Боевое братство

Дом бил длинными очередями и быстро перезаряжал автомат. И еще частенько пускал в ход боевой нож. У него было больше причин ненавидеть червей, но, казалось, Дом не испытывает потребности срывать на них зло, как Феникс.

Вчетвером они уложили четырнадцать червей. Наконец руины опустели.

— Спасибо, сержант, — осторожно произнес Хоффман. "Я совсем не хотел, чтобы нас кто-то спасал, тем более не хотел, чтобы это был ты. Хотя бы из-за того, что я с тобой сделал". — Отличная работа, Дом. Ты еще не забыл приемов десантника.

Дом, с присущей ему скромностью, кивнул в ответ.

— Так что у вас за проблемы с «Броненосцем»? — спросил Маркус.

— Они заложили в него взрывчатку, — ответил Калисо. — Нельзя допустить, чтобы мы лишились и этой машины.

Феникс с непонятным облегчением поскреб подбородок.

— Я не собираюсь возвращать сюда Бэрда. Аня? Можно вызвать «Джека» для разминирования?

— Боты как раз для этого и предназначены…

— Да, так было в те времена, когда у нас имелось множество машин.

— Это не в моей компетенции, Маркус. Но тот, кто распоряжается бюджетом, стоит рядом с тобой.

Бюджет. В правительственных кругах давно забыли, что такое деньги. Экономика полностью перешла на бартерные сделки.

— Выполняйте, — приказал Хоффман. — Если мы лишимся и «Броненосца», и «Джека», Прескотт меня повесит.

Они отыскали укрытие на безопасном расстоянии, осмотрелись, нет ли поблизости еще червей, и стали ждать, пока их разыщет "Джек".

— А «Джек» имеет право голоса? — спросил Дом. Он, как обычно, чувствовал себя виноватым, подвергая риску бота, еще со времен операции на мысе Асфо. — Мне это не слишком нравится.

— Излишняя чувствительность, — мрачно бросил Калисо.

— Черви тоже обладают чувствами. Но никто не сомневается, когда режет или пилит их на части.

— Это мое призвание.

— Люблю поговорить об этике, — пробурчал Феникс. — От Бэрда не дождешься никаких философских рассуждений.

Хоффман с беспокойством глядел, как «Джек», жужжа и вибрируя, словно кухонный комбайн, разворачивает манипуляторы под днищем «Броненосца». Операция показалась слишком долгой, и полковник все время ожидал, что черви вернутся и начнут второй раунд. Но через несколько минут «Джек» выбрался из-под машины, разобрал устройство и, словно верный пес, сложил все компоненты у ног Хоффмана, а потом завис в воздухе, ожидая дальнейших инструкций.

Феникс нагнулся и осмотрел детали:

— «Джек», они все безопасны по отдельности, верно? Давай отвезем их Бэрду. Ему понравится. — Он махнул рукой в сторону «Броненосца». — Тогда вперед, на базу!

Тяжелая ночь заканчивалась, и Хоффман вряд ли согласился бы повторить ее завтра. Но солдатам приходилось переживать подобные моменты день за днем. Было время, когда он и сам знал, что это такое. Мысль о том, что он мог об этом забыть, ужаснула Хоффмана.

"Я старею. И очень быстро.

А я должен иметь право смотреть им в глаза".

— Высадите меня сразу за кордоном охраны, — сказал Хоффман. — Хочу прогуляться по городу пешком.

— У вас в ноге немаленькая дыра, сэр, — возразил Дом. — И вы уже далеко не юноша.

— Спасибо, что напомнил, Сантьяго.

— Ладно, сэр. Но если вы пойдете пешком, я тоже пойду.

— Если он пойдет, он может упасть по дороге, — добавил Феникс. — Так что я тоже сойду с машины вместе с ним. Калисо, подбрось нас за линию поселений бродяг.

Калисо пожал плечами. Совершенно очевидно, что все они считали полковника чокнутым. А ему просто хотелось некоторое время провести на свободе, вдали от кабинета и кабины БТРа или «Ворона». Ему хотелось вдохнуть свежего воздуха. И ему не нравилось, что они оторваны от остальных людей, живущих своей повседневной жизнью.

И еще он хотел посмотреть, как штатские — не бродяги, а настоящие граждане, защищать которых он считал своим долгом, — отнесутся к нему и его бойцам.

— После вас, сэр, — сказал Феникс таким тоном, словно обозвал его идиотом.

ХАСИНТО; ТРАНСПОРТНЫЙ ПРОПУСКНОЙ ПУНКТ

В Хасинто они добрались уже на заре.

— Кажется, я уже согласился бы съесть ту жареную собаку, — признался Дом. Хоффман изо всех сил старался идти самостоятельно, но Дом и Маркус бережно поддерживали его с обеих сторон под локти. Дом понимал, как скверно должен чувствовать себя полковник, хромая к дому, словно древний старик. — И запить парой литров кофе.

Они как будто попали в другой мир. По ту сторону кордона даже бродяги старались передвигаться с предельной осторожностью. А внутри безопасной зоны еще существовали дворники и бригады техников, которые пытались воспользоваться относительным спокойствием и привести в порядок хотя бы центр города. Люди здесь обходились без выбросов адреналина, сопутствующих ежеминутным усилиям остаться в живых среди сражений. В городе даже пахло не так, как во внешнем мире. Дезинфицирующие средства, скошенная трава, горячий хлеб в ближайшей булочной — все эти мелочи говорили о том, что в мире, находящемся на волосок от гибели, до сих пор сохранились островки спокойствия и человечество не побеждено.

Прохожие на улицах останавливались, чтобы посмотреть на них. Дом сознавал, что его бронекостюм, как и у остальных, покрыт потеками крови, внутренностями и выделениями червей. Он ждал язвительных замечаний в свой адрес по поводу неряшливого вида, но люди просто откладывали лопаты и щетки и вытягивались в струнку, стараясь выказать свое уважение, а потом начинали аплодировать.

Их отношение потрясло Дома. Он едва не прослезился. И пытался убедить себя, что расклеился от усталости.

— Пивной бар, — произнес Маркус, оглядывая улицу. — Вряд ли придется здесь выпить еще когда-нибудь…

И так было на всем их пути через город. Рабочие утренних смен, идущие на фабрики и заводы, останавливались, чтобы похлопать солдат по спине. Одна женщина — лет тридцати, очень симпатичная, но ничего общего с Марией — подошла к Хоффману и наградила его поцелуем в щеку. А полковник был скорее шокирован, чем польщен таким знаком внимания.

— Вы ее очаровали, сэр, — пошутил Дом. — Это все из-за вашего мундира.

— Это правда? — Женщина смотрела на них с восхищением, — Они разбиты. Мы наконец победили проклятых тварей.

— Я не знаю, мэм, — ответил Хоффман. Он все еще соблюдал правила приличия. — Время покажет. Мы можем только продолжать убивать червей, пока их совсем не останется.

Мысль об окончании войны не задержалась в голове Дома. Но все же хорошо было пройти по улицам, посмотреть, насколько горожане отличаются от военных, ощутить единство с обычными гражданами. Теперь они увидят, что солдаты не зря получают расширенный рацион. Хоффман знал, что делает. Бойцы выглядели устрашающе, и так же ужасно от них воняло. Кровь, пробитая броня, щетина на щеках, ошметки убитых червей — все это куда убедительнее говорило об их готовности защищать человечество, чем любые плакаты Коалиции.