Боевой оркестр (CИ)

– Пока что у нас нет определенности, - подвел итог вождь.
– Однако изучить эти материалы все же полагаю необходимым. Я дам тебе знать о решении. Возможно, придется некоторые данные довести до Политбюро.

Впрочем, про себя Сталин решил, что торопиться с посвящением соратников в это дело не стоит. Сначала надо изучить те сведения, что уже есть, хотя бы в общих чертах.

Рославлев правильно рассчитал, что даже после того, как Берия доложит Сталину, тот не примет незнакомца прежде, чем ознакомится с представленными материалами. Мысленно он положил на это три дня. А что за это время можно сделать, сидя в гостиничном номере?

Первое, что пришло в голову: продолжить распечатку данных, которые до того хранились в электронном виде. Не всех, понятно, а лишь нужные категории. Что еще?

Тут в номере раздался телефонный звонок. Пришлось снять трубку.

– Слушаю.

– Доброе утро. Это Николай Федорович беспокоит. Хотел узнать, не нужно ли чего.

Тут же инженеру пришла удачная мысль.

– Ваш звонок очень кстати. Вы бы не могли ко мне зайти прямо сейчас? Надо обсудить вопросы.

– Ну, конечно. Буду через двадцать минут.

Полознев оказался чуть неточен: пришел он через восемнадцать минут. Подопечный похвалил капитана (впрочем, знаков различия тот не имел, будучи одет в штатское) за обязательность. Тут же, скользнув взглядом по левому рукаву пиджака куратора, товарищ Александров - именно эта фамилия значилась в поддельном паспорте - строго заметил:

– Непорядок, товарищ. Вы не носите при себе часы.

– Их у меня нет, - последовал спокойный ответ.

– Вот это и есть непорядок. Гляньте, - и на ладони у матрикатора появилось, то, что при большом воображении можно было бы принять за часы на серой (вроде как резиновой) браслетке. Циферблата и стрелок не наблюдалось, вместо них был небольшой экранчик, на котором красовались цифры: часы, минуты и секунды. На другом экранчике, располагавшемся ниже, были совсем уж непонятные цифры. Все это было заключено в серый же корпус.

– Преимущества: заводить не надо, питаются от батарейки внутри. Имеется подсветка, ее можно включить, чтоб в темноте узнать время. Могут работать как будильник. Водонепроницаемые; хоть на пятьдесят метров нырните - это им нипочем. Умеренным ударам тоже противостоят, можно ронять на пол. Отменная точность хода: врут на полсекунды в месяц. Недостаток: батарейка не вечная, сдохнет примерно через три года, максимум - четыре. И еще один недостаток, это уж я от себя прибавлю, по своим наблюдениям. В техпаспорте не сказано, но пластмасса корпуса и ремешка стареет со временем. Трещины пойдут. Когда - точно не скажу, но не верю даже в пятилетнюю стойкость. Правда, трещинообразование зависит от многих факторов: климата, состава пота... Носите. Это будет часть вашего вещевого довольствия.

Полознев повертел часы в руке, проглядел инструкцию. Потом протянул часы со словами:

– Спасибо, Сергей Васильевич, но вынужден отказаться. Вещица уж больно приметная.

Не было сказано вслух, но подразумевалось: не предназначено для человека, который пожелал бы остаться незаметным.

– Хм... пожалуй, вы правы. Что ж, есть другой вариант.

Эти часы были более классического вида; во всяком случае, стрелки и циферблат имелись. Только внимательный взгляд мог бы обнаружить на них крохотное окошечко с цифирками. И еще особой приметой выглядела картинка в виде швейцарского флага. Хотя часы именно из этой страны не должны были никого удивить.

