Бочка порядка, ложка хаоса

Этот кто-то с топотом пробежался по чему-то гулкому, опять чем-то заскрипел, а потом пнул пыльную дверь по левую руку от Максима. До сих пор она прекрасно маскировалась на фоне облезшей штукатурки. На пинок дверь отреагировала очередным скрипом и подозрительным шорохом, словно раздумывала, не развалиться ли на куски.

— Эй! — завопил любитель пинать двери мужским голосом. — Это я! Атьян! У вас там что-то мешает войти! А я поесть принес и сок! Вишневый! Тетушкин! Эй!

Тайрин сорвалась с места и помчалась открывать, каким-то чудом ни обо что не споткнувшись и ни во что не врезавшись.

Кошка лениво встала на ноги, потянулась, выпустив когти, и коснувшись крыльями друг о друга, а потом вальяжно пошла следом за хозяйкой.

Максим почувствовал себя глупо. Почему-то ему казалось, что до сих пор они никого в гости не ждали. Тем более с запасом еды и вишневым соком.

— Так вот ты какой, Дедушка Мороз, — пробормотал парень, когда Тайрин наконец убрала от двери весь хлам и открыла ее во всю ширь.

Гость, откровенно говоря, не впечатлял. Худой, невысокий. Обряженный в широченные шорты и растянутую боксерку с веселым слоненком, изображавшим фонтан, на груди. Ко всему хорошему, любитель детских рисунков на одежде был рыжим, растрепанным, конопатым и умел широко улыбаться. В левой руке это странное существо держало раздутый рюкзак. Правой нежно прижимало к себе оплетенную разноцветными веревочками бутыль. К повисшей на шее девушке отнесся рыжий парень с неподражаемым пофигизмом. Мол, повисит немного, потом надоест и сама отвалится.

— Так вот, — сказал гость, словно продолжая прерванный разговор. — Тебе нужно срочно замаскировать свою границу. Потому что пока тебя можем найти только я, Мираш и Ятика. Остальные родственники даже пытаться не станут, сама понимаешь почему. Но пройдет не так много времени и на твои параметры настроится последний начинающий страж. Оно тебе надо?

Тайрин отчаянно затрясла головой.

Денег много не бывает

Раздолбай обыкновенный, одна штука.

Почему-то именно эти слова вертелись в голове, пока Максим жевал принесенные рыжим Атьяном бутерброды. Этот излишне веселый тип его раздражал. Максиму не нравилось, как он смеется, запрокинув голову, словно рисуется перед кем-то. Не нравилось, как он говорит, быстро, уверенно и четко, словно долго репетировал. Спорить с ним было совершенно невозможно, даже если бы захотелось, он бы попросту не отреагировал на то, что у него появился оппонент. Максиму так казалось. Раздражал слоненок и растрепанная рыжая прическа. А больше всего бесило, что Тайрин смотрела на этого типа, как на спасителя, любимую экранную звезду и идеального мужика одновременно. Словно с его приходом у девушки исчезли все проблемы. Или перестали иметь значение. Потому что он с ними справится одной левой, стоит только у негопопросить.

Девушка этого типа восторженно слушала. Другого слова не подберешь. А он нес какую-то чушь. Рассказывал студенческие байки, изредка примешивая к ним новости о беременных родственницах и окончательно впавших с маразм стариках.

О присутствии Максима эта парочка, похоже, вообще забыла. Вот и приходилось жевать бутерброды и молча злиться.

Наконец парочка вспомнила обо всех родственниках, у рыжего видимо закончились свежие байки и Тайрин, скорчив глупую рожицу начала расспросы о том, насколько надежно прятаться в этой башне и будет ли Атьян и дальше кормить двух несчастных потерпельцев.

— Эй, — вмешался Максим, когда монолог бывшей блондинки пошел по третьему кругу.

— Что? — недовольно спросила Тайрин.

Рыжий одарил снисходительным взглядом.

Максим глубоко вдохнул, задержал дыхание, пытаясь успокоиться и не выставить себя совсем уж идиотом. Но высказаться хотелось. Очень. Как-то слишком легко все у них получается на словах.

