Бобо

– Хочешь сыграть? – пригласили они.

– А, нет, – смутился я и зачем-то спросил, – я в магазин бегу, вам что-нибудь купить?

Игроки загалдели, засмеялись и самый старший сказал: – Спасибо, Бобо! Ничего не надо. Хороший ты парень!

Я выбежал из двора. Не люблю, когда меня хвалят. И откуда они знают, что я Бобо? Не иначе Нодар рассказал или госпожа Лейла, наша квартирная хозяйка, она приходила утром, приносила завтрак. «Хороший ты парень, Бобо!» – передразнил я и припустил вниз по улице. В магазинчике за углом накупил горячей свежей выпечки и сбегал через дорогу за лимонадом. Продавщица долго отсчитывала сдачу с тархуна и дюшеса, и я начал нервничать, что лепёшки остынут. На обратном пути поделился хачапури с сидевшим у ворот церкви нищим. Соседей во дворе уже не было.

Я быстро поднялся на наш этаж и почувствовал тревогу. Дверь в квартиру была приоткрыта. Мама никогда не оставляет дверь нараспашку, она жуткая трусиха. Я прислушался, потом осторожно заглянул в щёлку. Тихо. Слишком тихо. Я рывком раскрыл дверь и обомлел. Всё в квартире было перевёрнуто вверх дном. А мамы не было. На сколько минут я выбегал? Минут на пятнадцать, если не меньше. Кто мог за это время разгромить квартиру и похитить маму? А может, мама убежала звать на помощь? Но почему я её не встретил? Она побежала в другую сторону? Вряд ли. Мама всегда беспокоится в первую очередь обо мне и в случае опасности она побежала бы меня спасать. Я у неё один. И она у меня одна. А сейчас и вовсе ни одной. Я в чужой стране, не знаю языка, не знаю никого, кроме нескольких маминых коллег, но их номера есть только у мамы в телефоне, а мамин телефон валялся на полу разбитый. Книги на столе не было. Я обошёл всю квартиру, заглянул в каждый угол, рассмотрел все разбросанные вещи. Книги не было нигде. В том, что маму похитили, я не сомневался. Но зачем? Зачем она кому-то понадобилась? Если хотели забрать Книгу – ну и забирали бы, а зачем забирать маму? Какой выкуп за неё можно потребовать? Она же не миллионер. И что мне теперь делать? Как нужно себя вести, когда у тебя похищают родителей? Киднеппинг – слышал, а вот о мамнеппинге – никогда. Или здесь он называется по-другому? Если «мама» здесь значит «папа», а «деда» значит «мама», то похищение мамы, то есть деды, будет «деданеппинг»? И слово дурацкое, и вся эта история бред!

– Тук-тук, извините, что поздно. – У порога стоял Нодар с пакетами в руках и ошарашенно разглядывал комнату. – Вай ме! – потрясенно выдохнул он. – У вас тут что, землетрясение было?

Странный он парень, Нодар. Всегда старается пошутить.

– У нас тут… мама исчезла, – я сглотнул комок в горле. Не буду плакать. Не при нём.

– Так, – Нодар обвёл глазами комнату и взгляд его упёрся в мамин телефон, вернее, в то, что им раньше было. Потом он посмотрел на меня: – А ты чего с сумками стоишь?

Я и не заметил, что до сих пор держу пакеты с покупками в руках.

– А ты? – переспросил я.

Нодар протянул вперёд руки с набитыми до отказа пакетами: – А я вам покушать привёз. Моя бабушка ачму испекла, а это девочки с кафедры долму передать просили, ну и так, по мелочи.

«Хорошие мелочи, – подумал я, глядя на выпирающие из пузатых пакетов свёртки, – килограммов на десять». А вслух сказал: – Спасибо. – И расхохотался. Я не собирался смеяться, но хохотал и хохотал, и никак не мог остановиться. Мы с ним стояли друг напротив друга с дурацкими пакетами, полными еды, а мамы не было.

Нодар отнёс пакеты в кухню, достал телефон и принялся названивать и что-то объяснять по-грузински. Как я понял из имён, которые он называл, сначала он позвонил декану в институт, потом ещё одному человеку с кафедры, и только потом вызвал полицию. Закончив разговаривать, отнёс и мои пакеты в кухню и по-хозяйски убрал продукты в холодильник.

– Может, поешь, пока полиция не приехала?

Я помотал головой. Не до еды сейчас. Нодар кивнул и принялся снова осматривать квартиру.

– Слушай, а это здесь раньше было?

На вешалке у входной двери на рожок для шляп был наколот книжный лист.

– Как думаешь, можно его трогать? – спросил Нодар. – Может, на нём отпечатки пальцев?

