездок. Тогда они ездили уже на автомобиле. Благодаря частоте поездок и своей смекалке Б удалось вскрыть местонахождение и провести разведку одиннадцати военных объектов». Когда в его распоряжении были супруга и автомобиль, пара вместе разъезжала по стране и выполняла задания Пуллаха. «Потому что машину вел Б, который частично парализован и с трудом может ходить». Наконец, в июне 1977 года шпионскую супружескую пару арестовали. Карл Б. был приговорен к двенадцати, Анна Б. к семи годам тюремного заключения — после того, как они почти полтора десятилетия поставляли Федеральной разведывательной службе ценные сведения.

«Уже осужденный шпион Й., в частности, с 1968 по 1971 год 500(!) раз транзитом проезжал через территорию ГДР и целенаправленно использовал эти поездки для наблюдения за военными объектами и перемещениями войск» — докладывал генерал-майор Кратч в декабре 1977 года советским контрразведчикам. Во время посещения своих знакомых, проживающих к югу от Берлина, Й., сорокалетний бизнесмен, занимавшийся транспортировкой грузов, в прошлом водитель-дальнобойщик, вел наблюдение за десятью объектами Группы советских войск в Германии (ГСВГ) в четырех округах — Потсдам, Котбус, Дрезден и Лейпциг. «В этих целях он из города Даме, где останавливался, совершал под видом семейных выездов на природу с женой и детьми поездки на машине в эти районы. Всего за время своей шпионской деятельности Й. занимался наблюдением за 25 военными объектами». Помимо этого БНД использовала его для наблюдения за перемещениями войск ГСВГ и Национальной народной армии ГДР (ННА) — только один этот агент сообщал о 600 военных перевозках — а также для сбора сведений о строительстве мостов и дорог, казарм, аэродромов и радиолокационных установок. На Лейпцигских ярмарках, которые Й. посещал по долгу службы, он должен был шпионить за ведением коммерческих переговоров, а также собирать каталоги. С 1971 года он также использовался в качестве курьера в системе связи с восточногерманскими агентами БНД и устанавливал так называемые «мертвые почтовые ящики» (тайники) для передачи информации. Важную роль в этом играла его жена Рената Й., служившая связником межу Хорстом Й. и БНД, доставляя собранную им информацию. Супружеская пара Й. попала в капкан МГБ тоже в 1977 году — после девяти лет работы на БНД. Хорст Й. был приговорен Первой уголовной палатой Верховного военного суда ГДР к пожизненному заключению, Рената Й., которая была двумя годами старше мужа — к 12 годам тюрьмы.

б) История секретной службы, рассказывающая о тайнах

Секретные разведывательные службы, к каковым относится и БНД, являются частью внешнеполитического аппарата государства и снабжают правительство информацией о других государствах организациях и лицах. Именно из этого в годы Холодной войны и следовала задача Федеральной разведывательной службы, которую ее бывший президент Герхард Вессель (руководил БНД с 1968 по 1978 годы) сформулировал так:

«Для вскрытия намерений других держав необходим сбор сведений во всех областях, которые придают державе силу или на которых ее сила основывается. При этом речь идет об информации как военного, так и военно-промышленного и технического характера, о проходящих в этих сферах процессах, о сырьевой базе, источниках энергии, потенциале экономического развития и торговли, экономических и экономическо-технических тенденциях развития, а также о комбинации всех этих факторов, существующих либо потенциально возможных в сложившихся условиях, которые можно себе представить и которыми нельзя пренебречь, в том числе и о таком варианте развития ситуации, который необходимо учитывать в качестве альтернативного во внешнеполитических расчетах».

