Боба нет

Но Боб? Тут совсем другое. Они провели вместе лишь несколько минут, а у нее что-то загудело в крови, она почувствовала себя связанной с ним и одновременно выставленной напоказ. Что ей о нем известно? Да ничего. Откуда ей знать – может, он сумасшедший или уголовный преступник, а то и кто-нибудь похуже.

И как он узнал ее имя?

Люси думала о нем, пока кормила и мыла Изамбара, пока шла к капибарам. Когда она вступила в их вольер, все они подняли головы. Любимец Люси, молодой самец величиной примерно с овцу, засеменил к ней и уткнулся большим тупым носом в ее бедро.

– Здравствуй, здоровяк, – сказала она и погладила его по жесткой шерстке.

Его пристальные, полузакрытые глаза были чувственно дремотными. Привалившись почти всем своим весом к ее ноге, огромный грызун рыкнул.

– Отстань, – сказала она. – Сейчас принесу вам сена.

Люси оттолкнула его, животное отступило на несколько шагов, перебирая несообразно тонкими лапами. Она развернулась, чтобы уйти, и капи засеменил за ней, поскуливая и скребя землю, пока Люси переваливала вилами сено в вольер и стряхивала остатки его в общую кучу. Троица недоминантных самцов нежилась, полусонная, в грязевом пруду около их домика, наружу торчали только носы да уши, ну и спины выступали над поверхностью воды, точно волосатые субмарины. Люси они, по-видимому, не заметили, зато заметили еду.

– Нет уж, не надо, – сказала Люси и быстро отступила, когда они выбрались из прудка и галопом понеслись к ней – грязные, самонаводящиеся на еду ракеты. Если разжиться свежим сеном было трудно, смотрители добавляли к их рациону фрукты, овощи и несколько горсток зерна, однако на этой неделе припасов осталось маловато. Впрочем, яблоки и морковь еще имелись. Люси прижала одной ногой дверцу вольера, наклонилась над открытым ларем с яблоками, сгребла с десяток их в ведро. А распрямляясь, отняла от дверцы ногу – всего лишь на время, чтобы взять ведерко в обе руки, – и ахнула, когда мимо нее галопом проскакал всклокоченный юный самец.

– Нет! – крикнула она и захлопнула дверцу. – Стой!

Капи унесся к восточным воротам зоопарка. Люси прижала ладонь ко рту, в смятении поозиралась вокруг. Позволить животному сбежать – тягчайшее из преступлений. Что, если кто-то узнает все до того, как она сможет вернуть капи назад? Если узнает Люк, она лишится работы.

О Боже, Боже, Боже. Не может же она гоняться за ним вдоль всей ограды зоопарка. Кто-нибудь увидит ее, начнет гадать, что случилось. Да ей и не поймать его в одиночку.

Люси глубоко вздохнула. Ладно. Что-нибудь в голову да придет. Может быть, он проголодается и сам вернется. А может быть, его изловит кто-то из посетителей. На нее накатила волна страшного отчаяния. Бедняжка всю жизнь прожил в клетке, он совершенно не умеет добывать пропитание. И что, если его собаки поймают? Конечно, весу в нем как во взрослом мужчине, думала Люси, но все-таки он – грызун. О Господи, думала Люси, помоги мне. Помоги найти его прежде, чем найдет кто-то другой.

Конец ознакомительного фрагмента.