Бог Боли

Вместо того чтобы уйти и оставить меня одного, Илай садится на край матраса и проводит пальцами по моему подбородку.

— Что происходит, братишка? Тебя кто-то беспокоит? Кого я должен искалечить на куски, а потом выбросить их останки в море?

— Забудь об этом.

— Чушь. Если это влияет на тебя до такой степени, что ты не только переписываешься, но и защищаешь Реми вместо того, чтобы утонуть во сне, я должен знать об этом.

Я выпустил длинный вдох. Илай ничем не отличается от собаки с костью, и он абсолютно точно не оставит меня в покое, пока не получит то, что хочет.

И в данный момент, возможно, я могу использовать его «мудрость» чтобы найти решение.

— Джереми застал меня с Анникой в продуктовом магазине, и она вернулась с ним.

Движения Илая останавливаются под моим подбородком, но он не убирает руку.

— И? Ты избил его до полусмерти?

— Я хотел. Я и сейчас хочу, но Анника вмешалась.

— Понятно.

Мои глаза встречаются с его приглушенными глазами, и это напоминает мне о тех временах, когда у нас были неприятности — из-за его анархистских планов — и он пытался сделать все возможное, чтобы выйти невредимым.

Не обвиняя никого из нас.

Отец обычно раскусывал его планы и наказывал его. Но Илай не возражал, пока меня не обвиняли в его действиях.

Мир может считать его ненормальным, но он стал для меня примером для подражания с тех пор, как я понял, что это значит.

Я сажусь на кровати, а он прислоняется к изголовью рядом со мной, вытянув ноги на матрасе.

— Как я могу вернуть ее, не разозлив ее брата?

— Почему бы тебе не преподать ему урок или два? Может быть, несколько?

— Потому что она любит его. Она была готова умереть с ним, и хотя я готов избить его до полусмерти за то, что он посмел встать между нами, я знаю, что потеряю ее, если сделаю это.

— Посмотри на моего маленького Крея, совсем взрослый и улавливает чувства других. — Он кладет руку под моей челюстью.

Я отдергиваю их, сверкая глазами.

— Ты собираешься помочь или отвалить?

— Ладно, ладно. К твоему сведению, сейчас я чувствую себя использованным из-за своих гениальных нейронов, но я отвлекаюсь. — Он наклоняет голову в мою сторону. — Что случилось после того, как она пошла с ним?

— Она попросила меня доверять ей. Я сказал ей, что дам ей всего один день, прежде чем сделаю все по-своему.

— Твой способ? Почти уверен, что это подразумевает насилие и отправку его в больницу. Я думал, ты не хочешь, чтобы она тебя ненавидела.

— Не хочу, но лучше пусть она меня ненавидит, чем вообще не будет ничего чувствовать.

— О? Это интересно. — Он хмыкает. — Но пока сделай то, о чем она просила.

— Что?

— Доверься ей. Позволь ей разобраться с ним. Она знает его всю жизнь и, следовательно, имеет представление о том, как его убедить.

— Ты не понимаешь. Она не любит ругаться и ведет себя, как мама, когда вы с папой ссоритесь. Она всегда, без сомнения, будет использовать себя в качестве жертвы, чтобы принести мир в ситуацию. И этот вариант не обсуждается.

— Ты никогда не узнаешь, пока не позволишь ей действовать. Доверяя ей, как она просила, вы пройдете долгий путь после того, как это препятствие будет преодолено. Поверь мне, когда я говорю, что женщины запоминают, когда ты даёшь им свободу. Это не обязательно должно быть по-настоящему, и ты всегда можешь наблюдать за этим со стороны, но и дымовой завесы достаточно. Так что будь терпелив. Если это не сработает, ты всегда можешь сделать то, что обещал, после истечения однодневного срока. Мы вместе совершим налет на особняк Язычников. Лэн позаботится о Килле — он его терпеть не может после всей этой истории с Глин. Я присмотрю за бешеным псом Николаем. Почти уверен, что Брэн и Реми смогут удержать Гарета. А у тебя будет свой ублюдок Джереми.

Я выпускаю длинный вдох, не желая соглашаться с ним, но зная, что это самое мудрое и логичное решение.

Илай опирается головой на скрещенные руки.

— Я никогда не думал, что наш малыш Крей будет так околдован девушкой.

— Я не околдован.

— Ты не можешь спать из-за нее, привозил ее сюда больше раз, чем я могу сосчитать, мимолетно упоминал ее в разговоре с мамой — она, кстати, не перестает спрашивать меня о ней, так что компенсируй мне все хлопоты — и ты даже рассказал ей о своем детстве, хотя раньше никогда не считал нужным упоминать об этом. О, и ты ведешь себя как невменяемый пещерный человек с наклонностями серийного убийцы, когда кто-либо, включая нас, приближается к ней. Околдован — это я мягко выразился.

Ну, блядь.

Неужели я настолько очевиден?

— Мне нравится проводить с ней время. Она — свет, в котором я никогда не думал, что нуждаюсь, и единственный человек, который может заполнить пустоту.

— Ай, я ранен. Я думал, что заполнять пустоту — моя роль.

— Ты сам пустой. Как, блядь, ты сможешь заполнить кого-то другого?

— Иллюзией? — он усмехается.

— Шутки в сторону, ты не пустота. Просто у меня были дерьмовые биологические родители, которые, я уверен, сейчас гниют в логове дьявола.

Я хмыкаю.

— Я так понимаю, ты наконец-то оставил это в прошлом, раз говоришь об этом со своей девушкой?

Своей девушкой.

Мне нравится, как это звучит. На самом деле, мне настолько это нравится, что я бы хотел, чтобы он сказал это снова и записал на диктофон.

— Я никогда не переживу этого. — Говорю я ему. — Я отомщу.

— Что?

— Ты слышал меня.

— Ты мстишь за тех бесполезных родителей?

— Я мщу за трехлетнюю версию себя, которую довели до ворот ада.

— И как, блядь, ты собираешься это сделать, гений? Совершив путешествие в прошлое? Ты не можешь спросить маму и папу. Они не только не ответят, но в последний раз, когда ты спрашивал, мама целый месяц была в депрессии, думая, что делает что-то не так. По ее мнению, то, что ты интересуешься своим прошлым, находится в прямой зависимости от твоих биологических родителей, и если ты хочешь узнать о них, значит, она не справилась с ролью матери.

— Я не буду впутывать маму и папу, да и тебя тоже. У меня есть другие методы.

— Такие как... Погоди-ка, блядь, секунду, ты что, из-за этого общаешься с Лэном? — он нахмурил брови. — Ты не можешь доверять этой змее. Любой его поступок преследует исключительно корыстные цели.

— А ты другой, потому что...

— Я твой брат. Я бы не причинил тебе вреда.

Я испустил вздох.

— Я знаю. Но дай мне сделать это, Илай. Если я этого не сделаю, то никогда не найду конец, который мне нужен. Я никогда не стану... цельным.

— Черт возьми. Мама, несомненно, заплачет, если услышит это.