Разведывательные службы собирают и анализируют информацию, которая частично собирается против желания объекта разведки. „Intelligence“, как обычно называют разведку в англоязычных странах, определяется как «знание о противнике». Даже если сегодня специальные службы во многом превратились в огромные организации с тысячами сотрудников, многомиллионным бюджетом и бюрократическими методами работы, все равно, собственно главной целью их существования является не «дух администрирования», не дух академического аккумулирования знаний, а именно «ведение войны». С самого начала истории шпионажа в центре его стояла разведка военного потенциала неприятеля, и поэтому Герхард Вессель тоже поставил эту цель на первое место. В Холодной войне в условиях угрозы ядерной войны, однако, произошел необычный парадокс. Если подробно рассмотреть суть военного шпионажа тех лет можно прийти к выводу, что он сыграл стабилизирующую роль в пользу мира, позволив сохранить взаимный баланс сил. «Когда все знают всё обо всех, — делал вывод Вессель, — то невозможны ошибочные оценки, чреватые самыми трагичными последствиями». То, что не разразилась третья мировая война с атомным «сверхубийством» и концом человеческой цивилизации — во многом, по мнению секретных служб, результат успеха их тайной деятельности. Например, когда американские разведывательные самолеты и спутники собрали информацию, благодаря которой воинственные угрозы советского партийного и государственного вождя Никиты Хрущева были окончательно охарактеризованы как пустая риторика, что успокоило Вашингтон, доказав отсутствие как «отставания в бомбардировщиках», так и «ракетного отставания», то это стало заслугой оптического шпионажа в успокоении одного из опасных моментов Холодной войны.

Сотрудники разведывательных служб обоих германских государств до сегодняшнего дня остаются сторонниками этой позиции, что, как ни странно, объединяет их. Однако, правильность выражения «шпионаж во имя мира» вызывает все больше вопросов и сомнений. Это касается в большой степени и вышеназванного примера с авиационной разведкой с самолетов и спутников. Вспомним, что ошибочный полет американского разведывательного самолета U-2 с Аляски в воздушное пространство над Сибирью во время Карибского кризиса оказался одним из самых опасных моментов всей Холодной войны. С американской стороны этот полет был ошибкой пилота, проводившего рутинную атмосферную разведку для снятия проб радиации в воздухе (после советских ядерных испытаний), но СССР видел в нем подготовку американцами первого ядерного удара. Ведь ни один советский командир не смог бы поверить, что такая опасная авантюра в момент огромного напряжения кризиса была всего лишь ошибкой. Результаты спутниковой разведки во время многолетних переговоров об обоюдном сокращении обычных вооружений и войск в Европе с 1973 по 1989 годы приводили к постоянным спорам о количестве присутствующих в Европе и подпадавших под действие договора войск и блокировали тем самым прогресс переговоров.

Англо-американская историография Холодной войны уже два десятилетия отмечает большое значение разведывательной конфронтации между Востоком и Западом после 1945 года, без учета которой невозможно правильное описание не только дипломатического и военного, но даже культурного и ментального характера конфликта. «Общую картину разведки порой трудно создать на этом фрагментированном ландшафте». В истории международных отношений о разведке говорят как о «потерянном измерении», упоминают и о «революции в разведке», которая оказала влияние уже на ход Второй мировой войны и в еще большей степени развивалась после нее. Английские и американские историки с 1980-х годов решительно взялись за эти «белые пятна истории». За прошедшее время были написаны бесчисленные книги и статьи, причем о таких вопросах, которые ранее вообще не упоминались в исторических трудах. Но немецкие историки, по крайней мере, университетские, очень долго опасались ступить на этот англо-американский путь исследований, по поводу которого видный американский исследователь Ричард Олдрич сказал, что больше нет никаких сомнений в том, что «секретное правительство и было «Большим правительством»». Еще в 2001 году профессор Вольфганг Кригер писал, что в Германии «до последнего момента было очень мало проектов и публикаций, касающихся внешнеполитических аспектов деятельности секретных служб». Попытка оценки истории восточногерманского МГБ («Штази») — более научная, нежели публично-журналистская — была, пожалуй, одним из редких исключений последних лет. Но и тут основной упор делался на изучение влияния государственной безопасности на характер коммунистического правления и на общественные процессы в самой ГДР. Лишь очень постепенно, когда фокус внимания постепенно смещался с особого случая немецко-немецкого конфликта времен раздела Германии на более широкие аспекты истории Холодной войны, шпионаж и тайные разведывательные операции находиди свое место в исследованиях немецких ученых, занимающихся историей международной политики.

