Боевой целитель

— Нас с Петькой оставили здесь, пока не разберутся, что с тобой произошло. Шмелев настоял, а Олег против не был, — тряхнула она головой, наконец отстранившись от меня.

— Где отец? — донесся до меня вопрос Андрея, когда первые эмоции от возвращения улеглись.

— После того, как Костя исчез, ему стало хуже. Мы его перевели в Имперский госпиталь в Москве, — ответил Олег. — Он долго находился под действием яда, поэтому возникли осложнения, по крайней мере, мне так сказал целитель.

— Этого быть не должно, — нахмурился я, вспоминая в каком состоянии оставил графа при последнем осмотре. Только если кто-то не вывел его из лечебного сна раньше, чем следовало. — Кто его разбудил?

— Так целители и сняли с него действие твоего заклинания. Тебя не было, а мы не знали, что нам делать, — напряженно ответил Олег, глядя на меня.

— Понятно, — усмехнулся я, на что в холле повисла напряженная тишина. Видимо, до всех дошло, что они сделали что-то не так. Ну это их дело, я ничего этому роду не должен. Конечно было жаль потраченных сил, но теперь уже с этим ничего не поделаешь. — Где Петр? — спросил я у Дианы, нарушая тишину.

— У себя в комнате. Он оттуда практически не выходит и даже со мной не разговаривает, — ответила Диана.

— И где его комната? — решил уточнить я, направляясь в сторону лестницы, ведущей наверх. Судя по поведению остальных, ничего лишнего он никому не рассказал, но его изменившееся поведение наводило на довольно скверные мысли.

— На втором этаже, третья дверь по правой стороне, — ответила девушка. Обернувшись, я заметил, как она смотрит мне вслед задумчивым и расстроенным взглядом. Может, и не нужно было так быстро уходить, но разговор с Аланом это было первое в списке моих дел по возвращению.

Дойдя до комнаты, пройдя мимо четырех охранников, я постучался, но не услышав ответа и в принципе никаких звуков, дернул ручку, обнаружив, что дверь была не заперта. Тихо ее открыв, я вошел в комнату, в которой увидел парня, сидевшего за столом и что-то усердно писавшего под тусклым светом настольного светильника.

— Ну, здравствуй, брат, — обратился я к нему, нарочито громко закрывая за собой дверь, запирая ее печатью и накладывая печать тишины на комнату.

— Кай, — Петр, а точнее, Алан, резко вскочил со стула и встал напротив, разглядывая меня удивленным взглядом. — Ты вернулся. Я знал, что ты жив, но не думал, что они смогут тебя найти.

— Конечно, знал, ведь печать, связывающая наши души, все еще работает, — усмехнулся я, сложив руки на груди.

— А ты ее не можешь снять? — как бы невзначай спросил он у меня.

— Чтобы потом ожидать от тебя удара в спину? — аж опешил я от такой наглости. — Считай это моей подстраховкой. Что ты им рассказал?

— Ничего, — замахал он руками. — Никто даже не обратил внимание на мою оговорку, слишком быстро все произошло. Я так перед тобой виноват, — проговорил он, опуская голову. — Я не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь…

— Ты меня убил! — рявкнул я, делая шаг в его сторону. — Это не так-то просто забыть.

— Это был очень скверный поступок, я поддался эмоциям, — покачал он головой, все еще продолжая разглядывать пол у себя под ногами.

— Сквернее не придумаешь, — я прекрасно знал своего брата и на его разыгрываемую передо мной сцену совершенно не обращал внимание.

— Я изменился! — с вызовом посмотрел он на меня, сжимая кулаки.

— И первым делом ты продал рецепт самого сильного на моей памяти яда первому встречному. Алан, люди не меняются. Как ты вообще смог в такие рекордно короткие сроки адаптироваться и выйти на покупателя? — прищурился я.

— Петр был не слишком хорошим человеком, на самом деле, — сел он на стул, продолжая на меня смотреть. — Через его знакомых, знакомых их знакомых меня свели с нужными людьми, которым нужен был товар, а мне деньги. Я был потерян. Я очнулся не понятно где, в теле какого-то парня, без денег, вещей и даже элементарного понятия, что произошло. Пришлось разбираться и пытаться хоть как-то выжить, — пожал он плечами.

— Стоп. Ты хочешь сказать, что память предыдущего хозяина тела у тебя сохранилась? — это открытие повергло меня в шок, потому что ничего подобного со мной не было.

— Даже больше. У меня сложилось чувство, что его сознание каким-то образом слилось с моим. Я помню все так отчетливо, словно сам делал это. Порой даже не могу сказать, где я, а где он. А ты ничего не помнишь? — с интересом посмотрел он на меня.

— Что планируешь делать? — проигнорировал я его вопрос.

— Учиться, развиваться, что еще делают сироты, выпустившиеся из сиротского дома, — пожал он плечами, поворачиваясь к столу, за которым он работал. — Ведь в наш мир мы не сможем вернуться, мы там умерли, а наши кланы разорвали на части в первые же сутки после нашей смерти. Ты должен это понимать лучше, чем кто-то другой.

— Какое удивительное открытие. Держи рот на замке и постарайся лишний раз не попадаться мне на глаза, — сняв печати, я развернулся к двери.

— Я докажу, что изменился, слышишь, Кай. Ведь здесь никого, кроме тебя, у меня нет. — Остановил меня тихий голос брата. — Я не ты. Я не умею выживать. Помоги мне, пожалуйста.

— Сначала докажи своими поступками, что ты заслуживаешь прощения и моего внимания, потом вернемся к этому разговору. — Открыл я дверь, выходя в коридор.

Остановившись, прислонился к стене и закрыл глаза. Все же для меня это был тяжелый разговор. И в искренность моего брата я не верил ни на йоту. Но из-за наложенной мной печати, я не мог ничего с ним сделать. Печать связала наши души, и снять ее быстрее, чем через десяток лет, было просто невозможно.

Небольшой толчок под ногами заставил меня открыть глаза и оглядеться. Затем он повторился и стал сильнее. Я быстро спустился вниз в холл, когда вместо обычных толчков уже появилась постоянная вибрация, от чего было тяжело устоять на ногах, не потеряв равновесие. Внизу уже было довольно много народу, все толпились, спрашивали, что произошло, начинали паниковать и стараться выбраться из здания через главный вход, который держали закрытым несколько охранников, никого не пропуская.