— Ты уверена, что какой-то студент на самом деле знает, что творится в этом учебном заведении?

Называть школой место, где учатся управлять стихиями люди от шестнадцати и до двадцати двух лет, для Максима было малость непривычно. Школа в его понимании несколько иное.

— Я преподаватель, — сказал Атьян.

— Он глава отделения стихии Ветер, — гордо добавила Тайрин.

— Ага, — только и смог сказать Максим.

Для преподавателя рыжий выглядел очень странно. Слишком юно и чересчур расхлябано. Опять же — боксерка со слоном… Да ни один уважающий себя студент подобное существо уважать не станет. Атьяна, в смысле, а не слона.

— Так вот, два ближайших десятидневья вы можете спокойно сидеть в этой башне, бродить по подземельям и возвращаться. У огневиков экзамен, так что в свистопляске энергий и границ даже Владыка ничего найти не сможет. Следить за мной не будут. Бесполезно, даже если бы кому-то это пришло в голову. Я пространственник. Шагну через скол или, минуя плоскость, и следящего по всему городу тонким слоем размажет. А допрашивать меня уже допрашивали, утром. И я честно сказал, что Тайрин не видел четыре десятидневья, почти всю синюю луну. Сомневаюсь, что расспрашивать меня по новой начнут раньше, чем опросят всех членов нашего большого семейства. До которых смогут и рискнут дотянуться.

— Ага, — опять сказал Максим. — А если следить станет другой пространственник?

Расспрашивать что оно такое, парень не стал. Потом бывшая блондинка расскажет, если оно важно. А если не важно, то и незачем голову забивать. И так понятно, что это какое-то особое умение перемещаться в пространстве. Название намекает.

— Пускай, — широко улыбнулся Атьян. — Давно не играл в кошки-мышки. Заведу куда-нибудь к демону в пасть и устрою ураган в миниатюре. Пускай сидит, ждет, пока стихия успокоится. А если спросят, почему я так с беднягой обошелся, намекну на женщину. Мне не впервой.

— А если он незаметно следить будет?

— Не получится, — убежденно сказал Тайрин. — Наша семья живет в Снежном Доле с самого его основания. Тут нет ни одной плоскости без наших колокольчиков.

Максим опять глубоко вдохнул.

— Что такое колокольчики?

— Что-то вроде невидимой паутины. Когда кто-то на нее настроенный проходит рядом, она звенит, если на него направлено внимание, подкрепленное энергией и чужой границей.

— И обмануть ее никак?

На Максима посмотрели дружно и устало. Как на маленького ребенка, выстреливающего по семьдесят вопросов в минуту.

— Можно. Одну, две, но не все. Нужно просто пройтись мимо хотя бы пяти и любой следящий попадется, — объяснил Атьян. И улыбнулся, так насмешливо, с вызовом.

Похоже, спутник родственницы ему тоже не сильно нравился.

— Ладно, считайте, что вы меня убедили.

Все-таки спасителем блондинок быть приятнее, чем ничерта не знающим парнем, которому приходится объяснять прописные истины.

Молчание золото, да? Будешь молчать, никто не догадается, что ты чего-то не знаешь?

Тупое оправдание. Особенно если учитывать, что расспросы во все времена были самым простым способом узнать необходимое здесь и сейчас. Это всякие умники легких путей не ищут, изобретают изобретенное и лезут в справочник, когда можно спросить у сидящего рядом одногруппника.

И плевать, кто и что там будет думать.

Рука болела так, словно успел схватиться ею за какой-то электроприбор, шарахнувший током. Правый бок ныл, намекая, что скоро там появится красивый такой синяк. А еще чесался нос, именно в тот момент, когда реагировать на это было бы большой глупостью.

Самое странное, что Максим отлично помнил, что это сон. Помнил, как мрачно пил сок прямо из бутыли, потому, что рыжий преподаватель не догадался принести чашки. А Тайрин и Атьян обсуждали какие-то понятные им и непонятные парню с Земли вещи. Спорили о том, стоит ли искать следы. Смеялись над какими-то шутками.