В значительной степени малый интерес профессиональных историков Германии объясняется очень ограниченным объемом открытых источников. Особенно серьезно эта проблема до самого последнего времени стояла перед теми, кто пытался изучать историю Федеральной разведывательной службы. Помимо сравнительно недавно открытых документов о ранней истории Организации Гелена, рассекреченных американцами, до сих пор в распоряжении ученых почти нет опирающихся на архивы сведений о внутренней жизни БНД. И недавно открытые для общественности досье в Федеральном архиве в Кобленце почти ничего не сообщают об этом. Даже доклад парламентской комиссии Меркера 1969 года, которая подвергла критической оценке деятельность БНД после ухода на пенсию ее многолетнего руководителя Райнхарда Гелена, до сих пор опубликован только в виде небольших выдержек. Пуллах, городок к югу от Мюнхена, месторасположение штаб-квартиры БНД, превратившийся, по сути, в синоним самой Службы (подобно Лэнгли для ЦРУ и Лубянке для КГБ) по-прежнему остается в историографическом отношении «терра инкогнита». Небогатый выбор мемуаров лишь частично закрывает эту «дыру», так же как и небольшое количество книг о БНД, почти все из которых написаны журналистами. Причем публицистика о БНД почти всегда касалась настоящих или предполагаемых скандалов. Начиная с вербовки бывших нацистов в Организацию Гелена с согласия американцев, шпионских скандалов начала 60-х — дела Хайнца Фельфе и «аферы с журналом «Шпигель»» и вплоть до просачивания в 1982 году информации о проводившейся в 60-х годах с претензиями на мировой масштаб, но фактически ограничивавшейся Италией операции «Ева». В настоящее время внимание журналистов привлекают дискуссии вокруг деятельности БНД до и во время вторжения США в Ирак в 2002-203 годах, а также вокруг слежки за журналистами, осуществлявшейся Службой. Насколько важна для развития исследований история БНД, содержащая «разоблачения вместо информации»? Не следует ли ожидать от истории секретной службы, чтобы она изучала, прежде всего, собственно работу разведки, а именно сердцевину ее деятельности — шпионаж? Причем не в виде саги о знаменитых «кротах», а в форме исследования ежедневной перспективы, без погони за сенсациями.

Ренессанс военной истории внутри всей исторической науки методически обращает свое внимание на изучение этой области, ставя вопросы социальной, повседневной, ментальной и культурной истории. Но при этом не следует забывать и о чисто военном измерении проблемы. К военной истории относятся как собственно военное измерение в форме современной истории операций, так и «взгляд снизу» на «военную историю, рассказывающую о смерти». Разведывательные службы при всей своей замкнутости и автономности выполняют определенные задания, которые ставит перед ними правительство — к ним относятся, пусть не исключительно, но пользующиеся особым приоритетом шпионаж и дезинформация, а время от времени также подрывная деятельность и саботаж. История разведывательной службы как история разведывательных действий, упущений и последствий потому явно должна быть чем-то большим, нежели сборником басен о супершпионах и охотниках на шпионов. От истории БНД следует ожидать и большего, чем анализа (весьма полезного, впрочем) недостатков ее организационной структуры. С этим напрямую связан вопрос, смогут ли вообще историки заниматься историей секретных служб, не скатываясь исключительно к «тайнам».

В этой книге будет сделана именно такая попытка: на основании досье, долгое время хранившихся в тайне в Пуллахе, рассказать об остававшейся неизвестной повседневной деятельности разведчиков. Предмет рассмотрения — разведка, которую Федеральная разведывательная служба вела против расквартированных в ГДР советских войск путем массового использования агентов — «источников», как их называют в лексиконе секретных служб, и контрразведывательные мероприятия, проводившиеся против них службой государственной безопасности ГДР. В узком смысле речь пойдет о сборе информации о «составе, дислокации и степени боеготовности размещенных в Восточной Германии советских войск» — о так называемой разведке боевого порядка и боевого расписания — «order-of-battle intelligence», то есть, сборе сведений о количестве, дислокации, перемещении, структуре воинских частей, проводившейся западногерманской внешнеполитической разведкой; о характеристике используемых ею для этой работы шпионов с Востока и с Запада и о системе связи с ними; а также о мероприятиях по противодействию этому шпионажу, в особенности осуществлявшихся Вторым главным отделом и второй линией МГБ ГДР, которые отвечали за контрразведку. В центре повествования находится отображение количественных и качественных масштабов активных разведопераций БНД по сбору информации о местах дислокации, инфраструктуре, перемещениям войск и о личном составе советских вооруженных сил в ГДР в период между 1950 и 1990 годами, а также о структурах и действующих лицах этого шпионажа, его объеме и его ограничениях.