Боевые искусства Ветрогорья

– Я боялась написать про кино. Думала, меня высмеют. Поэтому решила привлечь коллег более популярным боулингом. Знаю, глупо! Извините меня, друзья, я всего лишь наивная девушка! И вы, Борис Георгиевич, не сердитесь, я как лучше хотела!

– Ну что ты, Нюрочка! – растаял Русаков. – Я же вижу, что ты для дела всё затеяла. Молодец! Сергей, у тебя деньги на представительские ещё остались? Компенсируй Нюре траты на билеты.

Аня незаметно скривилась от «Нюры», а Храмцов недовольно что-то пробубнил себе под нос. Гендиректор отозвал в сторонку Сергея и полушёпотом отчитал:

– Бурчать вы все мастера! Ты в начальниках два года ходишь. Мог бы и сам организовать для подчинённых командообразующее мероприятие! Почему это делает новенькая?! Может, её стоит начальником сделать, а?

Вечером, вместо того, чтобы пойти домой, сотрудники отдела дружно пошли в кино. Семейные тихонько ворчали, а молодёжь радовалась развлечению за счёт фирмы. Гена отстал, плетясь в хвосте и анализируя сегодняшнюю Анину защиту. Не очень изобретательно, надо сказать, сам менеджер выдумал бы что-нибудь похитрее. С другой стороны Левина умело использовала появление директора и женское обаяние.

– Обо мне думаешь, Двинянин? – поравнявшись с Двиняниным, панибратски спросила Аня.

– О тебе, Нюра! – буркнул Гена.

– Приглашение у тебя так себе получилось, – неожиданно сказала новенькая, приятно наморщив носик. – И текст плохой, и удар слабоватый.

«Удар»! Девочка, по ходу дела, из квалифицированных бойцов! И вычислить атакующего сумела!

– Ты тоже защищалась не особо, – отвесил ответный комплимент менеджер, справившись с волнением. – Можно было поинтереснее выкрутиться.

– Времени мало ты мне дал, пришлось импровизировать на ходу, – Аня глянула в глаза Гене исподлобья. – Что за школа у тебя, воин? Эспритион?

– Эспритион.

– Узнаю эту школу, – улыбнулась девушка. – Знакомые методы. То-то ты мне группу «Шпильки» весь день крутил!

– Чисто случайно! – смутился Двинянин и зачем-то протёр очки.

– Само собой, случайно! – ехидно согласилась собеседница. – Ты думаешь, я дура, готовая трепать всему офису о своих музыкальных пристрастиях?! Слабый у тебя наставник, видать. Плохо учил, раз ты попался на такую элементарную уловку.

– Ты тоже эспритионом занималась? – ушёл от неприятной темы Гена.

Воительница презрительно нахмурилась:

– Нет. Джимушо-до – офисное боевое искусство японских и южнокорейских клерков. Нестандартное поведение в стандартных ситуациях. Поддайся противнику и используй его силу против него самого.

Аня, не стесняясь прохожих, изобразила боевую стойку. Затем, сжав кулаки и глядя в глаза Двинянину, отвесила короткий японский поклон – сёбу-рэй и представилась:

– Аня-тян. Чёрный пояс джимушо-до, второй дан. Ну что, воин, испытаем, чья школа лучше?

* * *

– В эскапе? – спросил один голос.

– Там, – ответил второй.

– Всё ещё две ветви?

– Пока да. Но скоро новые откроются.

7. Погружение в себя

В этой конфе доминировал закон всеобщей аддитивности, и на улицах было неуютно. Горожане держались друг от друга на расстоянии, чтобы их температуры, плотности и кровяные давления не суммировались. Но в таверне во всю мощь работал деаддитивник, и можно вдвоём сидеть за одним столиком и не бояться потери сознания от повысившейся в два раза температуры или давления.

– Я тоже заметил эту воительницу у Боргеоруса. Говоришь, у неё другой наставник? – задумчиво произнёс Алемир, отхлебнув эля из глиняной кружки.

– Другой, – подтвердил Гедвин.

– Её искусство более сильное? – ревниво допытывался монах.

– Наверное. Целитель Ильфедус посоветовал выдумать сильного противника для Гены Двинянина…

Алемир дёрнулся, едва не пролив эль:

– Ильфедус?! Этот жирный шарлатан?! Что за Гена Двинянин?

Юноша понял, что проговорился. Пришлось ему рассказать о менеджере, о его жизни и о непонятных аналогиях между мирами. Алемир слушал и задумчиво хмурился.

– Ты когда-нибудь слышал о множественной материи? – неожиданно спросил монах, внимательно выслушав Гедвина. – Хотя, что я спрашиваю: ты ж просто воин, и с метафизикой у тебя туго…

Юноша начал вспоминать уроки Алемира; тот много философствовал, но о множественной материи ничего не говорил. Гедвин пожалел, что пришёл к монаху поделиться своими думами относительно Анелеи. Ему нужен конкретный совет, как одолеть воительницу, владеющую иным боевым искусством, а монах весь разговор снова начал сводить к философии.

– Некоторые философы думают, что материя – объективная реальность, первооснова мира. Глупцы! Нет в мире ничего абсолютного и единственного. Всё множественно, всё относительно... Над богом есть сверхбог, и по отношению к нему наш бог является простым смертным. Бессмертие относительно; сверхбог обладает бессмертием второго порядка. Так и над материей есть нечто более фундаментальное. Некая мультиматерия, частным случаем которой является наш материальный мир. Но есть и другие проявления мультиматерии, это и есть другие миры.

Алемир, войдя в раж, начал рассказывать о том, что материальный мир – это реализация той самой фундаментальной мультиматерии, одна из многих других. Что материй бесконечное множество, и каждая образовывает свой мир. Но есть категории, более глубинные, нежели объективная реальность, например, законы, идеи и судьбы. Они существуют в некоем абстрактном мире. Это мир замыслов, которые, очевидно, всегда лучше воплощений. Но любой замысел, любая идея, любая судьба обязательно требует некий носитель, материальный или квазиматериальный. И этих носителей может быть сколь угодно много.

– Имеется судьба некоего абстрактного воина, – говорил монах. – В одном из материальных миров она реализуется в виде храброго юноши Гедвина, в другом – в виде менеджера по продажам Гены Двинянина. На самом деле ты и этот торговец – материализованные ипостаси одной и той же судьбы. Я и тамошний Александр Мирошников – тоже реализации абстрактной судьбы некоего наставника. Как и Анелея с Аней Левиной. Как Зерх с Храмцовым Сергеем. Но тебе повезло больше нас…

– Почему? – вяло поинтересовался Гедвин, замороченный высокими материями и мультиматериями.