Бочка порядка ложка хаоса. Игра в прятки

Тилар хотел причинить миру добро. Он, конечно, не сам до этого додумался. Его долго и нудно толкала в том направлении любимая жена, пока он однажды не сдался и не решил сделать женщине приятное. И теперь он не остановится, даже если Айра станет уговаривать его все бросить и вернуться. Ей нужен был сильный мужчина, так она его получит. А где не поможет сила, там ее заменят упертость и гордость. Тилар это умеет. К сожалению.

— Дэя, он желает сделать мир лучше, — сказал Ижен. — Точнее, не так. Он желает вернуть в мир материю, хочет чтобы он был таким же плотным, как в день сотворения.

— Твой сын? — удивилась женщина.

— Нет. Человек, которого мы ищем. Как думаешь, у него получится?

— Не знаю, — честно ответила женщина. — Только мне кажется, что нельзя мгновенно возвращать то, что исчезало на протяжении очень долгого времени.

— Мне тоже так кажется, — сказал Ижен. — Но меня пугает не это. Понимаешь, если в мир вернется материя, в этом мире не смогут существовать города на плоскостях. Но я не уверен, что это понимает такой хороший парень Тилар. Я не успел ему сказать. Думал, что еще успею, а он исчез, и я не успел.

— Поэтому мы его ищем, — сказала Дэя.

Ижен хмыкнул. Ему почему-то казалось, что ищут они Тилара вовсе не для того, чтобы объяснить ему что такое города на плоскостях. Но кто этих женщин разберет. Может Ризма с Дэей ищут именно для этого.

В зеркале отражалась неприятная и небритая рожа. Рожа была заспанная, недовольная и даже немного опухшая. Хотя последнее могло просто казаться.

Состояние Максима вполне соответствовало роже в зеркале. Ему очень хотелось спать и еще больше — кого-то убить. Временами убить хотелось не абстрактного кого-то, а родного папашу. Потому что именно после его появления в компании гипнотизерши у парня начала болеть голова, причем так сильно, что казалось, даже зубы дергаются в такт пульсирующей боли. Максим некоторое время потерпел, надеясь, что само пройдет, а потом пошел сдаваться лекарям, до которых он, к несчастью, не дошел.

Первой на пути к спасению от головной боли встретилась Тайрин. У нее был очень мечтательный вид. Она шла по коридору, зачем-то поглаживала ни капельки не изменившийся живот и, увидев мужа, заявила ему, что хочет апельсинку, которую унюхала в его старой комнате неделю назад. Парень, откровенно говоря, даже не сразу понял, что попал. Он остановился и попытался объяснить, что апельсинов у него в комнате никогда не было. Да и не любит он апельсины, переел их в детстве.

Тайрин немного подумала, светло улыбнулась и заявила, что в таком случае она хочет то, что пахло как апельсинка.

Максим честно попытался вспомнить, что же там так пахло. В голову ничего не приходило, видимо, все место в голове было занято болью и ни на что другое его не осталось.

Пока Максим пытался выудить из памяти что-то неведомое, в коридоре появилась Танкье, держащая на руках очередную лохматую собачонку. А может, и не очередную, может, ту самую, которая устроила парню незабываемое пробуждение. И эта тварь оказалась умной и мстительной. Она сразу поняла, что у Максима болит голова, жизнерадостно завиляла хвостом и звонко залаяла.

Боль в голове стала пульсировать в такт собачьему лаю, и думать стало совершенно невозможно.

— Тебе плохо? — спросила собаковладелица, подойдя поближе. — Ты как-то позеленел.

— У меня голова болит! — злобно сообщил Максим, но потребовать заткнуть псину не успел.

Из-за двери, возле которой вся компания стояла, гордо вышла Данка и уставилась в упор на брата.

— Дана, ты не знаешь, что у меня в комнате воняло апельсинами? — спросил парень.

— Знаю, — безучастно сказала сестра. — У тебя на полке в гостиной помандер стоял. Там такая статуэтка была — девушка сидящая на коленях. Вот она его и держала в объятьях. Наверное эту девушку специально сделали…

— Какой еще помандер? — удивился Максим.

Статуэткам и прочей ерунде он особого значения не придавал, вообще не считал их своими. Так что стоять там могло что угодно.

— Помандер — это натуральный освежитель воздуха. Его делают из апельсина и гвоздики, — поучительно сказала Данка.

— Апельсинка, — страстно прошептала Тайрин и улыбнулась.

— Его есть можно? — решил уточнить Максим.

— Он высох, — поучительно сказала Данка.

— Апельсинка, — печально отозвалась Тайрин.

Тон был такой, что можно было решить — без апельсина она не выживет.

— Мы сейчас найдем тебе апельсин! — тут же пообещала Данка.

Она схватила одной рукой Тайрин за ладошку, второй брата и куда-то их потащила. Танкье шла следом, наверное, чтобы счастливый молодожен по дороге не потерялся. Такой процессией они дошли до кухни, где наглая Данка стала приставать к занятым людям и требовать апельсин.

Пока Данка носилась туда-сюда, а собака Танкье всех облаивала, головная боль Максима все больше усиливалась и к ней постепенно добавлялась тошнота. Словно он сотрясение непонятным образом заработал. Парню хотелось лечь на пол, свернуться калачиком и больше никогда не вставать. Лекари из необходимости постепенно превращались в смутную, но прекрасную мечту.

— Да заткни ты свою собаку! — наконец не выдержал Максим. — У меня голова сейчас лопнет, а тут еще и она.

Данка, спешащая к бедной беременной девочке с найденным апельсином, на мгновение застыла, нахмурилась, а потом почти побежала. Вручив фрукт Тайрин, она принялась расспрашивать брата о самочувствии и описывать непередаваемый цвет его лица. Максим честно ответил, что самочувствие хреновое, отказался смотреть на себя в зеркало и попросился к лекарям. А добрые девушки подхватили его под руки и куда-то потащили.

Следом опять шла Танкье. А ее собака опять лаяла. Обоих хотелось убить. Останавливало то, что Данка опять могла обидеться.

Довольно быстро найденная лекарка, наконец, выгнала собаковладелицу вместе с ее питомцем. Всучила Тайрин какую-то брошюрку. И только после этого поводила ладонью над головой Максима.

— Как неаккуратно, — сказала она и поцокала языком. — И лекарство дать забыли, а еще думают, что могут обойтись без профессионалов.

— У меня голова сейчас лопнет, — напомнил о своей проблеме Максим.

— Не лопнет, — отмахнулась от него лекарка. — Тебя всего лишь не очень аккуратно заставили что-то вспомнить, не преувеличивай.

Она весело попорхала по комнате, всучила Максиму здоровенную бутылку. Приказала открыть ее и нюхать. После этого стала что-то рассказывать Тайрин.

Максим добросовестно нюхал, нюхал и не заметил, как отрубился.

А теперь вот проснулся. В незнакомой темной комнате. Маленькой и запертой. Из мебели в этой комнате были узкая кровать, кресло и большое зеркало — прямоугольное, без рамы, намертво приклеенное к стене.