– Они будут попроще. Ремешок, как видите, кожаный. Сложности у них внутри. Тоже электрический привод от батарейки, движущей стрелки; она может прослужить спокойно пять лет. Плавать в них можно. Точность чуть похуже: могут приврать на секунду в месяц. Вот это окошко календаря. В нем дата. Но часы не знают, в каком месяце тридцать дней, в каком тридцать один, это уж придется вручную переставлять. Инструкция имеется. Ну как, подойдут?

– Спасибо, такие в самый раз, - с искренней благодарностью отвечал Полознев.

– Пожалуйста. Но я вас позвал не за этим. Мне было бы неплохо получить настоящий паспорт.

В этот момент оба мысленно добавили к сказанному одно и то же: "А не ту подделку, что была предъявлена ранее".

Полознев, видимо, уже думал над этой проблемой, поскольку ответил почти сразу:

– Вполне возможная вещь, но, согласитесь, сначала надо бы получить то жилище, где вы будете прописаны. С этим пока что затор.

– То есть?

– Тут решаю не только я. Ничего не могу обещать, но предполагаю, что этот вопрос решится через считанные дни. Завтра или послезавтра. А на какое имя ордер?

– Вот вопросец... Знаете, пусть решает Лаврентий Павлович. Я ему покажу мои настоящие документы, которые сами-знаете-откуда. Но есть еще одна просьба. Нет не к вам, просто передать товарищу наркому. Если понадобится продемонстрировать пример в части оружия - сначала Товарищу Берия, а потом и, возможно, самому Сталину, то я готов представить именно ту модель, производство которой можно легко развернуть. Вот посмотрите...

А когда куратор ушел, Рославлеву пришла в голову мысль. Нужные и подготовленные люди - вот будет главный и наиболее дефицитный ресурс. А ведь в ближайшем будущем может появиться источник кадров. Надо только постараться, чтобы кадры были теми самыми, которые нужны.

И инженер сел за источники и принялся распечатывать. Попутно некоторые документы объединялись в один, потом из него что-то удалялось. Да, это была работа, которую еще до переноса сделать было можно, но лишь за счет других дел, более важных.

Полознев уже выходил на площадь перед фасадом гостиницы и не удержался - глянул на новенькие часы. Тут капитан остановился, пораженный внезапной мыслью. Только сейчас он до конца осознал, какие возможности дает матрикация. Ведь этими часиками можно снабдить весь старший командный состав РККА и РККФ - ну да, флотские точно не откажутся от таких точных механизмов, к тому же не боящихся воды. Странник, пожалуй, мог бы и младший командный состав ими обеспечить. Лишь бы сил хватило.

Матрикатор ошибся: Сталину не понадобилось три дня на ознакомление с представленными материалами. Видимо, он хорошо умел отделять нужное от малосущественного. В результате начальник секретариата Поскребышев позвонил Лаврентию Павловичу через сутки после того, как вождь получил бумаги и довел до сведения наркома, что завтра в двенадцать дня товарищ Сталин желает его видеть вместе со Странником.

За это время Берия успел получить от Полознева информацию о том, что искомая квартира, дескать, свободна. Тот же Полознев использовал грозную бумагу и прописал в ней гражданина Александрова, а новенький паспорт на это имя лег на стол того, кто и должен был его вручить.

Куратор доставил инженера в кабинет наркома. После взаимных приветствий Берия не без торжественности вручил паспорт.

– Ваша просьба выполнена.

Инженер спрятал документ в внутренний карман пиджака и ответил:

– Не привык оставаться в долгу. Лаврентий Павлович. Поглядите, - и на столе хозяина кабинета появился необычный автомат.
– Это пистолет-пулемет Судаева. Лучшее оружие этого класса, в сороковые годы моего времени ни один не мог сравниться по совокупности свойств. Если товарищ Сталин пожелает, это будет демонстрация моих возможностей, а заодно первый шаг к перевооружению РККА. Отмечаю исключительную технологичность конструкции. Можно изготавливать чуть ли не в кроватной мастерской. Патроны идут те же, что и к пистолету ТТ. Если позволите, я его пока что уберу.