Бог не проходит мимо

В кабинет влетела пожилая и грузная акушерка Федоровна.

– Антонин Семен, там такое безобразие, еле выгнала, говорят, милиционеры, женщину ищуть. Ой, что с вами, плохо?

– У Антонины Семеновны давление поднялось, - строго произнесла Маринка.

– Сто шестьдесят на сто. Антонин Семен, вы что от давления пьете? Ложитесь на кушеточку. Может, вам внутривенное сделать?
– заботливо спросила Маринка.

Через час Антонине Семеновне стало легче. Медсестры и акушерки, сидя в кабинете заведующей, бурно обсуждали происшедшее. Федоровна пыталась обмотать разбитый телефон скотчем. Марина заваривала на всех чай.

– Девочки, я пойду домой, - слабым голосом произнесла Антонина Семеновна.

– Что вы, мы сейчас машину вызовем.

– Не надо машину, мне уже лучше, мне надо пешком пройтись, воздухом подышать, - соврала заведующая.

Уж идти и дышать воздухом ей хотелось менее всего, ноги были ватные и не слушались, голова гудела, словно колокол. Но ей обязательно нужно дойти до дома отца Андрея и предупредить об опасности, о том, что Алену ищут бандиты.

Антонина Семеновна медленно шла по улице, поминутно оглядываясь и проверяя, нет ли за ней слежки. По дороге зашла к сестре, чтобы убедиться в том, что за ней никто не увязался.

Лишь часа через два, поздно вечером, она решилась подойти к дому отца Андрея.

Почему-то долго не открывали, и Антонина Семеновна уже заволновалась - не случилось ли чего. Наконец калитку отворил сам отец Андрей. Он был в сером домашнем подряснике, выглядел несколько уставшим, но, увидев свою духовную дочь, мгновенно просиял.

– О, Антонина Семеновна, голубушка, что ж на службу не пришли, опять заработались? Ну, проходите в дом скорее.

– Ой, батюшка, горе-то какое, - запричитала было не отошедшая от испуга врач.

– Что случилось?
– озабоченно спросил отец Андрей.

– Алену бандиты ищут, приходили ко мне в роддом, фотографию ее показывали, грозились убить, - и Антонина Семеновна разрыдалась в голос.

Они сидели на кухне, успевшей пропахнуть валерьянкой и валокордином. Антонина Семеновна комкала в руках промокшую от слез салфетку, поминутно сморкалась и, держа дрожащими руками большую кружку, отхлебывала чай. Отец Андрей ходил по кухне, заложив руки за спину.

– Да, ситуация сложная. Я уж надеялся, что опасность миновала или Алена преувеличивает ее, все же стресс, беременность, роды. А, оказывается, все очень серьезно. Я уж хотел отказаться от нашего плана. Все же безумие какое-то объявлять детей близнецами: и документы на них придется получать, и фамилию нашу давать мальчику...
– казалось, отец Андрей рассуждает вслух, не замечая заплаканную Антонину Семеновну.
– Что же делать? Ума не приложу. И Алене боюсь говорить, распсихуется, я ее знаю. Еще и убежит куда, чтобы нас опасности не подвергать, она такая, - он резко повернулся к Антонине Семеновне.
– Ладно, пока делаем так, как решили: детей записываем на нас с Вероникой. Алене о бандитах не говорим. Хорошо, голубушка, вы уж не проговоритесь, я на вас надеюсь.

Аул, в котором уже второй месяц скрывался Султан, стал известен федералам, которые должны были появиться там с минуту на минуту, - так передал связной с дороги.

Времени на сборы не оставалось, надо было срочно бежать.

В старый японский внедорожник Султан бросил разгрузку, два автомата с подствольником и несколько гранат. Больше ничего не было.

Султан надеялся прорваться к грузинской границе. Он рванул с места, оставляя клубы пыли на каменистой дороге. Бензина было меньше четверти бака, и на поворотах начинала предательски мигать оранжевая лампочка.

