Бог Смерти

— Не. Лезь. Куда. Не просят, — каждое слово сопровождалось новым ударом.

Один глаз выбит, второй залит кровью. Губы разбиты. Зубы выбиты, а челюсть явно сломана. Тем не менее король не хотел останавливаться, хотел забить синигами голыми руками, словно животное. Его не волновало, что он уже и сам запачкался в чужой крови.

И так всегда.

Никто не хочет слушать. Свою позицию всегда нужно доносить насилием. И даже если нет другого выхода, то Барраган по-умолчанию жестокий тиран в глазах других. Несправедливость? На подобные концепции ему глубоко плевать. Лишь слабые задаются вопросом, почему мир такой? Сильные делают то, что требуется без пустых сомнений.

Удар, который должен был стать смертельным остановился.

Холодный разум заставил человеческие эмоции утихнуть.

Он встал, смотря на синигами сверху-вниз, указывая очередной шавке её место в этой пищевой цепи.

— Рукия принадлежит мне, — король с превосходством улыбнулся, утирая пальцем чужую кровь на щеке. — Запомни это хорошенько, псина.

Его не волновали последствия.

Сейчас у него были дела поважнее.

Для спасения очередной принцессы ему следовало сразить дракона, а на это нужны были силы.

Родной мир приветствует тебя

Король редко терял эмоциональную стабильность. Нет, он часто «взрывался» от гнева или был охвачен раздражением, но вот чтобы его охватывало волнение — это совсем другой разговор. Он не волновался, когда едва не погиб от рук прародителей благородных синигами. Не переживал при встрече со своим заклятым соперником, бесконтрольным пожирателем. Спокойно сталкивался с васто лорде, желавшими господства в уэко мундо, и не менее спокойно принимал под своё крыло потенциальных предателей… Много чего происходило за его бесконечно долгую жизнь, но его уверенность никогда не колебалась. Теперь же всё было иначе.

Сомнения — это удел людей.

С новым перерождением в его теле текла кровь. Жизнь, наполненная эмоциями. И смешная для него прошлая перспектива возвращения в уэко мундо сейчас заставляла задаваться множеством вопросов. От прошлого не убежишь, перед смертью не надышишься и прочие подобные выражение подходили сюда лучше всего. Но это неуместно. Ему нужно быть сосредоточенным, стойким, не позволяя духу колебаться, иначе его силы иссякнут раньше, чем он достигнет своей цели.

— Даже не верится, что мне, квинси, доведётся побывать в уэко мундо, — покачал головой, сидящий на скале чуть дальше, Исида.

Да, точно, он тоже немного взволнован. Квинси и пустые — это непримиримые враги. Не потому, что последние пожирали людей, а первые являлись их защитниками. Дело в банальной несовместимости. Если на человека воздействовать реацу пустого, то он может сам обратиться в пустого. Квинси же просто умрут, ведь для них энергия «минуса» — чистый яд.

— Уэко мундо — самый богатый на рейши мир среди всех трёх. Твоим способностям это только в плюс, — чуть успокоил его Изая, достав из кармана вещь, без которой похоже не обойтись. — Всем вам, — и посмотрел на внимательного Садо, — подчинение — это наследие пустых как-никак. И лучше всего оно развивается в родном для себя мире. В теории, конечно.

— Староста, — заговорил, что редкость, Ясутора, — ты… куришь? — правильный, идеальный образ Орихары стремительно пошёл по швам.

Теперь уже и Исида неодобрительно покачал головой.

Будто королю есть до этого дела. Он в мире живых, чтобы вкусить все удовольствия смертной жизни. И немного совместить приятное с полезным для успокоения — отличная возможность. Так что проигнорировав взгляды товарищей, тот зацепил губами одну из самых дорогих сигарет и театрально поджог её пальцем, втягивая ядовитые пары в лёгкие. Повлиять на его здоровье это не могло, а уж избавиться от запаха — дело секундного применения фуллбринга.

Несколько затяжек, и он почувствовал некоторое эхо головокружения, которые быстро сменилось расслабленностью в теле. Похоже было на эффект алкоголя, опробованный в один из летних дней.

— Сойдёт, — заключил Барраган.

Не то, чтобы его «портила» человеческая жизнь, так как даже в бытность пустым король каждый день пил вино, подаваемое верной слугой-рабыней. Симпатичной на вид, насколько могут быть симпатичны меносы. Но дело в том, что тогда всё было имитацией. Женщина не могла подарить ему тепло своего тела, а вино было лишь кровью много возомнивших о себе пустых.

А теперь всё по-настоящему.

И боль, и удовольствия, и… чувства, наверное, тоже.

— И где этот Урахара? — он встряхнулся, изгоняя из головы лишние мысли.

Негодование в пустоту, ничего более.

— Я ЗДЕ-Е-Е-СЬ! — неожиданно последовал ответ с входа в подвал, то есть с неба.

Шутник однако.

Изгнанный учёный вскоре спустился, а за ним шли Куросаки и Кучики. Оба сосредоточенные, отлично скрывающие обыденный мандраж. Приветствовать друг-друга никто не стал, все уже виделись сегодня. Можно было не затягивать.

— Вижу, вы полностью готовы, — прокомментировал ситуацию Киске. — Или не совсем…

— О чём ты говоришь? — с недоумением посмотрел на него Ичиго.

— Не о чём, а о ком, — ответила ему появившаяся прямо из-за спины Неллиэль. — Я иду с вами.

Повреждения маски были весьма серьёзны и даже отведённого времени не хватало на восстановление девушки. Тем не менее она стояла здесь, готовая к бою. Даже её духовная сила была на первый взгляд стабильна.

— Успела восстановиться? — уточнил король, окинув Одельшванк внимательным прищуром.

— Я в полном порядке, но мне не рекомендуется использовать высвобождение, — пояснила она, поправляя занпакто на поясе.

— Ясно, — большего Баррагану и не нужно.

Неллиэль даже в базовой форме была крайне сильна. В силе с ней могли потягаться лишь Куросаки и сам король. Остальные заметно отставали и, если верить положительным прогнозам, способны дать отпор лишь нижней планки эспады. Поддержка. Основная задача всегда лежала на сильнейших.

Урахара же отошёл в сторону, достал какой-то камень и свою трость, а затем начал колдовать:

— В моей правой руке камень, соединяющий миры. В левой руке клинок, заключающий в себе бытие, — оба названных предмета он объединил, от них исходило реацу и он продолжил: — Пастух чёрных овец, смертоказненный стул. Сплочаются облака, я стреляю в украшенный гербом ибис.

Между двумя скалами, в которых были вонзены непримечательные деревянные столбы, само пространство разорвалось. Выглядело это словно открытие тёмного ока существа, названного самим миром. Искусственная гарганта, иными словами, от которой с иной стороны веяло такой родной энергией. Безликое дыхание уэко мундо.