Боец 3: лихие 90-е

— Почему это в Сочи? Турнир же, вроде, будет в Краснодаре проходить, — опередил меня с вопросом Танк.

Я тоже был уверен, что в Краснодаре будем биться.

— Потому что туда решили сходку перенести, а следом и соревнование. Вроде как, вокзальные и кареновские тревогу забили, — Степаныч на меня зыркнул через зеркало, мол, твоих это рук дело, Боец.

— Это из-за того, что на них тимашевские наехали? — Танк хлопнул кулаком в ладонь и возбужденно заерзал на сиденье. — Мало им козлам, жаль, что меня там не было! Эх…

— А тебе успеется, — хмыкнул тренер. — Короче, мужики. Сочи хоть и рядом с Краснодаром, а климат там другой, пальмы, все дела, попривыкнуть надо, обтереться. Только не об баб тереться! Акклиматизация штука такая, если за несколько дней до боя на место не приехать, то может аукнуться.

Я со Степанычем был согласен целиком и полностью. Акклиматизация, если ты дерешься в другом климатическом поясе, штука примерно равнозначная ОФП и даже спаррингам. Дыхалка сливается, как вода в унитаз.

— Ну и еще, калеки, Заур мне пообещал, что каждый из вас хоть и будет освобожден от основной работы, а бабки за каждый день сборов вы будете точно также получать, как если бы в городе лямку тянули. Дело?

— Спасибо, Владимир Степаныч! — сказали мы с Танком в унисон.

Тренер аж румянцем налился — довольный, что мы ему должное отдаем. Этого-то он и хотел за всей шелухой про «калек» и «головную боль». Хотя, по факту, согласие Заура было бы получено, приди к Степанычу хоть, я, хоть Танк, хоть любой другой. Кладбищенские были кровно заинтересованы в том, чтобы показать на турнире результат. Слишком лихо закрутились вокруг события, и соревнования эти стали не просто состязанием, но вершиной противостояния группировок Ростова.

На вокзал приехали без трех минут к отправке. У Степаныча на Текучевском мосту начал греться мотор, пришлось ждать, когда остынет. Но любые предложения поймать бомбилу — тренер отметал.

— Еще чего не хватало, ща, пацаны, прежде времени трусы мочите…

Мы с Танком только пожимали плечами. Опаздывать и сидеть на вокзале до глубокой ночи (когда следующий поезд подойдет) не хотелось, особенно мне. Но Степаныч, видимо, хорошо знал своего железного коня. Пошаманил под капотом, с грохотом его закрыл и, довольный как слон, показал нам большой палец — едем.

«Запор» тормознул на парковке возле станции, и мы вылетели на вокзал.

— Опаздываем… — буркнул Степаныч, бежавший с двумя огромными чемоданами наперевес. — Какой у нас вагон, тить твою нихай?!

Мы с Танком были налегке, но от нашей помощи тренер отказался с формулировкой «Ёпрст! Чай не убогий, сам справлюсь». Я полез за билетом, крикнул на бегу:

— Пятый!

Выбежали на перрон, в тот момент, когда на поезд поднимали лесенки, а проводники уже стояли в вагонах. Какой номер у нашего вагона, теперь было совершенно неважно, тут бы просто на поезд успеть.

— Подождите! — заорал Степаныч.

Девчонка-проводница вылупила на нас глаза, потому что загорелся красный сигнал, сигнализирующий о том, что поезд вот-вот тронется.

— Какой вагон? — спросил тренер, всерьез полагая, что мы успеем до нужного вагона домчать.

— Да вы залазьте, господи, мы уже едем, — заверещала проводница, поезд качнулся и действительно тронулся.

Понятно. Я выхватил у Степаныча чемоданы и закинул в вагон, едва не пришибив проводницу. Запрыгнул на вагон, помог забраться тренеру, который, как бы ни строил из себя молодого и пышущего силами, но от бега устал и выдохся. Танку уже пришлось бежать вприпрыжку вслед за поездом. Но тяжелые тренировки дали о себе знать — лишь в последнюю секунду он запрыгнул в вагон. Проводница, которая от нашего штурмования поезда побелела словно простыня, аж перекрестилась.

Вот так весело и не без приключений мы завалились в свое купе, пройдя насквозь через четыре вагона.

— Фух! — выдохнул Степаныч, усаживаясь на нижнюю полку. — Успели, едрить-мадрить!

Я сунул чемоданы наверх, покосился на нашу попутчицу — скрюченную бабульку, которая читала книжку «Портрет Дориана Грея», и как можно более доброжелательно улыбнулся. Старушка была явно перепугана, что к ней в купе буквально на ходу ввалились целых три здоровых мужика. Да еще такие громкие и шумные.

Пока размещались, к нам зашел проводник, проверять билеты. Бабуля быстро смекнула, что ехать в этом купе ей не хочется, и зашептала на ухо проводнику, чтобы он ее на другое место пересадил. Тот замотал было головой, отказываясь, но бабуля сунула ему купюру и обворожительно улыбнулась. Если оскал пенсионерки можно назвать обворожительным.

— Да, одно место свободное есть… — заключил проводник.

— Спасибо вам большое, молодой человек! — старуха, косясь на нас как на демонов из преисподней, похватала свои вещи, и больше я ее во время пути не видел.

— Пожалуйста… ваши билетики, молодые люди!

— Боец, у тебя билеты? Покажи! — распорядился тренер, а сам полез в чемодан.

Я думал, переодеться, но вот нет — Степаныч с ухмылочкой достал из чемодана бутылку своей фирменной настоечки, которую мы на днях в зале распивали. Поставил бутылку на стол, довольно ладони потер. К поездке тренер подошел в полной боевой готовности.

— Паренек, стаканы тащи, — обратился он к проводнику.

Тот поднял взгляд от билетов и нахмурился, увидев алкашку на столе.

— У нас распитие спиртных напитков только в вагоне-ресторане…

— Ты, видимо, не расслышал, парниш, стаканы тащи, — Танк поднялся со своего места и положил руку на плечо проводнику.

Он и сидя выглядел совсем не маленьким, а поднявшись — вовсе паренька испугал. Проводник вылупился на него, часто моргая и забыв, о чем его вообще просили. Закивал болванчиком.

— Да не ссы в компот, там повар ноги мыл, — Танк достал купюру и сунул ее проводнику. — Мы по-тихому, безо всяких проблем, лады?

По итогу через пару минут у нас на столе стояло три стакана в фирменных железнодорожных подставках. Степаныч ловко разлил настойку себе и Танку, от усердия высунув язык. Когда очередь дошла до меня, я накрыл стакан ладонью.

— Откажусь, — пояснил я.

— А чего? — удивился Танк.

— Я посмотрю, как ты завтра на первой тренировке завоешь с похмела, — я как можно дружелюбнее улыбнулся.

— Ну как хочешь, потом же ворочаться будешь в поезде с непривычки, а мы с Танком выпьем по чуть-чуть, чтобы крепко спалось. Да, Танк?