Тагир должен был привезти бензин, деньги и поддельные документы еще вчера, но пропал, на связь не выходил, и это было тревожным признаком. Султан как зверь чувствовал опасность, но прорываться к границе без горючего не решался, надеялся, что появится Тагир со всем необходимым.

Теперь выбора не было, надо бежать и постараться максимально близко подойти к границе, а там пешком через перевал. Он хорошо знал эту тропу еще со времен первой войны - по ней регулярно переправлялись наркотики и оружие.

Федералы появились раньше, чем он ожидал. Слишком рано, чтобы он мог добраться до спасительного перевала. На одном из поворотов на серпантине он заметил несколько военных «УАЗиков».

«Ну давай же», - твердил Султан, стиснув зубы и выжимая из машины все, на что только она была способна.

Старый японский самурай был очень проходимым внедорожником, именно эту модель японцы конструировали для военных действий на пересеченной местности. Маленький, легкий, он лихо входил в повороты, быстро набирая скорость на прямых.

«Главное, немного оторваться, бросить машину, а дальше пешком», - думал Султан, цепляясь за последнюю, еще теплившуюся надежду.

Вскоре лампочка стала гореть постоянно: «Неужели не дотяну?»

Еще километров десять, а дальше он знал дорогу, и был шанс вырваться. Как назло, над головой застрекотала вертушка.

«Этого еще не хватало!» - Султан выругался и сильнее надавил на газ, но бензин уже кончился, и машина предательски встала, где-то совсем рядом кружил вертолет.

Ноябрьский лес стоял прозрачный, горы словно разделись, открывая любопытному взгляду все то, что обычно прячется за бурной зеленью.

Султан схватил автоматы и, надевая на ходу разгрузку, помчался вверх по склону. Бегал он быстро, и через пару минут подъем сменился спуском. Голые ветви деревьев больно хлестали по лицу, норовя попасть по глазам. Султан лез напролом, заросли становились гуще. Он остановился, чтобы перевести дух и осмотреться. Кругом были серые склоны, усыпанные сухой бурой листвой, колючие ветки кустарников и могучие стволы вековых деревьев не давали ни малейшего укрытия с воздуха. Опять совсем рядом застрекотал вертолет. Султан понял, что незамеченным ему не уйти, да и слишком далеко от заветной дороги, на которую он надеялся выйти.

Он отдышался и, приметив еле заметную пастушью тропу, двинулся по ней. Идти стало легче, тропа становилась шире и отчетливее, Султан сменил шаг на бег. Вдали послышался лай собак, федералы гнали его, как зверя, взяв след. Вскоре лес закончился, и в широкой открытой ложбине показалась пара длинных сараев.

Над головой с шумом опять пролетел вертолет, обдав беглеца ветром. Султан что было силы побежал к ближайшему сараю. Заскочив внутрь, он остолбенел - его обдало резкой вонью свинарника. Он двинулся к выходу, но заметил, что на поляну выбежали несколько вооруженных людей в камуфляже. Было поздно. От отчаяния и злости Султан выстрелил несколько раз в первого попавшегося жирного хряка с грязными боками. Хряк, истово завизжав, повалился на бок и забился в предсмертных конвульсиях. Султан бросился к окошку и, дав несколько автоматных очередей, замер. Лоб его покрылся потом, ладони неприятно взмокли, сердце готово было выскочить из груди. Он перевел дыхание и вытер ладони о штаны.

– Султан, ты окружен, сдавайся, - послышался голос из мегафона.

– Не дождетесь, свиньи!
– Султан подкрался к окну, бросил гранату, крикнув что было силы: -Аллаху акбар!

Раздался взрыв, встревоженные свиньи заметались в своих загонах, испуганно захрюкав.

– Гадость, - крикнул Султан, пнув ногой одну из подвернувшихся свинок. Перепуганное животное, взвизгнув, шарахнулось в сторону.

– Султан, с тобой говорит полковник Шмаков, сдавайся или будешь уничтожен. В случае сопротивления у меня приказ командования живым тебя не брать, мать твою.