Бочка порядка, ложка хаоса

Да, ничего. Физиономия бы опять же осталась целой. Зеркальщик тоже был бы целым. А еще он бы был далеко. Очень. С целым зеркалом в кармане. И никто бы не узнал, что это зеркало у него есть.

Почему-то Максиму казалось, что не знать о существовании зеркала было бы нехорошо.

— Надо было падать лицом вниз, — понял Максим. — Тогда бы у меня было лицо без шрамов и лысина сзади со шрамами. Загадочный бы вид был. Я бы носил все с капюшонами, и снимал бы их только в присутствии привыкших ко мне знакомых.

Идиотский какой-то вывод. Получается, все, что от него зависело менять ему не хочется. А то, что изменить согласен, на самом деле зависело от Итиша. И еще от инерции, наверное, земного притяжения, закона кратчайших расстояний. В общем, от чего угодно, из всего на что он никак повлиять не может.

Так что на самом деле думать не о чем.

А перебирание возможных развитий ситуации — пустая трата времени.

Наверное тетя Айра именно это и хотела сказать.

Часть 3. Иногда лучше говорить, чем молчать

Если все идет слишком хорошо…

Максим читал книгу. Старательно читал и честно пытался понять, что там написано, но голове на его старательность было начхать. В ней ничего не задерживалось. Что читал, что не читал, никакой разницы.

— Перегруз, — в который раз сказал парень и посмотрел в окно.

За окном была метель. Гулкая. Снег летел сплошной стеной и Максиму становилось хорошо уже от того, что он находится в помещении. А вот Тайрин где-то там работает. Хотя какой идиот пойдет совершать преступление в такую погоду?

Полюбовавшись метелью Максим вернулся к книге, хотя сам отлично понимал, что ничего не то, что не выучит, даже не заучит. Ну, не лезло оно ему в голову в таких количествах.

— Родственники, — пробормотал парень, силясь в четвертый раз понять, какое отношение рост деревьев весной имеет к настройке количества вкладываемой в плетение энергии?

Ничего общего он так и не нашел и подозревал, что вообще не в состоянии что-либо понять, даже почему два плюс два будет именно четыре. А все почему? А все потому, что родственники полумер не знают и не принимают. Когда считали, что пока учить не будут, не учили ничему полезному, вообще ничему, даже если это полезное умел делать пятилетний ребенок. А вот когда решили, что учить пора…

На данный момент у Максима было семь учителей и все считали своим догом впихнуть в голову ученика за зиму то, что остальные сати учат лет пять, а некоторые и все шесть. В итоге получалась какая-то ерунда. Максим все путал. Плетение, которое должно было убрать из комнаты пыль, выбило окно. При попытке сделать из маленького невзрачного камешка такую себе напоминалку, вызывающую в голове образ того, что он должен сделать, получился магический родственник сломанного будильника. Эта сволочь трезвонила и трезвонила. В итоге ее закопали под снег и оставили разряжаться, потому что выяснять где Максим напутал учитель отказался. Ему, видите ли, были дороги пальцы, да и руки в целом.

Ах, да, ко всему хорошему Максиму пришлось заучивать какие-то странные распальцовки, к которым можно будет привязать самые нужные плетения. Иногда бывает так, что воспроизводить мысленно плетение некогда, а вот пальцы сложить успеваешь.

Максим мстительно привязал одно такое плетение к символу с Земли, на который был похож дворец, и теперь ждал очередного возвращения отца, чтобы порадовать его демонстрацией.

— Это нереально, — сказал книге Максим. — Может они занялись моим обучением, чтобы загрузить по самую маковку и у меня не осталось ни времени ни сил на всякие глупости? Надо спросить у Эсты, вдруг здесь существуют какие-то стимулирующие и тонизирующие напитки. А еще лучше, если существуют те, которые могут помочь учиться. А то я из-за этих знаний скоро сдохну и будут книги моей надгробной плитой. Если, конечно, библиотекарша разрешит. Нет, нужно отвлечься.

Парень закрыл книгу, заложив страницу карандашом, и отправился отвлекаться. Чем именно, он не знал, но надеялся, что по дороге что-то попадется.

Три заснеженные фигуры вынырнули из метели, с трудом перебрались через сугроб и побрели к воротам. Привратник за ними наблюдал с неудовольствием и надеялся, что они испарятся как мираж. Не дождался. Люди дошли до ворот и стали стучать, ему пришлось оставить чашку с чаем и отправиться открывать. Он не особо спешил, рассудив, что если им настолько надо, что их не остановила метель, то никуда эти гости не денутся.

На пороге дворца обнаружился Ижен с женой и девчонкой закутанной в меха и шарф. Вид у мужчины был недовольный. Марика держала его за руку, словно боялась, что сейчас он бросится с кулаками на неторопливого привратника. Девчонка не скрываясь рассматривала все, что попадалось ей на глаза.

— Кама… — попытался поприветствовать привратник.

— С дороги! — рявкнул Ижен. Схватил девчонку за руку и поволок в дом.

— Пап! — протестующе пискнула она.

— Потом рассмотришь!

Привратник проводил семью удивленным взглядом и задумался о том, скольких еще детей приведет отыскавшийся Ижен.

— Пап, подожди, — требовала Дана, пытаясь одной рукой размотать длиннющий щарф. Мало того, что он был колючий, так еще и снег набившийся в него начал таять. И чувствовала девушка себя чучелом, впору становиться на огороде и начинать гонять ворон.

Утешало девушку то, что никакие светские дамы и разнообразные кавалеры по дороге не попались. Не хватало еще опозориться в первый же день. Первое впечатление потом будет очень сложно изменить.

— Мам, куда мы идем? — решила Дана зайти с другой стороны.

— Не знаю, — беззаботно отозвалась Марика.

Они поднялись по лестнице, на которой девушка не успела рассмотреть кованые перила, свернули в довольно узкий и мрачный коридор, в котором на стенах висели портреты и с них таращились такие же мрачные как и коридор люди. Опять свернули и оказались в еще одном коридоре — светлом и широком. Портретов здесь не было, зато была куча дверей, стоек с копьями и непонятно для чего предназначенные металлические перекладины ближе к потолку. А еще в коридоре был Бетмен, он висел вниз головой на одной из этих перекладин.

— Так, — сказал Ижен и настолько резко остановился, что и дочь, и жена шагнули дальше, потянув его за собой.

— Это ты, — сонно отозвался Бетмен, пару раз качнулся, схватился руками за перекладину и спустился. — Я тут учусь, а у меня в голову ничего не лезет.

— Максим? — удивленно спросила Дана, наконец узнав в Бетмене родного брата. — Ты почему вверх ногами висел?

— О, Данка! — явно обрадовался парень. — У меня мозги не соображают, пытался их очистить.

— Не поможет, — уверено сказала девушка, отпустила руку отца и подошла ближе к брату.