Я подошёл и снял листок с пронзившего его копья. Грибоедов. «Горе от ума». Кто и что хотел этим сказать? Мама филолог, она никогда не вырвет страницу из книги, для неё это всё равно что человеку руку оторвать. И всё же… А вдруг мама хотела мне что-то сказать? Но что? Грибоедов? Шифр? Я быстро достал из чемодана мой блокнот и сделал решётку. Наложил на книжный лист, проверил. Никакой криптограммы. И всё же зачем-то этот листок оставили. Это записка. Но о чём? «Уж коли зло пресечь: Забрать все книги бы да сжечь». О Книге? Забрали Книгу, чтобы сжечь? Кто? Забрали Книгу, чтобы пресечь зло? Какое? Ничего вразумительного в голову не приходило, только вспоминались ухмыляющиеся морды дэвов на Мтацминде.

К приезду полиции я совсем запутался в мыслях и невнятно отвечал на вопросы. Полицейские не понимали по-русски, а я ни слова не знал по-грузински, поэтому мы изъяснялись через Нодара. Я пытался рассказать им про записку, но это не произвело на них впечатления. Они повертели в руках грибоедовский листок, хмыкнули и убрали его в папку с документами. Полиция мне не поверила, но я знал – всё дело в Книге. И зачем я только уговорил маму её купить?

Сфотографировав почти все предметы в комнате и сняв отпечатки пальцев со всех ровных поверхностей, полицейские забрали останки маминого телефона и уехали. Нодар перевёл, чтобы я не волновался, они будут искать маму и обязательно её найдут. «Не найдут», – шепнул противный голосок внутри. Оставаться в пустой разгромленной квартире было выше моих сил. Я встал и медленно побрёл к двери.

– Куда ты? – спросил Нодар.

– Не знаю… – пожал я плечами.

– Подожди, и мне туда… – он быстро прошёл по квартире, закрыл все окна, выключил свет и вышел на площадку.

– А если мама вернётся, а дома никого? – спросил я.

– А мы ей записку напишем, – сообразил Нодар. – И оставим ключ у госпожи Лейлы.

Он быстро накарябал послание маме и вставил его между дверью и косяком. Несмотря на поздний час госпожа Лейла не спала. И никто не спал. Весь дом, взбудораженный приездом полицейских машин и неясными новостями о пропаже мамы, гудел как потревоженный улей. Госпожа Лейла обещала позаботиться о маме, если она появится в наше отсутствие. «Не появится», – чуть было не сказал я. Не знаю, откуда я это знал, но я знал точно: полицейские маму не найдут и сама она сюда не вернётся.

Нодар

отвёз меня к своей бабушке, которая сразу принялась хлопотать и на смешном ломаном русском уговаривать меня поужинать. И уговорила. Я был уверен, что больше не смогу есть, пока не найду маму. Но бабушка Мэри и дедушка Автандил очень серьёзно и даже сурово объяснили мне, что питаться я должен обязательно, именно для того, чтобы найти маму. Чтобы были силы её найти. «Ты должен кушать! И спать! – строжился дедушка Автандил, – если у тебя сил не будет, чем ты сможешь маме помочь?» И я подумал, а и в самом деле, чем? Я хотел идти искать маму прямо сейчас, но куда идти, где её искать? Иди туда, не знаю, куда, как говорят в сказках. Я поужинал и лёг спать. Думал, ни за что не усну, но уснул мгновенно и спал долго.

Когда я проснулся, было уже светло, бабушка Мэри хлопотала на кухне, а дедушка Автандил играл с Нодаром в шахматы. Я умывался и думал, где искать маму. Завтракал и думал, где искать маму. Я думал, думал, думал, но ничего не мог придумать. И тогда я стал думать, где искать Книгу. Ведь Книгу похитили вместе с мамой. Где эта Книга может быть? И что это вообще за Книга? Кроме оживающих картинок, что в ней ещё было особенного? Как она хоть называлась? Я ведь ничего не смог в ней понять, написано было на незнакомом языке. Я спросил у Нодара, разглядел ли он название Книги, но он не разобрал, Книга была старая, замызганная, обложка здорово истрепалась. Вроде бы «Книга Жизни» или что-то в этом роде. Ну, допустим, она и правда называется «Книга Жизни», и что? Я перегуглил весь интернет, но ничего об этой Книге не нашёл. А может продавца поискать, предложил Нодар. Должен же этот старик знать, что за товар он нам продал. И мы поехали на Сухой Мост. Я прочесал всю барахолку вдоль и поперёк, но вчерашнего старика не было. И даже никого похожего на него. Торговцы в книжном ряду не знали такого старичка, вчера он был здесь впервые. А вдруг он был тут первый и последний раз, испугался я. Если старик не появится, как мне найти маму?

Мы поехали на квартиру, госпожа Лейла отдала ключ и сообщила неутешительные новости. Мама не возвращалась. Чтобы мама оставила меня одного в чужой стране? Так не бывает. Если бы она могла вернуться, она бы давно вернулась и нашла меня. Значит, она не может. Я сложил в рюкзак запасы еды и несколько бутылок воды. Подумал и добавил куртку. На всякий случай. Сейчас, конечно, очень жарко, но кто знает, куда я пойду и когда вернусь? Уходить из квартиры было тяжело, но оставаться было ещё невыносимее.